Макс Фрай - Неуловимый Хабба Хэн

И я поднялся во весь рост, чтобы дать ему возможность оценить мою несказанную красоту. Заодно убедился, что тело окончательно образумилось и решило больше меня не мучить. Вот и молодец, сразу бы так.

Сэр Шурф глядел на меня во все глаза, куда только девалась его обычная невозмутимость! Впрочем, зрелище того стоило. Засаленные куманские штаны, короткие и широкие, теперь сидели на мне как пышная мини-юбка; куцая ташерская куртка больше не прикрывала пупок. Драное шимарское лоохи едва достигало колен, черно-желтый наряд жены Шурфа был ненамного длиннее и чрезвычайно эффектно дополнял мои лохмотья.

— Я прекрасен, правда? — гордо спросил я.

Лонли-Локли молча меня разглядывал. Могу его понять, я бы и сам на его месте пялился во все глаза. Когда еще такое увидишь.

— Пойду поищу тебе что-нибудь, — наконец сказал он. — Ты совершенно прав, Макс, даже ночью и в амобилере все равно не стоит.

— А кстати, где тебя опять носило? — бесцеремонно спросил я, усаживаясь за рычаг амобилера. — Пока я спал, что-то стряслось? И Джуффин попросил тебя вернуться в Дом у Моста?

— Нет, что ты. Ходил в библиотеку, еще раз перечитал всю литературу, связанную с Обменом Ульвиара. Законспектировал некоторые нюансы, которые недостаточно твердо усвоил. На обратной дороге заехал в Канцелярию Тайных Волеизъявлений, составил завещание…

— Завещание?! — в ужасе переспросил я. Почему-то шепотом.

— Ну да. А что здесь необычного? У меня есть определенные обязательства перед Хельной. Когда я предложил ей стать моей женой, я честно предупредил, что из меня вряд ли получится такой спутник жизни, рядом с которым можно спокойно состариться. Во-первых, у меня довольно опасная работа, а во-вторых, неизвестно, когда мне придется расстаться с нынешней маской по имени сэр Лонли-Локли и кто, собственно, придет ему на смену. Но я твердо обещал, что, как бы ни сложились обстоятельства, ей до конца жизни не придется испытывать нужду. Для многих поэтов это, знаешь ли, довольно важно. У них, по правде сказать, не самая прибыльная профессия — времена, когда Короли осыпали сокровищами всякого, кто способен дельно срифмовать более двух строчек, давно миновали…

— С этим-то все ясно, — отмахнулся я. — Но почему ты отправился писать завещание именно сегодня? Перечитал эти грешные рукописи и понял, что Обмен Ульвиара — более опасная затея, чем тебе казалось?

— Сам по себе обмен? Нет, не беспокойся, я по-прежнему не думаю, что этот ритуал опасен. Быть тобой — вот это действительно опасная затея. Я уже не раз говорил тебе, как меня удивляет тот факт, что ты до сих пор жив. И радует, конечно, но сейчас не о том речь. Просто нет никаких гарантий, что я окажусь столь же удачлив.

Я озадаченно умолк. Вот уж никогда не думал, что сэр Шурф Лонли-Локли хоть чего-нибудь опасается. И уж тем более я не мог предположить, что самой опасной вещью на свете ему представляется такой пустяк, как пребывание в моей шкуре. Подумаешь, горе! Я каждый день в ней живу, и ничего. Вроде бы.

В Мохнатом Доме было как никогда тихо и пусто. В окнах второго этажа, впрочем, горел свет. Хейлах и Хелви, как я понимаю, засели наверху, не желая нам мешать. И Друппи там же заперли, чтобы не крутился под ногами с радостным лаем. И кошек с ним за компанию. А вот куда они дели слуг — загадка. То ли просто отпустили гулять, то ли превратили во что-нибудь малогабаритное и неподвижное. Я же действительно не знаю, чему их там леди Сотофа успела научить…

Пока я оглядывался по сторонам, Лонли-Локли проследовал прямиком на кухню. Корзинку с закупленной на Сумеречном рынке чертовщиной он на сей раз нес сам, не стал меня навьючивать. Все-таки хорошо быть взрослым!

— Твоя кухня очень скверно оборудована, — с упреком заметил сэр Шурф, завершив беглый осмотр кухонной утвари. — Хуже дворцовой, честное слово!

— Надеюсь, ты понимаешь, что закупкой этого барахла занимался не я? Когда меня упросили стать царем кочевников, Его Величество любезно отправил в Мохнатый Дом каких-то специальных полезных людей, которые занимались обстановкой и доставкой всего необходимого.

— А, ну если кухней занимались королевские придворные, тогда ничего удивительного, — высокомерно сказал мой друг. — Это самое слабое место династии Гуригов. У первого из них были весьма непритязательные, можно сказать деревенские вкусы, а когда на трон взошел следующий Король, незатейливые предпочтения его предшественника уже были объявлены нерушимой традицией. И никому из наших монархов не хватило духа эту традицию изменить. Даже покойному Гуригу Седьмому было легче развязать столетнюю войну против всех, изгнать из Ехо несколько тысяч мятежных колдунов и одним махом изменить весь жизненный уклад Соединенного Королевства, чем перевоспитать собственных поваров и церемониймейстеров. Возможно, Его Величество Гуриг Восьмой когда-нибудь в будущем проявит твердость и исправит положение. Но пока он этого не сделал, доверять его придворным обустраивать свое жилье — недопустимое легкомыслие. Как же это на тебя похоже, сэр Макс!

Я невольно улыбнулся. Все-таки я обожаю иметь дело с Шурфом Лонли-Локли. Никогда не знаешь, на каком повороте его занесет. Единственное, в чем можно быть уверенным, — что удовольствие получишь по полной программе. И еще немножко сверх нормы, чтобы жизнь медом не казалась.

— Ты лучше скажи по-человечески: тебе чего-то не хватает для работы? — спросил я. — Тоже мне беда. В Ехо, хвала Магистрам, можно достать все что угодно, в любое время суток. Хочешь, пошлю зов в ближайшую лавку?

— Да нет, пожалуй, не стоит, — вздохнул Лонли-Локли. — Для работы мне понадобятся два котла, несколько кувшинов, ступка, пест и скалка. Все это у тебя, хвала Магистрам, имеется.

— Ну и чего ты тогда ворчишь? Устал уже от моей бестолковости? Прости, дружище. Зато, говорят, я смешной. И вероятно, именно в этом секрет моего убийственного обаяния, которое действует на всех, кроме тебя.

— Нет, сэр Макс, ты тут ни при чем. И разумеется, я от тебя не устал. Прости, если тебе так показалось. Дело совсем в другом. Я совершенно не ожидал, что сегодня вечером столкнусь с неразрешимой этической проблемой. А ведь мог это предвидеть.

— Чего-о-о? — изумленно проблеял я. Лонли-Локли молчал. Мне показалось, он собирается открыть мне некую чрезвычайно страшную тайну, но никак не может решить, достоин ли я стать ее хранителем.

— Видишь ли, — наконец сказал Шурф, — вот уже сорок три с половиной года я являюсь одним из восемнадцати постоянных членов закрытого Кулинарного клуба. Это тайное общество, о его существовании осведомлен очень узкий круг — сами участники, лучшие повара Соединенного Королевства и еще несколько чрезвычайно влиятельных персон, чье негласное покровительство нам совершенно необходимо.