Анна Гурова - Мельница желаний

Куда подевалась снежная буря? Где ледяное течение, где водоворот и ужасная рыбина?

Ильмо рывком сел на дне лодки.

– Где рыба?

– Уплыла, – ответил Аке, поглядывая на него как-то странно. – И сразу прекратился снег.

Проследив за его взглядом, Ильмо опустил глаза и вздрогнул – вся его одежда была покрыта бурыми разводами крови. Только тогда он ощутил боль, словно его искололи сотнями игл.

– А я? Почему я здесь, а не у нее в брюхе?

– Дружище, – сказал Ахти, – мы сами ничего не понимаем. Мы думали, ты придешь в себя и сам всё объяснишь. Признайся, ты колдовал? Других объяснений нет. Мы видели, как ты бросился за борт, как рыба схватила тебя и утащила… И тут вода словно закипела. Тебя выбросило на поверхность, а рыбина только хвостом махнула и ушла в глубину. А буря сразу же успокоилась! Мы подобрали тебя – ты был весь в крови, но она даже кусочка мяса от тебя не отъела…

– Воистину чудеса, – встрял старшина рыбаков, – ведь щучьи зубы загнуты так, что никакая добыча из них не вырвется…

– Так это была щука?!

– Это был демон из Похъёлы, – убежденно сказал Куха. – Похъёльское зло проникло в лес, теперь оно отравляет и воду. Вот попомните мои слова, скоро к рыбакам станут относиться так же, как к охотникам: если не бросил промыслы, значит, продался нечисти.

Ильмо закатал рукав рубашки и увидел множество проколов на коже – отметины от зубов. Казалось, огромная щука схватила его поперек туловища, но, вместо того чтобы перекусить пополам, с отвращением выплюнула и уплыла.

– Я не колдовал, – пробормотал Ильмо, стягивая через голову мокрую одежду.

– Тогда зачем прыгал за борт?! Ильмо кое-как объяснил.

– Ну и дурак! – заявил Ахти, выслушав его. – Больше никогда так не делай! Тебе просто повезло, что ты пришелся рыбе-хийси не по вкусу. Если кому и надо было прыгать за борт, чтобы отвлечь демона, так мне, старшему. Но такая бессмысленная дурость мне даже на ум не пришла.

Последние облака растаяли в небе – как будто ничего и не было. Сколько времени заняло нападение щуки? Кажется, совсем немного… Вторая лодка, невредимая, качалась неподалеку на волнах. Из первой пропали двое – их не успели выловить из воды, когда щука толкнула лодку. По лицу одного парнишки текли слезы – наверно, потерял отца или брата. Ильмо хотел ему сказать что-то сочувственное, но не нашел слов. Его терзала мысль, что рыбаки погибли из-за него. Ахти же, наоборот, был доволен, что они так легко отделались.

– Если бы не ты, мы погибли бы все, – сказал он. – Эй, парни! Возвращаемся домой!

На берегу их встречала толпа. Жители Лосиного острова видели тучи над озером, и хотя снегопад задел их самым краем, но грозные знамения колдовства остров не обошли, и перепуганные родичи были счастливы видеть рыбаков живыми. Со всех сторон раздавались радостные возгласы, откуда-то уже доносился плач по погибшим. Впереди всех стояла смертельно бледная Кюллики. Она бросилась к Ахти, порывисто обняла его и долго не хотела отпускать. Позднее Ильмо поймал на себе ее взгляд, полный укоризны и почти ненависти, и не на шутку встревожился – только вражды колдуньи ему сейчас и не хватало. Вдруг Кюллики решит, что живой Ильмаринен слишком опасен для ее обожаемого сына?

Так что, когда под вечер Кюллики вежливо, но категорично предложила ему, не мешкая, убраться с острова другим путем, Ильмо с радостью согласился.

На этот раз ехать предстояло через ярмарку в Брусничном, куда Ахти вскоре должен был вести обоз с рыбой и другим добром на продажу.

– До Брусничного доедете вместе, а дальше – сам, – напутствовала гостя Кюллики. – Лесные дороги на север тебе наверняка знакомы.

– Всего-то пять дней пути через Тапиолу, – не удержавшись, съязвил Ильмо, который никак не мог научиться следить за своим языком. – Я наверняка доберусь к Вяйно живым.

Он думал, что Кюллики вспылит, но она как будто даже слегка смутилась.

– Не хочешь идти через лес? Что ж, это в самом деле небезопасно… Погоди, я кое-что вспомнила. В паре дней от Брусничного стоит селение рода Сарелайнен, в просторечии Заельники. Лет двадцать назад там жил очень сильный чародей, бывший райден по имени Тиира. Я не слышала, чтобы он умер.

Ильмо пожал плечами.

– А я вообще о таком ничего не слышал.

– Должно быть, он живет уединенно. Тиира всегда отличался сварливым нравом. Но защитить тебя от похъёльца он возьмется с удовольствием и о Похъёле расскажет тебе все, что пожелаешь. В старые времена он много сражался с тунами, и нет в землях карьяла никого, кто бы их так ненавидел, как Тиира. Возможно, он тот, кто тебе нужен.

– И где мне его искать, этого борца с тунами? – спросил Ильмо с невольным любопытством.

– Вот в Брусничном и узнаешь. Найди на торгу кого-нибудь из Заельников, да и спроси.

Слова Кюллики врезались в память Ильмо. Он размышлял над ними весь вечер. Кто знает – может, этот Тиира и в самом деле тот, кто ему нужен? К тому же он бывший райден! Первый, после Вяйно, настоящий райден, которого он увидит своими глазами! Райден – союзник и наставник… Не об этом ли он мечтал столько лет?

С этими мыслями Ильмо отправился спать. А ночью ему приснился странный сон. Как будто пришел на гору к Вяйно юноша из народа саами, невысокий, узкоглазый и плосколицый, в парке из шкуры водяного зверя и остроконечном узорчатом колпаке с ушками. А на ногтях у него были нарисованы саамские колдовские руны, да такие страшные, что Ильмо проснулся посреди ночи в холодном поту. И весь следующий день перед ним незримо маячило лицо неизвестного саами.

Большое, богатое селение рода Марье, обычно называемое Брусничным, своим процветанием было обязано удачному месторасположению. Тут пересекались пути из многих деревень северного края, сплетаясь в один широкий тракт, который уходил дальше в земли южных карьяла. Благодаря этому счастливому обстоятельству род Марье все силы отдавал не лесным промыслам, как соседи, а извозу и торговле. В Брусничном круглый год шумела ярмарка, товары которой менялись от сезона к сезону. Дважды в год, весной и осенью, тут проходили большие рыбные торги; сюда свозили пушнину со всего севера. А саами вообще ездили торговать только в Брусничное: зимой на санных упряжках, летом на ездовых оленях. Южнее они забираться не рисковали.

Ахти привел на торг обоз с Лосиного острова. Сам он приехал на лошади – исключительно ради хвастовства. Кони были дороги, их привозили из словенских земель, где покупали за серебро. Ильмо ехал рядом с ним верхом на лосе, хотя чувствовал себя неуютно и, честно говоря, предпочел бы идти пешком. Всеобщее внимание, которое привлекал к себе Ахти, его почти пугало. «Словно нарочно, вместо того чтобы затаиться, выставляем себя напоказ, – думал он. – Да, может, и нарочно. С Ахти станется…»