Андрей Астахов - Воин из-за круга

– Я понял, – ответил великан.

Фурион взял ключ и отпер замок, удерживавший цепь на вмурованном в пол стальном крюке. Теперь великаны были свободны. Конечно, выпустить из этого каземата их нельзя. Но и в оковах держать тоже нет нужды. Его магия держит их в подчинении крепче железа. Эту работу он проделал хорошо. Он почти готов встретить дракона. Осталось дать своим особым воинам особое оружие.

И убедить графа, что големов он создал только для того, чтобы защитить Корделис.

Вначале была тьма. А потом во тьме появился огонек. Крошечный, золотистый, похожий на хрупкое пламя масляного светильника. Огонек разгорался все ярче, и в образовавшийся круг света вошло лицо. Очень милое и знакомое.

– Руменика?

– Хейдин! – Она провела рукой по его лбу. – Наконец-то очнулся! Сволочи, сколько же этой дряни они тебе дали?

– Я не знаю, – Хейдин попытался поднять голову, но опять накатила дурнота, лицо Руменики заколыхалось, и ортландца вырвало на пол.

– Со мной было то же самое, – сказала Руменика.

– Где я?

– Там же, где я. В тюрьме замка Корделис. Неважное место для встречи, не находишь?

Хейдин сделал новую попытку подняться с жесткой циновки, на которой лежал, и на этот раз желудок не стал протестовать. И хотя перед глазами все плыло, ортландец сумел разглядеть, что действительно находится в месте, очень похожем на тюремную камеру. Тусклый огонек светильника выхватывал стены из тесаного камня, земляной пол, убогую мебель – шаткий стол, грубо сколоченные табуреты и два сооружения, которые при некоторой фантазии можно было принять за кровати. Ортландец лежал на одной из них, Руменика сидела рядом. Ее милое лицо было перепачкано золой и грязью, но глаза лучились радостью.

– Как хорошо, что ты здесь! – Она поцеловала его. – С возвращением из страны пьяных кошмаров. Я уж думала, что не добужусь тебя. Как ты?

– В голову будто валунов наложили.

– Этот орибанский сукин сын добавляет в вино какое-то зелье. Гнусная штука. Мне два дня было плохо. Единый, как я рада тебя видеть!

– А где Ратислав?

– Был со мной. Потом эти крысы его куда-то увели.

– Значит, он в замке? Орибанец сказал, вы уехали куда-то на охоту.

– Ага, на охоту – за тюремными вшами и крысами! – Глаза Руменики сверкнули в темноте. – Когда мы оказались в замке, то сначала нас приняли с почетом, всяко задаривали и плясали перед нами на цырлах. Этот гребаный ублюдок Фурион прям из кожи вон лез, чтобы заслужить наше доверие. А потом оказалось, что сукина сына интересует, как и каким образом мы прошли через портал. И я, дура, все ему рассказала.

– И про дракона?

– Конечно. Я ведь рассчитывала, что он нам поможет. Но я не сказала ему, кто я, почему и как оказалась за кругом. Я ведь правильно поступила?

– Правильно – не то слово! Припомни, пожалуйста, что ты ему рассказала. В подробностях.

– Сказала, что искала своего отца-скроллинга – он-де был отправлен за круг найти дракона. Про тебя, про Акуна. Про Липку. – Тут Руменика всплеснула руками. – Она ведь тоже здесь?

– Хвала богам, нет. У меня хватило ума не брать ее с собой в замок. Дьявол, как голова болит!

– На вот, попей, – Руменика подала рыцарю жестянку с водой. Воды было мало, но она была чистой и холодной, и Хейдин действительно испытал некоторое облегчение.

– Прошу тебя, продолжай.

– Я не знаю, по кой дьявол Зарята, бестолочь такая, разделил нас при переходе. Конечно, я была рада, что Ратислав был со мной. – В темноте камеры Хейдин не мог видеть, как покраснела девушка при этих словах. – Мы оказались тут, в Корделисе. Об остальном я уже тебе немного рассказала.

– Что тебе говорил Фурион?

– Да вообще-то ничего. Плел разное про то, какой он великий маг и как много можно сделать, если знать секрет перехода. Ну я, дура, и развесила уши. Курица глупая!

– Все хорошо, милая, – Хейдин пожал руку девушки. – Ты все сделала правильно. Главное, что Фурион не знает о твоем истинном положении и твоих правах на императорский трон. Теперь нам надо думать, как унести отсюда ноги.

– Без Ратислава? Бросить его здесь?

– Только с ним! – заверил Хейдин. – Только вот сделать это будет сложно. Корделис просто набит воинами. Мало того, что тут воины графа, так еще и орибанцы, видимо, личная гвардия Фуриона.

– Погано, – Руменика подошла к массивной двери камеры, прислушалась. – Я тут уже четыре дня и немного изучила распорядок. Утром и вечером надзиратель приносил мне еду. А перед закатом меня выводили во двор погулять. Скоро время прогулки. Может, придумаешь какой-нибудь план?

– Пока ничего не приходит в голову. Будь я один, я бы попытался бежать. Конечно, это сущее безумие, но один шанс всегда есть.

– Я, между прочим, дочь скроллинга, – с вызовом сказала Руменика. – Так что храбрости мне хватит.

– Храбрости – да. Умения – вряд ли. Мы не знаем плана замка, мы даже не представляем, где точно находимся. Если нам удастся вырваться из этой крысиной ямы, то придется иметь дело с воинами графа и Фуриона. Оружия у нас нет. Мой меч Фурион наверняка забрал себе, меч Ратислава тоже. Потом, они не случайно разделили тебя и Ратислава. Если мы убежим, парень останется у них как заложник. А нам он очень нужен. Я почти уверен, что Фурион догадывается, почему Ратислав оказался в нашем мире.

– И что же делать?

– Подождать немного. Я убежден, что сегодня или, самое позднее, завтра Фурион пригласит меня для откровенного разговора. Они знают, что я могу управлять Зарятой, и хотят заполучить дракона. Вот тут я с ними поторгуюсь. Может, мне удастся выговорить свободу для тебя и Ратислава.

– А ты сам?

– Я всего лишь бедный ортландец, а не девятый император девятой династии. Когда ты станешь правительницей страны, то посадишь графа и Фуриона на кол, а Корделис подаришь мне.

– Ты шутишь?

– Конечно. Тсс!

Толстая дверь заглушала все звуки снаружи, но на этот раз по коридору к камере шло несколько человек, причем вооруженных, – к шуму шагов добавился лязг железа. Загремел засов, и дверь камеры со скрипом открылась. Человек, вошедший в камеру, был Хейдину знаком – ортландец сразу узнал сотника Фаммуза.

– Ты, – орибанец указал на Хейдина, – пойдешь с нами. Господин желает тебя видеть и говорить с тобой.

– Когда ты был любезен, ты мне нравился больше, – сказал Хейдин, встав на ноги. Почувствовал легкое головокружение – видимо, сонное снадобье еще действовало. Подмигнув Руменике, ортландец шагнул к двери.

– Не бойся, милая, – добавил он, задержавшись у выхода, – я вернусь и освобожу тебя. Вот увидишь.

Фаммуз толкнул его в спину, зло посмотрел на Руменику, и они вышли. Дверь закрылась, снова залязгал засов. Однако Руменика больше не испытывала страха одиночества, который появился у нее, когда ее разлучили с Ратиславом. Хейдин был здесь, рядом с ней, и Хейдин ее освободит. В этом она не сомневалась ни на секунду.