Макс Фрай - Ключ из желтого металла

– Какая хорошая лав-стори, – слабо улыбнулся Митя.

– Не уверен, что именно «лав». Романа у них никогда не было. Я бы знал.

– Любовь не так уж часто принимает форму романа. Хотя порой, конечно, случается. И это сбивает всех с толку. В смысле, универсальная формула «и так тоже бывает» автоматически подменяется заведомо ошибочной «всегда бывает только так».

– Твоя правда, – согласился я.

– Ладно, а как с Черногуком? Твоя Рената его не пустила, и что было дальше? И кстати, почему ты думаешь, что это именно он?

– По описанию похож. Я при тебе пошутил про Адского-Уборщика-из-Тьмы? Нет, ты к этому моменту уже вышел. Так вот, Рената сразу сказала, что шутки шутками, а внешность у незнакомца для этой роли вполне подходящая. Дескать, вылитый Мефистофель. Бледный черноглазый брюнет и все такое. Я почему-то не сомневаюсь.

– Ладно, предположим. Но ты сказал, он залезал в другие квартиры? Откуда это известно?

– Рената своими глазами видела, как таинственный брюнет заходил к ее подружке, которая в это время была на работе. А позже своими ушами слышала, как соседский мальчик звонил родителям, дескать, в доме кто-то чужой. Не удивлюсь, если этим не ограничилось, специально-то она за ним не следила.

– Все это очень странно выглядит, – вздохнул Митя. – Как будто ты все-таки сказал ему название улицы. Но ты же не говорил?

– Конечно нет. Разве только этот твой «злой колдун» развлекается на досуге чтением чужих мыслей. Или его приятель. Кстати, я бы не удивился.

– Я бы тоже, – сухо сказал Митя. Он невольно поморщился, но тут же замер, лицо его сперва разгладилось, потом расплылось в блаженной улыбке.

– Слушай, эти твои таблетки… – удивленно сказал он. – Вроде подействовали. Я и не надеялся. Вот это да!

– А все потому, что я святой чудотворец, – ухмыльнулся я.

– Похоже на то, – без тени улыбки согласился Митя. – Сверни-ка вон к той заправке. Я тебя, пожалуй, сменю.

– Значит, во-первых, улица. – Сев за руль, Митя сразу взял деловитый тон. – Ее название ты знал, но никому не сказал; тем не менее в нескольких домах, расположенных на этой улице, сегодня устроили шмон. В нескольких – это тоже очень показательно. Потому что номер дома и квартиры ты не только никому не говорил, но и сам не знал. Выглядит все так, будто ваше жилье искали методом тыка. Но беспокоит меня не это.

– А что? – рассеянно спросил я.

Все это время я напряженно вспоминал позавчерашний вечер, точнее, ту его часть, которую провел в маленькой комнате, слушая скрипку и барабан. Заснул там ни с того ни с сего, и сон мне приснился скверный, и еще этот Доктор Чума рядом терся, нависал надо мной, как спасатель над утопленником, только что целоваться не лез, – как ни крути, но похоже, меня действительно загипнотизировали. И расспросили. И я, конечно, выложил полезную информацию, как на исповеди. А ребята решили, что это не все. Потому что разгильдяи, не способные вспомнить собственный адрес, огромная редкость в наши просвещенные времена. Быть одним из них – высокая честь и большая удача, чего уж там, я собой горжусь. Но все равно дело плохо. Жил бы Карл где-нибудь на проспекте Гедиминаса – да на любой большой улице, – я бы сейчас веселился от души. А в нашем тупичке от силы полтора десятка домов – совсем небольших, двух-, трехэтажных, в некоторых всего один подъезд. Не улица, а сонная деревня, где все друг друга знают хотя бы в лицо, так что переворачивать вверх дном все квартиры подряд нет никакой нужды. Достаточно зайти в любой двор и расспросить разговорчивых старушек: где тут у вас знаменитый музыкант живет? Сразу покажут. Они соседством с Карлом гордятся до крайности. Странно, кстати, что Лев не додумался. Не такой уж мудреный ход. И самому светиться не обязательно, послать кого-нибудь, да и дело с концом. Я бы на его месте просто нанял какую-нибудь тетку, всучил ей букет – и вперед, на разведку. Поклонница желает возложить цветы на порог кумира, обычное дело. Такой все соседки помогут.

– Действительно странно, что он не додумался. – Я сам не заметил, что сказал это вслух.

– До чего не додумался? – оживился Митя.

Я вкратце пересказал ему свою идею.

– Вот! – энергично закивал Митя. – И это тоже.

– В смысле – «тоже»? А что еще?

– Не хочу опять доставать тебя историями про злых колдунов, – ухмыльнулся он. – Но как я себе представляю возможности пана Болеслева, если бы он захотел незаметно и без препятствий проникнуть в чужую квартиру, он бы это сделал. Вне зависимости от того, дома хозяева или нет. Что твоя няня его не пустила, а потом засекла, как он ломится к ее подружке, – это, с моей точки зрения, и есть самое необъяснимое. Но верить мне на слово совершенно не обязательно, ты и сам дело говоришь. Увидеть, что улица совсем маленькая, зайти в первый же двор и расспросить соседей про известного музыканта – очень простой, беспроигрышный и совершенно очевидный ход. Если, конечно, тебе действительно нужно узнать адрес. А не…

Он осекся и умолк. Я вежливо подождал, пока он соизволит продолжить, но наконец не выдержал и спросил:

– А не – что?

– Да вот сам не понимаю, – вздохнул Митя. – У меня такое впечатление, что он хотел не найти вашу квартиру, а продемонстрировать всему миру, как старательно он ее ищет. Ну или не всему миру, а только тебе и твоим родственникам. Но это не имеет никакого смысла. Зачем?

– Ты меня спрашиваешь?

– Вообще-то, – важно сказал Митя, – вопрос был адресован Мировому Разуму. Но если у тебя есть идеи, с радостью их выслушаю.

– Боюсь, Мировой Разум нынче не расположен вещать моими устами. Во всяком случае, ни одной стоящей гипотезы он в мою голову не вложил. Даже нестоящие зажилил. Поэтому я просто ничего не понимаю. Эта история мне очень не нравится – и все. Без комментариев.

– И у тебя по-прежнему нет идей, что именно ему от вас надо? – спросил Митя. – Ты имей в виду, я могу помочь. Я умный.

– Верю, – невольно улыбнулся я. – Но наши с Карлом опасения насчет разграбления его коллекции ты уже отмел с негодованием. И Мирра, кстати, тоже. Вы оба неплохо знаете Черногука и скорее всего правы. Но других версий у меня нет.

– Кража антиквариата – это не по его части, – согласился Митя. – Но, как я уже говорил, у вас вполне может быть какая-то вещь, представляющая для пана Болеслева огромную ценность. И – теоретически – он вполне мог узнать, что эта загадочная вещь принадлежит твоему отцу. Скажем, от бывших владельцев. Но эта версия не дает нам ответа на вопрос, почему он так нелепо и неразумно ведет поиски.

– А у него нет брата-дурака? – с надеждой спросил я. – Ну или не брата…

– Хороший вопрос, – кивнул Митя. – Брата, насколько мне известно, у пана Болеслева нет, хотя… – На этом месте он замялся, но тут же бодро продолжил: – Это, конечно, ничего не значит. Человек, который согласно документам никогда не рождался, но тем не менее преспокойно существует, вполне может скрывать от взволнованной общественности не одного, а целую дюжину братьев. Однако если этот гипотетический брат глуп, странно было бы поручать ему мало-мальски важное дело. Это то же самое, что напортачить самому. Нет, похоже, тут какая-то сложная игра. Ну или просто совпадение.