Ирина Баздырева - Увидеть Мензоберранзан и умереть

Следующими вышли на арену оружейники Домов Си Нафай и Ска Тисс. Отдав положенные почести пауку, олицетворяющему богиню Ллос, воин в черных одеждах, принадлежащих Дому Си Нафай, быстро вскочил на взявшийся откуда-то диск и, описав на нем круг, ударил плашмя своим мечом противника в серых одеждах Дома Ска Тисс, попытавшись сбить его с ног. Тот ловко отпрыгнул в сторону и метнулся к диску. Оружейник Си Нафай послал диск вверх, но было поздно. Воин Ска Тисс оказался более расторопным, сумев уцепиться за край поднимающегося над землей диска, он повис над ареной. От тяжести двух тел диск замедлил свой подъем и можно было видеть, как на его небольшом пятачке теснят друг друга два оружейника, пытаясь удержаться на нем и столкнуть другого вниз. Парящие над ареной на своих дисках зрители, опускаясь, стали кружить над поединщиками, к досаде тех, кто наблюдал за схваткой снизу. В конце концов, Ска Тисс удалось сбросить владельца диска вниз. Когда он полетел на камни арены, Ника, ахнув, прижала ладони ко рту.

— Госпожа, — с тревогой пискнул Клопси. — Вы не должны так явно показывать свое волнение и отвращение. Вам надо улыбаться, показывая всем, что вы получаете удовольствие.

Ника послушно опустила руки и попыталась улыбнуться. Улыбка вышла слабой, дрожащей и какой-то жалкой. Си Нафай послал диск вниз к неудачно упавшему Ска Тисс, который, сломав ногу, корчился на залитых кровью камнях арены. Соскочив с диска, серый оружейник не спеша подошел к поверженному и, не обращая внимания на его плачевное состояние, оседлал лежащего и принялся методично разбивать ему лицо кулаком, ухватив его за волосы.

Ника закрыла глаза, чтобы не видеть этого кошмара. Как эту бойню можно было называть поединком? Где же то искусство боя, которым так кичатся дроу. Ни интриги, ни мастерства, ни искусных приемов фехтования она здесь не видела. Все происходило на уровне уличных драк или подпольных боев без правил. Только тотализатора не хватало. Но Ника не сомневалась, что со временем дроу придут к нему.

Ложа, которую занимал четвертый Дом Си Нафай, разразилась криками ликования. Победитель стоял над лежащим без всяких признаков жизни оружейником Ска Тисс, у которого вместо лица образовалось кровавое месиво, и озираяся с видом человека, хорошо сделавшего свою работу. Он устало снял свой шлем и тряхнув длинными волосами, зашагал к воротам.

— Клопси, это… женщина? — прищурилась Ника.

— Да. Это доблестный воин дома Си Нафай, вторая дочь Матери этого Дома. Она не захотела быть жрицей и стала воином, а вскоре и первым оружейником своего Дома.

Клан де Наль приветствовал своего оружейника, первого воина Мензоберранзана. На соседней ложе такими же слаженными, дружными криками разразился клан, носящий зеленые одежды.

Ника встретилась взглядом с Кьорл Одран, словно уже скрестив с ней оружие. Трибуны бесновались, приветствуя первых воинов Мензоберранзана.

Ника отвела глаза, взглянув на арену из противоположных ворот которой появились два поединщика в прочных и легких доспехах, доходящих до колен, в богато вышитых плащах голубого и зеленого цвета. Они одновременно подошли к изваянию паука, преклонив перед ним колени. В воине в голубом плаще, украшенным серебряной вышивкой, чьи густые белые волосы были подняты в высокий хвост, она узнала своего оружейника. Но Нику больше заинтересовал его противник в плаще зеленого цвета, шитом золотой нитью. Он был выше Доргана на голову, шире в плечах и вооружен мечом против двух легких клинков. Его волосы были заплетены в тугую косу, но по бокам, вдоль впалых щек, свисали остриженными прядями.

Воздав почести Ллос противники встали друг против друга. Утегенталь — оружейник Кьорл — принял боевую стойку, тогда как Дорган все еще стоял с опущенными саблями. И вдруг, не обращая внимания на Утегенталя, готового бросится на него, он пошел к ложе Матери де Наль. Утегенталь с растерянным видом следил за лордом дома де Наль, остановившегося под ложей Фиселлы. Дорган положил скрещенные клинки на плечи и низко поклонился Нике, так как только что сделал это перед идолом Ллос, после чего, как ни в чем ни бывало, вернулся на свое место, встав напротив Утегенталя. В наступившей на миг полной тишине шумно сглотнула Ника. Трибуны в гробовом молчании ждали, когда богохульника покарает Ллос. Утегенталь, опустив меч, оглядывался не зная, что же ему делать. Спину Ники жег ненавидящий взгляд Тиреллы. Испуганно таращил на нее круглые глазенки Клопси, не понимая, что означают слова «идиот, скудоумная сволочь и ш-шлепок майонезный», но судя по каменному выражению лица, с каким они произносились, догадывался, что это были страшные ругательства. Меньше всего сейчас хотела Ника привлекать к себе всеобщее внимание, только не в эти два дня.

— Как такое смогла стерпеть Верховная Жрица, — испуганно спросил он, оглядывая притихшие трибуны. — Где же она?

Ника пожала плечами, пытаясь сохранить невозмутимость под пытливыми, любопытными взглядами сотни глаз.

И все же надо было отдать должное Доргану за этот его безрассудный поступок. Ведь нужен характер, чтобы, наплевав на все, совершить нечто вопреки всеобщему мнению, поломав незыблемость вековой традиции. Еще вчера едва избежав смерти за свою своенравность, он снова поступил по-своему. Но с другой стороны, его могло бы оправдать то, что он в открытую признал над собою власть Фиселлы де Наль, не таясь подтвердив, что верен ей, отныне и навсегда. Конечно, поступок Доргана шокировал дроу, которые всегда полагали верность слабостью. У них не существовало слова «верность». Но в том-то и дело, что никто из дроу, положа руку на сердце, не смог бы назвать Доргана слабаком. Матери шести правящих Домов Мензоберранзана не могли скрыть раздражения. Ведь каждая из них в тайне надеялась заполучить искусного оружейника Дома де Наль к себе на службу и в свою постель. Они искоса бросали завистливые взгляды на Фиселлу, которая по их мнению, не заслуживала такой преданности. Однако она приняла этот кощунственный знак поклонения, как ни в чем ни бывало, и в тайне они признали ее превосходство. Ведь даже Верховная Жрица ничего не предприняла против Доргана, посмевшего совершить подобное на глазах у всех. Ко всему прочему, никто из правящих Матерей так и не смог узнать от своих шпионов, которых имели в доме де Наль, что за пытку применила Фиселла, что бы добиться покорности от своего строптивого мужа. Все они, не задумываясь отдали бы половину своих сокровищ за то, что бы узнать ее.

Поединщики скрестили оружие. Бой начался стремительной атакой Утегенталя. Казалось, легкие сабельки Доргана не выдержат мощных размашистых ударов его тяжелого меча и то, с каким напором они наносились, не оставляя противнику ни единого шанса. Однако Дорган, какое-то время, просто уходил от разящих, яростных выпадов и заплечных ударов Утегенталя, не втягиваясь в бой, но и не давая загнать себя в угол, лишая его тем самым превосходства в поединке. Утегенталь ярился, пытаясь настигнуть Доргана, достать его мечом. Было ясно, что мощный и грузный так он скоро вымотается. Дорган, напротив, оставался спокойным, не давая ослепить себя азарту боя и тщеславному желанию победить, во что бы то ни стало. Однако же оружейник клана Кьорль не считал нужным или не умел ломать свой стиль боя, продолжая яростно наступать и стремясь во что бы то ни стало сблизиться с Дорганом и уж тогда своей силой и мощью подавить более легкого противника. И тут Дорган нанес серию стремительных ударов, которые были встречены криками восхищения. Ни разу в жизни Ника не то что не видела, а даже не подозревала, что можно так искусно владеть обеими саблями одновременно. Профан в фехтовании, но и она понимала, что по сравнению со скупыми, отточенными движениями Доргана, Утегенталь действует суетливо, делая много эффектных, но ни к чему не приводящих движений, не раз и не два подставляясь под удары. Клинки мелькали так, что при всем желании Ника не могла уследить за ними, но зато она заметила, да и не только она, что Утегенталь откровенно жульничал. Впрочем после предыдущих поединков их схватка выглядела верхом благородства. Дорган относился к этому спокойно, понимая, что таким образом, Утегенталь возмещает недостаток своего мастерства. Был момент, когда бой мог закончиться в пользу оружейника Дома Кьорл. Утегенталь попытался провести Доргана, делая обманные выпады то вправо, то влево, яростно тесня его, а потом нанес неожиданный удар сверху, рубанув по голове. Дорган поймал его меч в перекрестье своих клинков, остановив его удар, а Утегенталь, понадеявшись на свою силу принялся налегать на меч, стараясь разомкнуть клинки и завершить удар. Дорган сдерживал натиск, не думая отступать. Тогда Утегенталь пнул его по голени, лишая устойчивости. Но Дорган упредил его движение, отскочив в сторону и разомкнул клинки, так что Утегенталь следуя инерции своих немалых усилий, пролетел вперед, проехавшись животом и лицом по каменным плитам арены, к немалому восторгу зрителей. Для Ники исход поединка был ясен, как и то, насколько оружейник Дома де Наль выше в мастерстве владения клинков оружейника Дома Кьорл, и она рассеяно начала раздумать о том, на что же рассчитывала Фиселла, поменявшись с ней телами. Ника честно призналась себе, что у нее нет шансов выжить в течении трех, нет, уже одного с половиной дня, отпущенных ей Фиселлой. Но тут возникал вопрос: как Фиселла сможет вернуться, если ее, Нику, здесь, в теле эльфийки, убьют? От ответа, что напрашивался сам собой, Ника похолодела: Фиселла останется жить в теле Ники в мире людей. Но ведь должен же быть и у нее, Ники, выход? Например, взять и открыто заявить, что в теле дроу находиться человек. Тогда что? Убьют ее или, сохранив Нике жизнь, будут поджидать Фиселлу. Вот что сейчас эта дрянь делает в ее, Никином, мире? Может, разыскивает нечто, что поможет ей решить те проблемы, от которых она бежала. Быть может, здесь это окажется сильным артефактом, тогда как в мире людей это вполне обычная вещь. «Неужели нельзя было рассказать о своих планах попдробнее, хотя бы тому же Клопси. Ломай теперь голову» — пригорюнилась Ника. Вой разочарования вывел ее из задумчивости. Зато в ложе Кьорл ликовали вовсю.