Евгений Малинин - Братство Конца

Шахир – невысокий, поджарый степняк в роскошном халате, подпоясанном золотым наборным поясом, в желтой чалме военачальника и с великолепной, сверкающей каменьями саблей, встретил нас у входа в свой шатер и тут же трижды обнялся с Шалаем. Хриплый рык, заменявший Шахиру голос и совершенно не подходивший к его комплекции, разнесся над круглой утоптанной площадью:

– Старший брат, ты совсем меня забыл! Сколько лет тебя не было в наших степях! Входи, отдохни с дороги! И твои спутники тоже пусть проходят, я рад встрече с ними!

Мы всей гурьбой вперлись в шатер, и хотя его передняя половина была очень просторна, от такого количества народа стало тесновато. Тем более, что Шалай настоял на том, чтобы сотник Байсан и его люди пошли вместе с нами.

Шахир сразу заметил испуганного сотника и оторопевших конников Непобедимой тысячи, но ничего не сказал.

Хозяин хотел сразу провести нас за стол, однако Шалай, едва мы вошли в переднюю половину шатра, встревоженно обратился к своему побратиму:

– Шахир, у нас срочное и очень неприятное дело! Нам надо поговорить без посторонних!

Тот молча указал на разбросанные по ковру подушки, предлагая садиться. Сам он опустился на чрезвычайно низенькую тахту, стоявшую у внутренней стенки шатра, и, сунув в рот мундштук кальяна, приготовился слушать воеводу.

– Один из твоих советников, Касын, назвавший себя Мудрым, во главе полутора десятка всадников, встретил нас в двух часах езды от твоей ставки…

– Ха! – перебил Шахир воеводу. – Так вот, значит, какой сюрприз он мне готовил!

– Сюрприз? – не понял Шалай.

– Ну да! Он отпросился из ставки, пообещав мне вернуться с каким-то сюрпризом для меня. Теперь я понимаю, что он отправился за вами – знает, что тот, кто приведет ко мне в лагерь моего побратима, сможет просить у меня чего угодно! Интересно, откуда эта лиса узнала, что вы направляетесь ко мне?!

– Значит, ты считаешь, что он отправился нам навстречу, чтобы привести нас к тебе?

– Конечно…

– Тогда он выбрал странный способ приглашения! – Шалай криво улыбнулся.

– Что ты хочешь сказать? – сразу насторожился Шахир.

– Сначала твой советник оскорбил меня, назвав коварным обманщиком, а когда я в ответ вызвал его на поединок, он скомандовал своим конникам: «Взять их!», то есть нас! Твой сотник тоже прекрасно это слышал. – Шалай кивком указал на Байсана.

Шахир привстал и тут же снова опустился на свою тахту, а затем громко хлопнул в ладоши. В шатер заглянул воин.

– Если Касын вернулся – немедленно ко мне! – рявкнул Блистающий.

– Вернулся твой Касын, вернулся… – глухо пробурчал Душегуб, делая знак воину, чтобы тот удалился, и Шахир изумленно повернулся в его сторону.

Тролль спокойно принялся распаковывать бывшую при нем увязку. Через минуту в шатре появилось еще одно действующее лицо, а изумление Шахира Блистающего достигло предела.

– Что это?!

– Что ж ты своих слуг не узнаешь… – усмехнулся тролль, встряхивая поднявшуюся на ноги куклу, которая дергала плечами, пытаясь освободить связанные за спиной руки.

– Халат, пояс, сабля Касына, в конце концов, я сам ему все это подарил! – воскликнул Шахир. – Но где же сам советник?!

– Вот это и есть твой советник, брат… – ответил Шалай.

Нарисованное лицо куклы осталось бесстрастным, но в шатре прозвучало короткое издевательское «хи-хи-хи». А потом угловато задергался нарисованный рот, входя в жуткое противоречие с неподвижными глазами, и мы услышали лишенный эмоций голос:

– Блистающий всегда был несколько туповат… Его блеск ослеплял в первую очередь его самого.

Шахир медленно вставал со своей тахты, бормоча своим оглушающим рыком:

– Да это… да я его… да кто это такой?

И в этот момент тролль приложил к нарисованной роже куклы сорванную с нее маску.

– Касын!!! – мгновенно узнал Шахир.

Душегуб сразу убрал маску, и Блистающий снова растерянно уставился на нарисованную рожу:

– Но как?!

Шалай подошел к полководцу и успокаивающе положил ему на плечо руку:

– Как мы совсем недавно узнали, в нашем королевстве появился такой умелец… кукольник. Он скупает, выменивает, отбирает людские души и вселяет их в вот такие куклы. Все рыцари Храма, например, есть не что иное, как одушевленные куклы. Правда, я никак не ожидал, что в вашей степи тоже организован кукольный театр!

– Глупцы! Слепые глупцы! – неожиданно перебила Шалая кукла. – Вы сами не знаете, о чем говорите. Да, я отдал душу Епископу! Но взамен я получил все, о чем только мог мечтать! А когда Епископ достигнет своей цели – объединит под своей рукой степную империю и королевство Кинов, я стану правителем степи! И подчиняться такому могучему, такому несокрушимому чародею гораздо приятнее, чем какому-то выскочке, только и умеющему что размахивать мечом и клеймить людей!

Тут кукла повернулась к Шахиру и уставила свои неподвижные кое-как прорисованные глаза в его лицо. И все мы неожиданно почувствовали жгучую ненависть этой нежити, обращенную к своему бывшему повелителю.

Однако Шахир уже пришел в себя. Откинувшись на своей тахте, словно сытый тигр, он прорычал в ответ:

– Я клеймил не людей, а трусов! А тебя, предатель, продавший свой народ, вернее, это набитое старым тряпьем чучело, я сожгу в назидание всем торгующим своими душами!

– Ха-ха-ха, – рассмеялась кукла своим механическим голосом. – Сжигай! Сжигай этот мешок тряпок! Ты только окажешь мне услугу, освободив мою душу! Мой повелитель даст ей другое тело, и я снова смогу служить ему!

Шахир выглядел несколько озадаченным. Последние слова куклы ему явно не понравились. Он не привык, чтобы его угрозы не наводили ужас на тех, к кому были обращены. Но тут в разговор вмешался я:

– Недолго…

Мой голос был тих и спокоен, даже несколько печален. Все посмотрели на меня, в том числе и кукла. Именно она первой прореагировала на мои слова:

– Что значит – недолго?

– Недолго ты сможешь служить своему господину.

– Почему?

В этом механическом, лишенном каких-либо эмоций голосе неожиданно просквозило некое подобие беспокойства.

– Прислушайся к себе, душа… И скажи сама себе, сколько тебе лет… Как долго ты еще сможешь служить своему хозяину… древность?

В шатре повисла минутная тишина, а затем кукла неожиданно дернулась, и ее нарисованные глаза закрылись, превратившись в две горизонтальные черточки, а рот задергался:

– Долго… долго… долго… тысячу лет!

– Мне ничего не надо говорить, – оборвал я этот бесчувственный вопль. – Ты скажи сама себе и скажи правду!

Ответом мне было долгое «а-а-а-а-а-а-а…».

Не слушая душу, постигшую, что ее обманули, я повернулся к Блистающему:

– Тело этого человека на самом деле может вернуться в степь… И даже, может быть, в качестве ее правителя. Только это будет уже совсем другое существо. А куклу сжигать я не вижу смысла, лучше использовать это пугало по прямому назначению.