Маргарита Епатко - Сын ведьмы

– Егор? – Лиза подняла сухие глаза. У нее уже не было сил плакать. Она знала, что произойдет дальше. Но отказывалась верить, сжимая в руках холодную от пота руку Ильи. Она будто надеялась, что, пока рука друга у нее, с ним ничего произойдет.

– Егор, как же так? – прошептала она. – Это же несправедливо.

– Про справедливость вспоминают только неудачники, – неожиданно для себя жестко ответил Егор и тут же взял себя в руки. Видимо, демоны папочки перешли ему по наследству вместе с силой.

– Ты вот что, Лизок, – добавил он мягче, – сядь к окну. А я постараюсь ему помочь. – Егор бросил взгляд на наручные часы. Без пятнадцати восемь. Обезболивание будет действовать еще пятнадцать минут. Он должен успеть.

Егор снял часы. Положил их на тумбочку рядом с кроватью. Потом небрежно бросил в сторону двери заклинание запрета на вход и откинул одеяло.

– Начинаем, – прошептал он вслух и встряхнул руками, стараясь сконцентрировать на кончиках пальцев как можно больше силы. Он собирал ее отовсюду из окружающего пространства. По капельке от людей. По капельке от растений. По капельке от машин, скользящих по утреннему городу. Свет в больнице напряженно замигал. Но Егор уже достиг нужной концентрации. Он видел, что руки превратились в сгустки искрящейся материи. Он провел рукой в воздухе. Пальцы оставили за собой легкий мерцающий след.

– То, что надо, – сказал Егор и вонзил руки в плоть Ильи. Илья дернулся, не открывая глаз. – Ему не больно. Не должно быть больно, – прошептал Егор. Он погружался в тело друга все глубже, по пути восстанавливая размозженные и забитые спекшейся кровью сосуды, убирая гематомы, уничтожая куски начинающей гнить ткани. Егор восхищался совершенством человеческого тела. О нем надо слагать стихи. Но у него не было времени на стихи. Только пятнадцать минут на исправление нескольких километров поврежденных сосудов и пары килограммов мертвеющих тканей. Егор напрягся и понял, что время потекло медленнее. Он работал, работал и работал, постепенно поднимаясь вверх к поверхности тела.

– Черт, Босой, – кто-то схватил его за руку. – Совсем охренел! Ты чего мне живот расцарапал? Больно же.

Егор растерянно посмотрел на держащую его руку. Он как раз заканчивал восстановление эпителия.

– Руку убери, – прикрикнул он на Илью. – А то будешь со шрамом всю жизнь ходить. И девчонки любить не будут.

– Бу-будут, – рыдая, подскочила к ним Лиза. – Илья, Илюшенька, ты очнулся? Ты как?

Егор закатил глаза и в последний раз приложил ладонь к животу Ильи. Потом убрал ее и неодобрительно покачал головой. Так и есть. На месте вхождения остались полоски розовой по-детски нежной кожи. Но главное он сделал.

– Ты у нас типа хилер? – Илья с опаской поглядел на пальцы Егора, перепачканные кровью.

– Типа того, – кивнул Егор, понимая, что абсолютно обессилел. – Что это за грохот? Или это у меня в голове стучит? – Он вытер руки об одеяло Ильи, заметив, что все вокруг забрызгано кровью.

– Мой папа вызвал охрану, – Лиза протянула Егору сотовый, – он хочет с тобой поговорить.

Егор взял сотовый и приложил его к уху.

– Я хочу поговорить с ним, – кричала трубка. – Луиза, не позволяй себя запугивать. Дай ему немедленно трубку.

– Я слушаю, – Егор осознал, что еле стоит на ногах от усталости. «Это вторая или уже третья ночь без сна?» – подумал он.

– Отпусти их немедленно, – сказал Васген. – Хочешь денег – получишь. И не думай, что твои люди нас испугают. За дочь я готов драться. Ты понял?

– Мои люди? – Егор с недоумением посмотрел на сотовый. – С ребятами все в порядке. Уберите оружие. Я открываю дверь.

Он прошептал несколько слов в кулак и, раскрыв его, дунул в сторону двери. Она с треском распахнулась. В комнату ворвалось несколько человек с оружием. Заместитель Васгена Игорь бросился к Лизе, закрывая ее своим телом. Следом за ними вломились еще трое во главе со Светловолосым.

– Все в порядке. Опустите оружие, – первым дал команду Егор.

Светловолосый кивнул, люди в масках опустили стволы.

– Папочка, он же помог. Он Илью вылечил, – вырвалась из цепких объятий телохранителя Лиза.

– Опустить оружие, – скомандовал Васген. Все в молчании уставились на лежащего на забрызганной кровью кровати Илью. Розовощекий парень точно не производил впечатления умирающего.

– Вы чего на меня как на привидение смотрите? – спросил Илья, чувствуя себя неуютно под пристальными взглядами.

– Я верю, верю, ты можешь теперь все, как и говорил, – произнес Светловолосый, с благоговением глядя на Егора. Он подошел к нему и, став на колени, поцеловал руку.

– Не знаю, как вы, господа, – Егор обвел взглядом присутствующих, – а я чертовски устал. – Он отнял руку у Светловолосого и двинулся к выходу. Люди расступались, пропуская его к двери.

– Подожди, – крик Светловолосого настиг Егора у лифта. Мужчина заскочил в громадную кабину, предназначенную для перевозки больных, и стал напротив Егора.

– Ты обещал. Обещал помочь мне с дочерью, помнишь?

– Я тебе ничего не обещал, – Егор нажал на первый этаж. Двери лифта бесшумно захлопнулись. Егор прислонился к металлической стенке. Он хотел спать. Просто спать.

– Хорошо, – покладисто согласился Светловолосый. – Не ты, он обещал. Но он стал частью тебя. Ты теперь можешь все. Я сам видел. Так яви чудо исцеления. Моя дочь ни в чем не виновата. Сделай это.

Егор открыл глаза.

– Я ничего не могу для тебя сделать, – четко произнес он.

– Еще как сделаешь, – Светловолосый нажал на красную кнопку, и лифт, дернувшись, застрял между этажами. Прямо в грудь Егора смотрел ствол пистолета.

– Сейчас ты пойдешь ко мне домой, – произнес Светловолосый, – и сделаешь с моей дочерью то же самое, что с этим парнем.

Егор молчал, задумчиво глядя на оружие.

– Хорошо, хорошо, – Светловолосый поднял ствол вверх. – Согласен, я погорячился, – глаза его горели безумным блеском. – Но ты должен мне помочь. Я так люблю ее, что душу готов за нее продать. И продам. Тебе. Только спаси ее.

– Она тоже очень тебя любит, – неожиданно произнес Егор.

– Что? – не сразу понял Светловолосый.

– Твоя дочь тоже очень тебя любит. Именно поэтому она с самого рождения защищала тебя и принимала на себя все проклятия, посылаемые в твой адрес.

– О чем ты говоришь? – Светловолосый, недоумевая, уставился на него.

– Об убитых тобой людях. О горюющих по ним матерях и женах. Ты представляешь, сколько грязи и ненависти приходится выносить твоей дочке? И все это она делает только ради тебя. Она единственная любит тебя таким, какой ты есть.

– Получается, ты поможешь?

– Нет, – Егор покачал головой. – Только ты можешь ей помочь. Сам. Когда поймешь, что идешь не туда и не с теми, и раскаешься. По-настоящему раскаешься. И попросишь у обиженных тобой прощения.