Майкл Муркок - Меч рассвета

Джелиана оказалась прелестной юной девушкой с черными, как вороново крыло, волосами, живой и веселой, что совершенно покорило непостоянное сердце д'Аверка. Вечером за ужином он отчаянно флиртовал с ней и, как ребенок, радовался каждому ее ласковому взгляду.

Бьючерд с улыбкой наблюдал за ними, но у Хоукмуна на сердце лежала тяжесть, ибо перед внутренним взором его маячил милый облик Иссельды. Она дожидалась своего мужа за тысячи миль отсюда, а, возможно, даже за тысячи лет, ведь Хоукмун не ведал, только ли через пространство перенесли их магические хрустальные кольца, или они преодолели также толщу времени.

Заметив печаль в глазах гостя, Бьючерд попытался развеселить Хоукмуна забавными историями о менее опасных и в чем-то даже нелепых стычках со старвельскими пиратами.

Хоукмун слушал внимательно, смеялся в нужные моменты, но никак не мог избавиться от тягостных размышлений о судьбе своей возлюбленной, дочери графа Брасса.

Сумел ли Тарагорм построить машину для путешествий во времени? Нашел ли Мелиадус другой способ добраться до замка Брасс?

И чем больше темнело за окном, тем труднее становилось Хо-укмуну поддерживать светскую беседу. Наконец он встал и вежливо поклонился.

– Извините, капитан Бьючерд, – пробормотал он, – но я очень устал. Рабство, сегодняшнее сражение…

Джелиана Бьючерд и Гьюлам д'Аверк, поглощенные друг другом, даже не обратили на него внимания.

Капитан Бьючерд быстро поднялся и с пониманием сказал:

– Конечно, прошу прощения, господин Хоукмун, за то, что я был столь невнимателен…

Хоукмун улыбнулся в ответ:

– Отнюдь, капитан. Ваше гостеприимство выше всяческих похвал. Однако…

Рука Бьючерда потянулась к звонку, но прежде чем он успел позвонить слуге, раздался стук в дверь.

– Войдите! – резко сказал Бьючерд. Появился запыхавшийся привратник:

– Капитан Бьючерд! На пристани пожар… горит судно!

– Судно? Чье судно?

– Ваше судно, капитан… то, на котором вы сегодня прибыли. Бьючерд поспешил к выходу. Хоукмун, д'Аверк и Джелиана последовали за ним.

– Коляску, Пер, – на ходу приказал хозяин. – Скорее коляску!

Через несколько минут крытый экипаж, запряженный четверкой лошадей, стоял у подъезда, и Бьючерд уже залезал в него, нетерпеливо подгоняя Хоукмуна и д'Аверка. Джелиана тоже высказала желание сесть в коляску, но брат покачал головой:

– Нет, Джелиана, жди нас здесь. Мы не знаем, что происходит в гавани.

И кони понесли их во весь опор к порту. Коляска подпрыгивала на булыжной мостовой.

Узкие улочки были освещены факелами, укрепленными в специальных подставках на стенах домов. Проносящийся с грохотом и треском экипаж отбрасывал зловещие черные тени.

Наконец они выехали на набережную, освещенную куда лучше, чем просто факелами: у причала горела шхуна. Повсюду царила суматоха – владельцы соседних судов загоняли свои команды на борт, чтобы те отвели суда подальше – не ровен час, огонь перекинется на другие корабли.

Бьючерд выпрыгнул из коляски, Хоукмун и д'Аверк не отставали. Капитан побежал к пристани, продираясь сквозь толпу зевак, но у самой воды остановился, понурившись.

– Безнадежно, – прошептал он. – Судно погибло… Как пить дать, работа Вальона!..

Верониг с лицом, лоснящимся от пота и пунцовым в отсвете пожара, прокричал из толпы:

– Ну, Бьючерд, убедился? Вальон мстит! Я предупреждал! Раздался стук копыт. Они обернулись – к ним приближался всадник на взмыленном скакуне, одетый в причудливый наряд. В левой руке наездник держал свиток.

– Бьючерд! – кричал он на скаку. – Пал Бьючерд, осмелившийся потопить «Речной ястреб»!

– Ну, я – Бьючерд. А ты кто такой?

– Посланник Вальона! – он бросил свиток к ногам Бьючерда, но тот даже не пошевелился, чтобы поднять его.

– Что это? – процедил капитан сквозь зубы.

– Это счет, Бьючерд. Чек за пятьдесят воинов и сорок рабов, за судно и всю его оснастку плюс двадцать пять тысяч за утерянные драгоценности. Вальон тоже может играть в ваши купеческие игрушки!

Бьючерд внимательно посмотрел на посланника. Колеблющийся отсвет бросал на его лицо причудливые тени. Ногой он сбросил свиток в грязную речную воду.

– Ты, как видно, решил напугать меня этой мелодрамой! – твердо ответил он. – Что ж, передай своему хозяину Вальону, что я не испугался и не намерен платить по его счету. Скажи ему так: если он хочет «играть в купеческие игрушки», то пусть зарубит себе на носу, что он и его ненасытные предки задолжали Нарлину сумму, много большую, нежели написанная в этой бумажке, а я буду и впредь гасить этот долг!

Всадник открыл было рот, но отвечать раздумал, сплюнул на мостовую и умчался во тьму.

– Теперь он убьет тебя, Бьючерд! – сказал Верониг почти с торжеством. – Он убьет тебя. Я надеюсь, Вальон понимает, что не все такие дурни, как ты!

– А я надеюсь, что не все такие дурни как ты, Верониг, – презрительно ответил Бьючерд. – Если Вальон угрожает мне, значит, я добился успеха – хотя бы частичного – и вывел его из себя!

Он вернулся к экипажу, галантно пропустил вперед Хоукмуна и д'Аверка, сел сам, захлопнул дверцу и постучал по крыше рукоятью меча, показывая вознице, что можно трогать.

– А вы уверены, что Вальон так слаб, как вы предполагаете? – с сомнением спросил Хоукмун.

Бьючерд мрачно улыбнулся:

– Уверен, что он сильнее, чем я предполагаю, – даже сильнее, чем полагает Верониг. Мне кажется, Вальон так и не пришел в себя от изумления после того, как мы осмелились сегодня напасть на его судно… О, он еще себя покажет! Но разве стоило говорить об этом Веронигу? А, друзья?

Хоукмун в восхищении посмотрел на Бьючерда:

– Капитан, вы полны отваги.

– Скорее, отчаяние переполняет меня, дружище Хоукмун. Хоукмун кивнул:

– Я понимаю, что вы хотите сказать. Весь оставшийся путь они молчали.

Ворота дома были распахнуты, коляска въехала прямо во двор. У парадной двери их поджидала побледневшая Джелиана.

– С тобой все в порядке, Пал? – спросила она, как только он вышел из экипажа.

– Конечно, – ответил Бьючерд. – Ты не на шутку испугана, Джелиана. Успокойся, ничего ужасного не произошло.

Она повернулась и пошла в дом – в столовую, где на столе остывал недоеденный ужин.

– Это не из-за пожара, – сказала она и, дрожа всем телом, посмотрела на брата, затем на д'Аверка и наконец перевела взгляд на Хоукмуна. Ее глаза были широко раскрыты. – Пока вас не было, сюда приходил один человек.

– Человек? Кто? – Бьючерд обнял ее за плечи.

– Он… он приходил один… – начала она.

– И что же замечательного в посетителе, который приходит один? Где он сейчас?

– Это был Вальон, Пал. Вальон Старвельский собственной персоной. Он… – она закрыла лицо руками. – Он потрепал меня по щеке… он смотрел на меня своими холодными… нечеловеческими глазами… он говорил этим ужасным голосом…