Андрей Смирнов - Безумная роща

Комната оказалась слишком мала для ангела; распахнув крылья, он свернул книжную полку и перевернул письменный столик. Впрочем, похоже, что все это его не слишком-то обеспокоило; Нинель тоже. Вид пришельца пробудил в ней что-то; отдельные части ее души, находившиеся до сего дня в вывихнутом, неестественном положении, теперь будто выправлялись и вставали каждая на свое место. Прежняя жизнь отступила, она и раньше напоминала Нинель бесцельный, однообразный спектакль, теперь же Нинель кое-что вспомнила о том, кем была прежде, чем пришла в театр.

«Но, если все это верно (думала она, поднимая голову и вглядываясь в лицо ангела), я должна испытывать хоть какие-то чувства. Почему же… почему я не чувствую ничего?»

И все-таки (досадуя на себя за то, что память, вернув ей часть воспоминаний, не торопится возвращать и всю силу прежних чувств) она спросила:

– Это… ты?

В ее «ты» заключалось очень многое; весь мир, все сущее, вместе с бездной и небесами, заключались в ее словах.

Сказал ей ангел:

– Нет. Нет, Нинель, которую прежде называли Соблазн и Королева Синего Тумана, о невиновная убийца, ты ошибаешься. Воспоминания еще вернутся к тебе, и ты вспомнишь лицо того, с кем спутала меня; я же, о Нинель, всего лишь одно из его творений и один из его учеников.

Сказала Нинель:

– Я… я не понимаю. Почему ты называешь меня убийцей?

Сказал ангел:

– Потому что ты была причиной смерти моего создателя. Но вины твоей нет в этом, Нинель, ты не желала его смерти и не знала ни о чем, и поэтому я также называю тебя невиновной.

Сказала девушка:

– Страшны твои слова.

Сказал ей ангел:

– Может быть, ты полагаешь, что я пришел для того, чтобы развеселить тебя?

Помолчав, негромко сказала Нинель:

– Кажется, что нет.

Сказал ангел:

– Тебе угрожает опасность и, повинуясь велению долга, я обязан защитить тебя. Для меня ты не ценна; и я, и мои собратья полагаем, что лучше, если бы тебя не было б вовсе; но ты была ценна для того, кого мы чтим, и поэтому мы будем оберегать тебя, пока сумеем. Но, оберегая от того, кто охотится за тобой, мы не станем оберегать тебя от правды, и если не тот, кто охотится, но правда убьет тебя, значит, такова твоя судьба – и, может быть, это будет лучшим исходом. Выслушай то, что я расскажу тебе, Нинель, и не задавай вопросов, если можешь обойтись без них, ибо время, которым мы располагаем, не так уж велико. Я расскажу тебе о том, кем ты была прежде, и кем был наш создатель, любивший тебя так, как способны любить лишь немногие. Его звали Каэрдин, он был старше богов и могущественнее их, но его могущество не происходило из какого-либо внешнего источника, это не была сила или стихия, которая явлена, но сила, которая стоит за всем, что явлено и, вместе с тем, эта сила не принадлежит сущему. Это не пустота и не отрицание, не бездна, не хаос и не безумие. Также можно сказать об этой силе, что она сокрыта в сердце, но сказать так – значит не сказать ничего. Это – внутреннее состояние всего, это нельзя увидеть извне, но этого и невозможно достичь, разъяв предмет на части. Душа человека заключается в сердце, но, разрезав сердце, найдешь ли ты душу? О Нинель, знай, что у Сущего также есть свое сердце, но это не то, чего можно достичь посредством заклинаний или земляных работ, а ведь сила Каэрдина была схожа с этим сердцем. Впрочем, сказать «схожа» означает солгать, но у меня нет слов, чтобы в полной мере выразить то, что не имеет имени. Я могу произнести все слова и назвать это всеми именами, и произнесенное будет правдой в такой же степени, в какой будет ложью. Это то, из чего истекала сила Каэрдина, это то, что было его могуществом, то, чем он повелевал, это то, что было им самим – оно не имеет имени и смысла, и вместе с тем оно заключает в себе все имена и является единственным смыслом и сутью. Лишь двое были причастны к этому, ибо лишь их высокое происхождение позволяло им воспринимать вещи не кажущимися – так, как видим их все мы – но видеть подлинную действительность, лишенную каких-либо форм и цветов, лишенную имен и самого времени. Замени слово «видеть» словами «пребывать» или «являться» – не будет никакого различия. Они оба некогда были Элами, равные, но разные, неразрывно связанные друг с другом, но никогда не встречавшиеся здесь, на поверхности вещей, в мире явленном. Один из них тот, кто сотворил нас – Каэрдин, хранитель Сущего, садовник, бережно лелеявший древо времени. Второй – тот, кто еще только должен был родиться, спаситель, тот, кто должен был собрать плоды древа времени, посаженного Каэрдином. Даже среди смертных о его приходе существовали предсказания; бессмертные же называли его Судьей Стражей. Изначально природа этих двоих была нетленной, а могущество – не знающим ни пределов, ни ограничений, ибо от их силы берет свое начало все, что питает все существующее, и жизнь и смерть; и ты, и я, о Нинель, существуем лишь потому, что дыхание Элов течет через нас.

Элы не разделены между собой, как не разделена вода морей и рек, но Каэрдин и Судья Стражей не были только источником, что дает бытие всем мирам. Ибо для того, чтобы осуществить должное – взлелеять древо времени и собрать его плоды, сохранить мироздание и вознести его в иное состояние, в состояние, что выше всех совершенств – для того они должны были войти во время, стать такими же, как мы – смертными и уязвимыми. Как сложилась бы судьба Судьи Стражей, мы не знаем, ибо он так и не был рожден, но о Каэрдине я могу рассказать. До начала времен он был всемогущ, как всякий Эл, но когда заструилось время и он вошел в этот поток, то стал не сильнее любого смертного. Он был вынужден постигать грамоту и колдовство, учиться фехтовать, бороться с голодом и усталостью. Впрочем, в отличие от смертного, он не был обязан стариться или умирать от старости. Прошли века и тысячелетия, он научился многому и, хотя и не стал полностью тем, кем был прежде, но приблизился к этому. Он стал одним из тех, кого называют Обладающими Силой, хотя и особенным Обладающим. Его называли Повелителем Затмений, но эта Сила была лишь дверью, через которую он входил в то, что было его подлинной Силой. Ибо ни другие Обладающие, ни боги не могли творить того, что мог он.

…Затем ангел рассказал ей о том, как была сотворена Соблазн и как Кадмон поссорил небо с землею, как впервые встретила она Каэрдина и как потом, когда Кадмон, оказавшись во власти Адского Князя, погиб, Каэрдин вступил в Преисподнюю и, повергая в прах всех, кто осмеливался встать на его пути, захватил дворец Баалхэаверда – но слишком поздно, ибо Баалхэаверд и Леонардо уже открыли Дверь в Ничто и бросили туда женщину, ради которой Каэрдин затеял эту войну. Рассказал ангел о том, как вошел в эту Дверь Каэрдин и как говорил затем с Добрым Богом, который, меж тем, был всего лишь маской на лице Ничто. Рассказал ангел о заключенной сделке и о последствиях ее, и о том, как Каэрдин, ставший последним из смертных, лишенный всей своей прежней мощи, отвергнутый возлюбленной, стал жить дальше, не жалуясь на судьбу, пребывая в тоске, но не в отчаянии. Потом ангел вернулся назад и поведал о мече Каэрдина: как был сотворен этот клинок, как, поразив Стражей мира, отправился к истокам времени, как был у самих истоков перекован Каэрдином и подчинен ему, как служил ему от начала мира до тех пор, пока не была заключена сделка с Добрым Богом, как получил освобождение в тот миг, когда Каэрдин, согласно сделке, вынужден был начать все с самого начала. Рассказал ангел и о том, как клинок пришел к своему прежнему хозяину и выпил его душу.