Евгений Малинин - Час Черной звезды

Харт свернул в это ответвление, и Вотша, последовавший за ним, увидел короткий, не более пяти метров, коридор, заканчивавшийся низенькой дверкой, с прорезанным в ней окошком, забранным массивной ставней. Изгой повернулся и со странной улыбкой на тонких губах проговорил:

— Это мой последний опыт… Вообще-то в живых пока что осталось только семь особей, остальные не… сохранились. Но этот изверг получился самым удачным. Правда, он имеет кое-какие изъяны, но в целом я продвигаюсь в нужном направлении. А теперь смотри!..

Он повернулся к двери и одним движением откинул ставню.

Вотша осторожно шагнул вперед и заглянул в открытое окошко. В небольшой комнате было темно, так что он скорее догадался, чем увидел, что у дальней стены, за столом, кто-то сидит. Сидящая фигура была совершенно неподвижной, и разглядеть ее в деталях было невозможно. Вотша сделал еще шаг и негромко позвал:

— Эй!.. Как тебя зовут?..

Фигура не пошевелилась, и у Вотши появилась мысль, что это вовсе не человек, а… кукла!

Тем не менее он протянул руку и, легко стукнув в дверь согнутыми пальцами, повторил громче:

— Эй!.. Как тебя зовут?!

Сгусток тьмы с невероятной скоростью метнулся в сторону двери, так что Вотша едва успел отскочить на шаг, и в окошко просунулось бледное до синевы лицо с резко очерченными скулами и темными внимательными немигающими глазами. Несколько секунд эти глаза всматривались в изверга, а потом тонкие губы изогнулись в улыбке и произнесли, чуть пришепетывая:

— Ты пришел, чтобы покормить меня?..

И тут же верхняя губа чуть приподнялась, и из-под нее выскользнули два длинных белоснежных клыка!

— Покормить?! — ошарашенно переспросил Вотша, отступая еще на шаг. — Нет!..

И не поворачиваясь, спросил у Харта:

— А что он ест?

— Он не ест… — раздался за его спиной насмешливый голос изгоя, — он пьет. Кровь!..

— Кровь!!! — эхом повторил узник и добавил: — Не бойся, тебе не будет больно!

— Он что, пьет кровь у живых людей?! — догадался Вотша.

— Он предпочитает пить кровь из живых… извергов. — Спокойно, с прежней насмешкой уточнил Харт. — Но не откажется и из бокала!

— И что, все семеро… такие?!

Этот возглас вырвался у Вотши невольно, и вряд ли был вопросом, на который он хотел получить ответ, однако Харт ответил:

— Нет. Двое, из первой партии, вообще не едят. Точнее, они могут употреблять любую пищу, но не нуждаются в ней!

— Но это же не многогранность! — воскликнул Вотша.

— Ну, почему же, — не согласился изгой. — Метаболизм этих существ таков, что позволяет им… жить неопределенно долгое время. Они могут поворачиваться к Миру другими гранями… порой весьма странными. Так что с некоторой натяжкой их уже сейчас можно назвать многоликими.

— Но ты же сам сказал, что… э-э-э… — Вотша явно не знал, как назвать существо, стоящее по ту сторону двери. — Что он имеет изъяны!

— Да, — согласился Харт. — Эти существа не переносят солнечного света — он их убивает, они не могут иметь детей, то есть размножаться естественным способом… Хотя определенный метод размножения у них есть.

— Среди них есть женщины?! — с нескрываемым ужасом спросил Вотша.

— Нет! — брезгливо ответил изгой. — Я не люблю женских истерик, мне хватает забот с мужскими. А размножение… Видишь ли, решая задачу бессмертия, я смог составить эликсир — заменитель крови. Именно этот заменитель трансформирует метаболизм извергов в нужном направлении, но для его эффективной работы необходимо убрать из тела всю естественную кровь. Более того, эликсир имеет очень важное свойство — при введении его в обескровленный организм органы кроветворения очень быстро перестраиваются и сами начинают вырабатывать такой заменитель, но для этого необходима соответствующая диета — кровь извергов! Так что технология производства таких существ очень проста — я убираю из тела всю кровь и заполняю сосуды своим эликсиром, а затем остается только давать ему соответствующее питание. Если он захочет… размножиться, он найдет какого-нибудь изверга, уберет из его тела кровь и впрыснет в освободившуюся кровеносную систему эликсир из своего тела. Достаточно нескольких капель…

— Но… — недоуменно сказал Вотша, — если из тела выпустить всю кровь… человек умрет!

— Умрет, — спокойно согласился изгой. — Конечно, умрет. Они и есть — мертвецы, поэтому они и не могут размножаться обычным путем. Но они могут двигаться, думать, выполнять какую-то работу!.. И жить! Жить очень долго! Я думаю, длительность его жизни будет вполне сопоставима с длительностью жизни многогранных.

И тут вдруг подал голос узник:

— Хозяин, отдай его мне!.. Отдай!.. Отдай!..

Бледное лицо исчезло из окошка, и в него выбросилась худая бледная рука, пальцы которой украшали длинные чуть изогнутые внутрь ногти. Эта рука принялась шарить в воздухе, словно надеясь схватить Вотшу. Тот отступил еще на шаг и все так же, не поворачиваясь, проговорил:

— Нет, это не люди!..

— Конечно! — опять согласился изгой. — Они гораздо выше обычных извергов!

Вот тут Вотша повернулся и посмотрел на Харта.

— Многоликий, ты действительно так думаешь?!

— Это же очевидно! — пожал плечами изгой. — Взять хотя бы срок жизни…

— Какой жизни?.. — перебил его Вотша. — Этот человек мертв, и то, что он двигается, пьет чужую кровь, говорит, никак не меняют этого! Он — мертвец!!!

— Зато он будет двигаться, говорить и пить чужую кровь тогда, когда от тебя не останется даже праха! — насмешливо возразил Харт. — И довольно споров, а то мы скоро дойдем до моральных аспектов моей работы, а рассуждать о морали в данном случае бессмысленно.

«Да, рассуждать о морали в данном случае бессмысленно, — мелькнула в голове Вотши странно медленная, растерянная мысль. И тут же он дополнил ее сам: — Но и делать то, что делает этот отверженный, можно только тогда, когда о морали рассуждать бессмысленно!»

— Пойдем, изверг, — недовольно проговорил Харт. — Ты вернешься к себе, а мне надо… работать.

Он протянул вперед руку и раскрыл сжатый кулак. Через мгновение по коридору разлилось яркое сияние, и тотчас за дверью раздался тоскливый вой, и обернувшийся Вотша увидел, как темная тень метнулась в глубину комнаты и забилась под низкие нары, спасаясь от света.

Харт спокойно шагнул к двери и прикрыл окно ставней. Повернувшись, он несколько мгновений стоял неподвижно, словно раздумывая о чем-то, а затем молча двинулся по коридору в обратную сторону. У своих апартаментов изгой приказал полуизвергу, стоявшему на страже:

— Проводи изверга в его комнату. Больше он мне не нужен!

Спустя несколько минут Вотша снова оказался в темнице. Он уселся на нары и уставил невидящий взгляд в запертую дверь. Перед его глазами стояло бледное, обескровленное лицо, тонкие синюшные губы и торчавшие наружу клыки…