Антон Грановский - Падшие боги

Прибыток усмехнулся в черную кудлатую бороду.

– Чтобы в Гиблое место пойти, людишки храбрые нужны, – небрежно проговорил он. – А в наше время таких людишек днем с огнем не сыщешь.

– Это верно, – согласился Крысун. Он несколько секунд помолчал, кусая губы, и вдруг выпалил: – А сколько заплатишь, если я туда пойду?

Дородное лицо Бавы вытянулось от изумления.

– Ты грибов, что ли, поганых наелся, охоронец?

Крысун ухмыльнулся и отрицательно покачал тощей головой:

– Нет, не ел. Тут дело другое. Князь в Гиблое место отрядик посылает. За лечебной травой для княжны.

Прибыток не поверил своим ушам.

– Отрядик?

Крысун кивнул:

– Угу. Из полонцев. Один – охотник, другой – чужеземец, третий – бродяжка, четвертый – добытчик пыли. Есть еще и пятый – татарский богатырь Алатык. И с ними еще пятеро ратников.

– Гм… – Прибыток пригладил бороду рукою. Пальцы его, украшенные перстнями, слегка подрагивали. – И где они сейчас?

– В селе Топлеве. Пришли к кузнецу-вещуну Вакару за мечами. У него и на постой остановились.

– Гм… – проронил Бава Прибыток. – Ну а ты-то тут при чем?

Крысун в третий раз облизнул губы и протараторил:

– Князь доброходцев искал, да никто не вызвался. Ежели заплатишь, вызовусь и с отрядом пойду. А ты за мной своих людишек направишь. Я буду меты оставлять – везде, где пройдем. Так пускай твои людишки по метам моим идут.

– Гм… – Прибыток снова пригладил бороду и стрельнул на охоронца глазами, спрятанными под мохнатые брови. – Легко тебе говорить, охоронец. А думаешь, найду я людей-то таких?

– Найдешь, – заверил купца Крысун. – Они не столько Гиблого места опасаются, сколько неизвестности. А пойдут по нашим следам – беды избежать смогут. Ну а коли мы на что-то страшное наткнемся, так твои людишки всегда могут вспять повернуть.

Купец выслушал слова охоронца внимательно. Затем улыбнулся хитрой купеческой улыбкой и сказал:

– Отчаянная ты голова, Крысун. Вот уж воистину, алчность паче трусости. Сколько ж ты хочешь за такую службу?

– За поход – полсотни серебряных кун, да полных, а не резаных, – с готовностью ответил Крысун. – А коли чудные вещи найду… – Крысун прищурил темные глаза и холодно взглянул на купца. – Ну, тогда за каждую вещь отдельно сговоримся.

Бава сложил руки на толстом животе и глубоко задумался.

Охоронец выждал немного, потом сказал:

– Тебе нечего терять, купец. Коли сгину, так ты не внакладе. А коли вернусь, путь в самую сердцевину Гиблого места укажу. Решай.

– Вельми прелестные слова говоришь, – изрек Бава после паузы. – Что ж… устоять перед такими словами не могу. Ладно. Будет тебе полсотни кун.

– Договор наш на бересте скрепим, – заявил Крысун и в четвертый раз облизнул тонкие губы. – Кровью. Как заведено у вас, купцов.

– Идет, – кивнул Прибыток. Он повернулся к двери и громко позвал: – Тунгирка!

Дверь распахнулась, и в горницу вошел раскосый слуга.

– Тащи сюда бересту для договоров, – приказал ему Бава. – Да поживее!

Тунгир кивнул и скрылся за дверью. Бава Прибыток перевел взгляд на гостя.

– Ну, Крысун, ежели дело справим, богачом тебя сделаю. Ты это… – Прибыток чуть подался вперед и проговорил, понизив голос: – Бурую пыль примечай. Потом мне на карте места те укажешь.

– Само собой, – кивнул Крысун. – И за это ты мне отдельно заплатишь.

Бава ухмыльнулся.

– Ловок ты, брат. Тебе бы не охоронцем, а купцом быть. А ты вещи-то чудны́е когда-нибудь видел?

Крысун мотнул тощей головой:

– Нет.

– Найдешь – осторожничай. В руках не мни, а сразу в котомку или мешок пихай. А то бывали истории… Не приведи Перун! – Купец богобоязненно обмахнул лицо ладонью. – Один добытчик ветку красную узорчатую нашел. Начал ее ломать, а она в воздух взлетела и огнем его оплевала. Сказывали, у добытчика опосля голова заживо сгнила.

– Как это? – изумился Крысун.

– А вот так. Обезмясила до самой кости. Голова гниет, а смерть не приходит. Уж чего только с собой ни делал. И в петлю лез, и отраву пил. А все одно жив. Говаривают, что боги от него отвернулись.

В горницу вошел Тунгир. Положил на стол бересту и бронзовое писа́ло, повернулся и, ни слова не говоря, вышел из горницы.

Крысун взглянул на закрывшуюся за слугою дверь, перевел взгляд на Баву и тихо спросил:

– А что будет, когда в сердце Гиблого места доберемся? Ведь путь туда никто, кроме тебя и твоих людей, знать не должон. Охотник Громол человек опасный и ушлый. Ежели что найдет – отдавать не станет. Как поступишь?

Прибыток прищурил черные, глубоко посаженные глаза и задумчиво проговорил:

– Силой и мечом богатство добывается. Пока рубль в крови не обмоешь, в карман не положишь. Понимаешь, о чем?

Крысун усмехнулся:

– Как не понять.

– Ну и ладно, – улыбнулся Прибыток. – Давай договор писать.

Туманной изморозью обложило с утра поселок. На жердях изгородей, на тесовых крышах домов лежал иней.

У забора стояли лошади, а рядом – четыре вьючных вещевых мешка с припасами. Ратники и полонцы обменивались шуточками. Состояние у всех было возбужденное. Старец Осьмий беззлобно подтрунивал над Васькой Ольхой. Путята шутейно подначивал бесстрастного богатыря Алатыка. Только Глебу было не до шуток. После ночного происшествия он был мрачен и неразговорчив.

С крыльца его окликнул Вакар:

– Эй, Глеб, поди-ка сюды!

Глеб неохотно подошел.

– Тебе нужно переодеться и переобуться, – сказал кузнец. – Вот, держи.

Он протянул Глебу какие-то кожаные сапожки с высокими голенищами.

– Что это?

– Охотничьи ичиги. А вот штаны, куртка и пояс.

Глеб взял штаны и куртку, осмотрел, подергал на прочность.

– Крепкие, – с удивлением произнес он. – А из чего они?

– Штаны – из лосиной кожи. А куртка из замши. Пойди в каморку, переоденься. А я пока приготовлю вам обережный отвар. Чтобы оборотни вас обходили стороной.

У себя в каморке Глеб натянул кожаные штаны, надел замшевую куртку, обул ичиги. Затем опоясался широким ремнем. К ремню были прикреплены ножны из твердой невыделанной кожи, а из них торчала костяная рукоять. Глеб вынул кинжал и невольно залюбовался зеркальной гладью лезвия. Он, как это делают в фильмах, выдернул из головы волосок и в шутку провел по нему лезвием. Каково же было удивление Глеба, когда тонкий волосок распался на две части.

– Блеск! – выдохнул Глеб. – Да этим ножичком бриться можно!

Он опасливо, боясь порезаться, вложил кинжал обратно в ножны.

Когда Глеб вышел на крыльцо, Васька Ольха присвистнул. Громол посмотрел одобрительно. И даже Алатык зацокал языком.

– Выглядишь как воин! – изрек, щербато улыбаясь, Васька.

Громол покачал головой.

– Не воин, – сказал он. – Охотник!