Карен Монинг - Лихорадка грез

Я воздействовала на воспоминание, перемотала его, поймала мяч, бросилась на основную базу обгонять раннера [49] Игрок нападения, находящийся на базе (поскольку у него уже нет биты, он перестает называться бэттером - игрок нападения с битой). и на бегу «заземлила» мяч на базе, чтобы кетчер [50] Принимающий в бейсболе. мог обойти раннера на третьей.

Мальчишки благоговели перед моей техникой владения мячом.

Мой отец раздулся от гордости.

Это была ложь, но такая сладкая.

Я снова пошла.

Воспоминание рассыпалась пылью цвета моей розовой перчатки прямо на пол.

Останавливаться в Зале было опасным, возможно, даже смертельным.

Мое подозрение подтвердилось спустя короткое время, когда я прошла мимо скелета, который сидел со скрещенными ногами на полу, прислонившись к золотой стене между зеркалами. Его поза не говорила ни слова о перенесенных страданиях, не давала даже намека на смертельную агонию. Лицо скелета – насколько оно могло быть у черепа – сохранило умиротворенный вид. Он умер от голода? Или прожил сотню лет, потерявшись в мечтах? Я не испытывала чувства голода, а должна была, учитывая, что я пила только кофе вчера в полдень, много часов назад. Нужна ли еда вообще там, где время было вовсе не тем, чем можно было ожидать?

Я начала смотреть в зеркала, мимо которых проходила.

Какие-то создания отвечали мне взглядами, выглядя смущенными и пораженными. Казалось, некоторые из них видят меня столь же отчетливо, как я видела их.

Я оказалась перед необходимостью сделать выбор, и суда по всему, лучше сделать это раньше, чем позже. Я начала думать, что золотой – наиболее умиротворяющий, правильный и совершенный цвет, какой я когда-либо видела. А пол такой заманчивый! Теплый, гладкий. Я могла бы вытянуться на нем и дать немного отдохнуть глазам… чтобы собраться с силами для моего бесспорно самого тяжелого путешествия.

Первейшая опасность Зала Всех Дорог: если вы можете мысленно прожить любой день – и прожить его правильно – зачем вообще жить? Здесь я могла спасти свою сестру. Спасти мир. И через какое-то время даже не заметила бы разницы.

Вторая опасность Зала Всех Дорог: если возможно все, как же выбрать?

Тут были растянувшиеся на мили вереницы тропических белых пляжей, с такими чистыми морскими волнами, что коралловые рифы всех цветов радуги переливались под ними, ярко сияя под солнцем, а изящные сребристые рыбки ныряли и играли в этой ряби.

Тут были улицы со сказочными дворцами. Пустыни и громадные равнины. Древние чудовищные рептилии на зеленых лугах и в постапокалиптических городах. Подводные миры и Зеркала, открывающиеся прямо в открытый космос, черный и глубокий, со сверкающими звездами. Там были двери в галактические туманности и даже одна, которая вела прямо в пределы черной дыры. Я пыталась постичь разум, который захочет шагнуть туда. Бессмертный, который уже все совершил? Эльф, который не может умереть и который захочет узнать, каково это – быть поглощенным одной из них? Чем больше я видела в Зале Всех Дорог, тем лучше я понимала, что я абсолютно не понимаю бессмертную расу, которая создала это место.

Здесь были зеркала, которые открывали картины столь ужасные, что я отводила взгляд, как только ловила проблеск того, что там происходило. Мы уже делали кое-что из этого. Вероятно другие существа из иных миров, тоже. В одном из них меня увидел человек, проводящий ужасающий эксперимент, он ухмыльнулся и ринулся ко мне. Я в ужасе отпрыгнула от Зеркала с колотящимся сердцем и бежала, не останавливаясь, долго-долго. В конце концов, я оглянулась. Я была одна. Я сделала вывод, что то Зеркало, должно быть, было односторонним. К счастью! Я задумалась, а были ли все Зеркала в Зале такими же, или некоторые из них все еще работали в обе стороны. Если я шагну в одно из них, смогу ли я немедленно вернуться, если мне не понравится мир? Из того, что мне рассказывал Бэрронс, непредсказуемость была одним из имен местной игры.

Как я попала в Зал? Что сотворили камни, чтобы вырвать меня из туннеля из сети Зеркал и забросить меня в омут главной сети? Сработали ли они в качестве радиомаяка, или когда я открыла их, они в любом случае привели бы меня сюда?

Я шла. Я смотрела. Я отворачивалась.

Боль, удовольствие, восторг, мука, любовь, ненависть, смех, отчаяние, красота, ужас, надежда, печаль – все было доступно здесь, в Зале Всех Дорог.

Здесь были зеркала с сюрреалистическими ландшафтами в стиле Дали, так похожими на его картины, что я задумалась: а вдруг их повесили тут, а потом оживили. Здесь были двери в фантастические ландшафты столь чуждые, что я не могла дать название тому, что я видела.

Я смотрела в зеркало за зеркалом со всевозрастающей неуверенностью. Я не имела представления, действительно ли хотя бы один из этих порталов открывается в мой мир. Были ли это другие планеты? Иные измерения? Как только я войду в одно из них, не совершу ли я рискованное путешествие в непроходимый лабиринт?

Миллиарды. Там были миллиарды вариантов. Как я вообще собиралась искать дорогу домой?

Я шагала, как мне казалось, уже несколько дней. Кто знает? Наверное, так и было. Время не имело значения в Зале. Ничто не имело значения. Малюсенькая я и огромный коридор. Попавшийся мне скелет – единственный человек в этом месте. Тишина, и только звук моих ботинок на золотом полу. Я начала петь. Я пропела все песни, которые только знала. Я смотрела в Зеркала и от некоторых пускалась наутек.

Перед одним из них я встала как вкопанная.

Я уставилась туда.

– Кристиан? – воскликнула я, не веря собственным глазам.

Он шел через темный лес спиной ко мне, но луна в зеркале была довольно яркой, и нельзя было ошибиться – это были его телосложение и его походка. Эти длинные ноги в линялых джинсах. Темные волосы, собранные в хвост. Широкие плечи и уверенная походка.

Он повертел головой. Сбоку его шеи спускалась вниз линия черно-красных татуировок – их не было там, когда я видела его в последний раз.

Мак? Его губы шевельнулись, но я его не слышала. Я шагнула ближе.

– Это на самом деле ты?

Очевидно, он меня слышал. Восторг и облегчение боролись с беспокойством в прекрасных глазах Шотландца. Он уставился на меня, наклонился поближе, выглядя растерянным, а затем покачал головой.

Нет, Мак. Оставайся там, где бы ты ни была. Не ходи сюда. Возвращайся назад .

– Я не знаю, как вернуться.

Где ты?

– А ты не видишь?

Он покачал головой.

Мне кажется, что ты внутри огромного кактуса. В какой-то миг я подумал, что ты здесь, со мной. Как ты видишь меня?

Мне пришлось заставить его повторить это несколько раз. Я не лучший чтец по губам. Слово «кактус» привело меня в замешательство. Я не видела ни одного кактуса в этом лесу.