Карен Монинг - Лихорадка грез

Она изо всех сил оттолкнула меня.

– Ровена забрала твой чудесный меч. Без этого меча ты совсем не такая уж страшная, Дэниэль.

Она издевается надо мной?

– Дэни. Я ненавижу это бабское имя, – я опять прижимаю ее к стене.

И не могу поверить, черт возьми: она отталкивает меня снова . Все еще напугана, но принимает вызов.

– Ты, может быть, быстрее и сильнее, детка, но если мы соберемся вместе, у нас хватит сил надрать тебе задницу, и мы уже начинаем очень хотеть этого. Ты заботишься о предательнице и становишься похожей на нее.

Я смотрю на Барб, которая пожимает плечами, как будто хочет сказать: «Извини, но я ее поддерживаю».

Сборище кретинок. Я несусь прочь, не оборачиваясь. Они не стоят того, чтобы тратить на них время. Я нужна Мак.

Первое ощущение, что что-то не так, настигает меня, когда я открываю дверь в подвал и оказываюсь в полной темноте. Я стою как дура в течение секунды. Факелы не могли погаснуть все сразу. Я не чувствую присутствия эльфов, хотя даже у самой слабой ши -видящей диапазон чувствительности может покрыть все аббатство.

Ни один Эльф не смог бы пройти мимо нас и погасить факелы. А это значит, что кто-то среди нас желает Мак смерти, и это самая настоящая попытка убить ее. И этот кто-то рассчитывает выйти сухим из воды.

Я включаю все свои лампы, вхожу в режим суперскорости, и бинго – я в ее камере.

Все еще хуже, чем я думала.

С тех пор как мы принесли ведра краски вниз, мы так и не нашли времени, чтобы убрать неиспользованные остатки, и теперь кто-то расплескал черную краску по всему полу и по стенам снаружи камеры Мак, уничтожив защитные руны.

Я дотронулась до следов краски носком сандалеты. Она влажная, совсем свежая.

Я нахмурилась. Какая-то бессмыслица. С потухшими факелами Тени, конечно, могли добраться сюда. С уничтоженной защитой они могли даже войти в келью, если бы не было пятидесяти огней, горящих внутри, но они есть. Так в чем же дело? Зачем совершать такое бессмысленное покушение, у которого нет ни шанса на успех?

– Вот дерьмо! – неожиданно до меня доходит. Это сделано явно не для Теней, а чего-то, что больше и круче и что не боится света.

Этого не может быть. Среди нас нет никого, кто был бы способен так предать нас.

Я размышляю над фактами. Разум советует мне: притормози, Дэни. Будь хитрее.

Мне не хочется оставлять Мак, но я не могу защищать ее без оружия! Все еще не чувствую присутствия эльфов. Это займет не больше сорока пяти секунд. Я должна рискнуть.

Стоп-кадр!

Двигаться так, как я, – круто. Это как быть невидимкой. Некоторые говорят, что чувствуют только дуновение ветра, которое разметает их волосы, когда я проношусь мимо. Я все еще изучаю свои возможности. Мне больше нравится бегать на улице, потому что там меньше шансов врезаться во что-нибудь. Мне не нужны синяки.

Когда я так двигаюсь, люди даже не видят меня. Разве человек может дотронуться до меня, когда я в режиме стоп-кадра? Конечно, нет.

В таком состоянии я воспринимаю то, что происходит вокруг меня, кое-что слышу, но в основном все это превращается в одно расплывчатое пятно движений и шума.

Я едва не выпрыгнула из кожи, услышав эти звуки – мужские голоса. Сердитые. Жесткие. Вообще-то всем мужикам в аббатство вход заказан.

Так всегда было. Никаких исключений. Мы все чуть не померли, когда Мак притащила сюда В’лейна.

Но они здесь. И они направляются в мою сторону. Их чертова куча!

Выстрелы! Твою мать! Какой идиот использует пушки в этой войне? И кого можно убить выстрелом? Ах, да, ясное дело – нас. Но почему?

Они прямо передо мной, двигаются быстрее, чем можно было ожидать…

УХОДИ! УХОДИ! УХОДИ!

Я взываю к каждой капле скорости и проворства, которые у меня есть, потому что происходит что-то чертовски странное, что-то происходит в моем пространстве, и у меня почти нет времени, чтобы избежать этого. Внезапно меня хватают за локти прямо в воздухе и с такой силой прижимают к полу, что я могу только скрежетать зубами от злости.

Поймали.

Меня!

Схватили, несмотря на суперскорость. Заставили остановиться.

Я не могу вырваться.

Я визжу.

– Дэни, – произносит мужчина.

Моя челюсть отвисла. Мак никогда не рассказывала мне, как он выглядит. Я не могу поверить, что Мак никогда не рассказывала мне о том, как он выглядит. Я не могу оторвать от него взгляд.

– Бэрронс?

Я выдохнула. Это должен быть он. Это не может быть никто другой. Так вот , с кем она жила день за днем? Как она выдерживала это? Как она могла ему хоть в чем-то отказывать? Откуда он знает, кто я? Мак говорила ему обо мне? Я надеюсь, что она рассказала ему, какая я потрясная! Я вот-вот умру от смущения. Мой голос похож на мышиный писк. Он занимает слишком много места. Он выдернул меня прямо из воздуха!

Я рывком отползаю назад. У меня такое чувство, что он позволяет мне это сделать. Меня это сильно напрягает.

Я смотрю мимо него и едва не визжу снова.

Восемь мужчин стоят за его спиной, образуя букву V, увешанные оружием с головы до ног, с какими-то пушками наперевес, они были похожи на «Узи». Здоровенные мужики. Некоторые из них больше похожи на животных, чем на людей. Один из них как сама смерть: белые волосы, бледная кожа и горящие темные глаза, которые неусыпно и настороженно наблюдают за всем вокруг. Эти глаза останавливаются на мне. Я съеживаюсь. Все эти чуваки двигаются изящно и причудливо. Высокомерные, как эльфы, но они не эльфы. Ши -видящие прилипают к стенам, стараясь не привлекать к себе внимание. Насколько я вижу, пока все живы. Я подумала, что выстрелы, которые я слышала, были предупредительными, в воздух. Надеюсь, что это так. Они излучают свирепую энергию.

Кем бы там ни был Бэрронс – ни за одно из своих предположений я не готова отдать руку на отсечение, но все равно ощущаю чертову исходящую от него примитивную мощь – эти чуваки были такими же.

От вида этой компашки в зале аббатства даже мне хочется побыстрее слинять отсюда.

Один из мужчин держит нож возле горла Ро.

Я должна подбежать и спасти ее. Она – наша Грандмистрис. Наш главный приоритет. Фишка в том, что я не уверена, что смогу проскользнуть мимо Бэрронса.

– Вон из моего аббатства! – кричит Ро.

– Где Мак? – мягко спрашивает БэрFронс, заставляя меня снова посмотреть на него. Мягкость в его голосе, словно хирургический скальпель, который режет самое чувствительное место. – Эта сука причинила ей вред?

Если бы взгляды могли убивать! Когда-нибудь кто-нибудь будет смотреть так из-за меня . Я не собираюсь посвящать его в свои мысли о том, что Ро была готова дать Мак умереть.

– Нет. С ней все в порядке, – объясняю я. – Ну, я имею в виду, с ней все так же, как в тот день, когда я принесла ее сюда.