Макс Фрай - Неуловимый Хабба Хэн

Но теперь, когда уже было поздно что-либо менять, я все-таки спросил с подчеркнутой небрежностью:

— А что это за пойло такое?

— Увидишь, — ухмыльнулся Коба. — Вот обнаружишь скоро, что одежда стала тебе великовата, и сам все поймешь.

У всякого человека есть свой предел возможностей. Моя деланная невозмутимость не пережила такого удара под дых.

— Я что же, гномом стану? — взвыл я, тараща глаза от невыразимого ужаса.

Список эпитетов, которыми я в тот миг наградил про себя предводителя нищих и собственную доверчивость, мог бы стать неплохим материалом для энциклопедии отборной брани, истинно вам говорю.

— Никаким не гномом, — спокойно ответствовал Коба. — Не выдумывай. Просто для мальчишки ты сейчас крупноват, согласись, и это надо как-то исправить… Да не гляди ты так на меня, сэр Макс! Где ты видел микстуру, которая действует дольше чем несколько дней? А моя — хорошо если сутки будет держать тебя в нужной форме. Но боюсь, завтра на закате тебе уже понадобится новая порция — если захочешь продолжить обучение, конечно. И если я не стану возражать.

— А-а-а, — с облегчением вздохнул я. — Сутки — это ладно, переживу.

— Все-таки ты еще очень молодой, — ухмыльнулся Коба. — Так изводишься по пустякам… Какая разница, какого ты роста, — по большому-то счету?

— В моей жизни пока довольно много мелких счетов, — огрызнулся я.

— То-то и оно.

Мы помолчали. Коба, кажется, искренне наслаждался ситуацией, а я с трепетом прислушивался к своим ощущениям. Ощущений, честно говоря, не было вовсе. Ну, то есть ничего необычного. Так что через пять минут мне стало скучно.

— Что-то я не уменьшаюсь. Не действует на меня твое зелье, — проворчал я.

— А ты встань, — посоветовал Коба.

Я встал и обалдел: полы моего лоохи подметали ковер, скаба болталась на мне как на вешалке.

— Садись пока, — велел мой опекун. — Еще не все. Я скажу, когда процесс закончится. И принесу тебе другую одежду.

Я послушно опустился в кресло. Некоторое время с интересом разглядывал собственные руки: неужели и они уменьшились? Вроде не похоже, но…

— Да не дергайся ты, — ухмыльнулся Коба. — Я же не в младенца тебя превращаю. Станешь мальчишкой-подростком, головы на две ниже, чем сейчас. И еще более тощим — ну, к этому тебе не привыкать. Все будет путем. Когда я тебя обманывал?

Я был вынужден признать, что никогда. Правда, виделись мы до сегодняшнего дня, мягко говоря, нечасто. Раз десять, если считать случайные встречи на улице. И дел общих не имели. Так что у Кобы просто не было технической возможности меня обмануть. Но этот факт я решил не обсуждать вслух. Все равно теперь уже ничего не изменишь, раньше надо было думать. Или не надо? А что ж, действительно, пусть все идет как идет. Терять мне, если разобраться, нечего.

На этом этапе размышлений я наконец-то успокоился. Лучше поздно, чем никогда, конечно.

— Ты лучше пока сочиняй, что прохожим рассказывать будешь, — предложил Коба. — А я послушаю.

— Я думал, ты мне подскажешь, — растерялся я.

— Подскажу, конечно, если понадобится. Но сперва все-таки послушаю. Интересно, как ты будешь выкручиваться.

— Ладно.

Я постарался собрать в кучу скудные сведения о Мире, где поселился всего несколько лет назад. Конечно, восьмитомная Энциклопедия Мира — моя настольная книга, но это вовсе не значит, что я успел ее изучить. Некоторые занятые люди довольно редко добираются до собственных столов, да и то лишь для того, чтобы сладко заснуть, уткнувшись усталой мордой в пустую тарелку. И я из их числа.

Но все-таки болтовня — мое сильное место. Я скверный выдумщик, зато хороший рассказчик. Стоит открыть рот, а история сама как-нибудь расскажется. Мне и сочинять особо не придется. Всегда так было.

— Что ж, — начал я. — Ясно, что я — сирота. И родом не из этих мест. Я имею в виду, вообще не с Хонхоны. Тут у нас, насколько мне известно, о детях кто-нибудь да заботится. Где-то правительство, где-то община, но пропасть не дадут. А если так, значит, я с Уандука. Из Куманского Халифата. Или даже нет, из Шиншийского. О нем вообще никто ничего не знает, не придерешься.

— Ну и как тебя занесло в Ехо? — строго спросил Коба. — У Шиншийского Халифата даже выхода к морю нет.

— Ну так ясное дело, меня похитили тамошние работорговцы, — нашелся я. — Их на Уандуке полным-полно, верно? Собирались продать в Куманский Халифат, там же официально разрешено иметь рабов-чужеземцев, хотя они, по-моему, и своими согражданами приторговывают за милую душу, поди потом кому-нибудь докажи… Но я сбежал. Как-то перехитрил работорговцев, например усыпил их фамильным заклинанием, которому меня дед перед смертью успел научить, и дал деру. Там как раз есть невольничий рынок недалеко от Капутты, два дня пешего пути, насколько я помню. Ясное дело, я туда пробрался, пошел в порт, спрятался в трюме какого-то купеческого корабля, предварительно выяснив, что он идет в Ехо. Очень уж мне хотелось переехать туда, где людьми не торгуют, ну я и решил, что Соединенное Королевство — самое что ни на есть подходящее для меня место… Ты что так на меня смотришь, Коба? Плохая история? Что-то не так?

— Да нет, история-то хорошая. Просто отличная история, сэр Макс. Но мне сейчас вот что интересно: ты от кого обо мне узнал? В вашем Большом Архиве информации про мое детство нет, я сам Кеттарийца попросил махнуть на меня рукой, забыть, не вносить в архивы, и он твердо обещал. Выходит, обманул? Или кто-то другой?..

Я совсем ошалел.

— Коба, клянусь, я только что выдумал эту историю от начала до конца! Нигде никогда не слышал ничего похожего, в том числе в нашем Большом Архиве. Я понятия не имел, что ты с Уандука. Думал, ты здешний. Впрочем, я о тебе вообще ничего не знаю. Пару раз расспрашивал Джуффина, но он отмалчивался. Так что имей в виду, он свое слово держит.

— Ясно, — спокойно кивнул Коба. — Что ж, думаю, ты говоришь правду. Про дедово заклинание я вообще никогда никому не рассказывал, такие козыри лучше прятать в рукаве, пока для дела не понадобятся. Выходит, ты меня прочитал, сэр Макс. В здешних местах мало кто это умеет, а у нас на Уандуке обычное дело — людей как книги читать. Так это и бывает: смотришь на человека и рассказываешь первое, что в голову придет, а потом выясняется, что говорил о его жизни. Поэтому когда мы травим байки просто так, для развлечения, принято, чтобы рассказчик сидел спиной к слушателям или хотя бы под ноги себе глядел, так чужие тайны не выболтаешь… Тебя куманский Халиф научил людей читать? Я слышал, ты к нему ездил и вы поладили.

— Было дело, ездил. И, можно сказать, поладили. Но ничему он меня не учил. Я правда нечаянно, Коба. Обычное дело: я вечно всякие дурацкие чудеса сдуру творю, особенно в последнее время. Не сердись. Я никому не расскажу про твою жизнь.