Ирина Баздырева - Увидеть Мензоберранзан и умереть

Как только Ника появилась в дверях, Дорган поднялся к ней на диске и, протянув руку, помог взойти на него. Они летели над улицами Блингстоуна, уходящими вырубленными в скалах, лестницами вверх и вниз, пересекаясь, расходясь и теряясь в темном провале огромной шахты, или в бездонной высоте пещеры. Город был расцвечен огнями снизу, сверху и вокруг, так, что Нике казалось, что они парят в бесконечности. Вниз уходили выработанные пустоты штолен, в которых мерцали тусклые огни факелов и жестяных фонарей. Через их зияющие провалы были переброшены частые деревянные мостки и подвесные веревочные мосты, что казались легкомысленным кружевом. По ним, беззаботно, словно под ногами и не существовало бездонных ямин, чинно шествовали или торопились по своим делам дворфы, останавливаясь на хлипких мостках, раскланиваясь и ведя неспешные обстоятельные разговоры. Сами эти мостки, выходили на твердые скалистые острова, застроенные низкими каменными домами. Заметив, пролетающий диск с дроу, чьи плащи развевались по ходу его движения, дворфы провожали его угрюмыми взглядами.

Блингстоун — был огромной штольней, уходящей вверх и вниз, и имел единственный выход в Подземье. Его преграждала высокая неприступная стена, с воротами, которые сейчас были, не только наглухо заперты, но и завалены огромными валунами. За ней раскинулся стан, осадившей город, армии темных эльфов, над которой клубились сгустки тьмы — многочисленные сферы невидимости. Неяркими росчерками чертили тьму Подземья светящиеся диски. Армия дроу стояла в полной темноте, но Ника, перейдя на инфракрасное зрение, ясно видела полки эльфов, одетые в цвета кланов, участвовавших в осаде Блингстоуна, где, разумеется, преобладали цвета Дома Одран.

Скалы, нависавшие над городской стеной и воротами, были усеяны «гнездами» — деревянными помостами — так часто, что шлем, засевшего в «гнезде», лучника-дворфа, касался пола верхнего помоста. Лучники дружно и слаженно расстреливали диски дроу, не подпуская их стене и воротам ближе, чем на полет стрелы.

Десяток обнаженных по пояс дворфов, напрягаясь в невероятном усилии, так что их мускулы бугрились и вздувались, готовые вот-вот лопнуть, а тела влажно блестело от пота, с ритмичным уханьем и гортанными выкриками тянули к стене огромную катапульту. Она должна была обстреливать нападавших огромными валунами, сваленными у ворот, мешая их стройные ряды. Сновавшие по парапету, вдоль стены, дворфы устанавливали меж ее зубцов арбалеты, чью тетиву они могли натянуть вдвоем, если не втроем, посылая в темноту, скрывавшую вражеский стан, тяжелые болты. Блингстоун готовился к бою.

Часовые на стене и лучники в «гнездах», видимо предупрежденные, беспрепятственно пропустили, появившихся в их тылу, диск с дроу. Пролетая мимо стены, Дорган снизил скорость, что бы дозорные смогли хорошо разглядеть их и не расстрелять после, когда придет время возвращаться обратно. Если, конечно, им суждено было вернуться. Миновав стену, Дорган поднял диск вверх, что бы дроу заметили их приближение. И они его заметили. Сконцентрированные в сферы сгустки тьмы, запульсировали выпустив три ярких диска. Пока они медленно двигались в сторону Блингстоуна, остальные диски прекратили движение и звездной россыпью зависли над своими полками. Один из трех приближавшихся дисков, более крупный и массивный, мерцавший бледно изумрудным светом, летел между двумя желтыми дисками, следовавших за ним чуть позади. Они остановились на расстоянии полета стрелы от стен Блингстоуна и Дорган тронул диск с места.

Кьорл Одран, чью голову укутывали темные воздушные вуали, дожидалась их приближения, величественно покачиваясь на диске. На сопровождавших ее дисках за каждым движением Доргана следила женщина-телохранитель, напряженная и гибкая. С наглой самоуверенной усмешкой, по другую сторону от своей госпожи, стоял первый оружейник Мензоберранзана, Утегенталь.

— Что все это значит? — сразу же потребовала ответа Ника, не дав Кьорл и рта раскрыть, памятуя о том, что лучший способ защиты — это нападение.

— Это значит, что я уничтожу Блингстоун, если ты, Фиселла де Наль, осмелившаяся ослушаться волю Ллос, не последуешь за мною, как пленница, — надменно ответила Кьорл.

— С какой стати я должна слушать тебя, Мать Пятого Дома? — изумилась Ника.

— Да, потому что ты теперь никто. Клана де Наль больше не существует. Я вырезала его полностью, как и Дома тех Матерей, которые встав на моем пути, не желали уступать мне право первенства. Теперь я Мать Первого Дома Мензоберранзана, где отныне Главенствует клан Одран.

— И, я должна тебе верить? — усмехнулась Ника, стараясь не показывать, как впечатлили ее слова Кьорл, но присутствие Доргана позади, придавало ей уверенности.

— Ты поверишь, когда увидишь, какой подарок я тебе приготовила, — с вкрадчивой улыбкой наклонилась к ней Кьорл и тут же выпрямившись, повернулась к Утегенталю.

Тот поднял мешок лежавший у его ног и швырнул Нике на колени. В нем было что-то круглое, похожее на мяч или большую голову сыра. Развязав мешок, Ника издала короткий вскрик ужаса. На нее смотрели помутневшие, остановившиеся глаза Вифеллы.

— Тебе не понравился мой подарок? — наигранно удивилась Кьорл.

Вот сейчас она, действительно, чувствовала себя победительницей, глядя на превратившееся в застывшую маску ужаса, лицо ненавистной соперницы. Это был звездный час Кьорл Одран.

— В отличии от твоей старшей сестры, Тиреллы, которая на каждом шагу предавала тебя, младшенькая Вифелла, наоборот, оказалась, неожиданно, преданной тебе. Представь, она отказалась передать мне титул Матери Первого Дома, дерзко заявив, что он принадлежит тебе и что она сохранит его до твоего возвращения. Эта безмозглая дура посмела выступить против меня с какой-то, жалкой горсткой приверженцев Дома де Наль. Она никогда не отличалась особым умом и так и не сумела понять, что только тот, кто сильнее способен удержать то, что имеет. Как видишь, Мензоберранзану не оставалось ничего, как признать первенство моего Дома — Кьорл небрежно кивнула в сторону дисков Верховного Совета Первых Матерей, уцелевших после резни, и теперь окруживших место переговоров неширокой дугой.

— Считай, что я впечатлена, — процедила Ника, мрачно разглядывая ее.

На самом деле, она безуспешно пыталась унять противную дрожь, которая трясла ее, то ли от вида ужасной смерти Вифеллы, то ли от вида самой Кьорл, а горло все время пересыхало. Сглотнув, она спросила:

— По-видимому, ты пришла сюда по воле Ллос? Она признала тебя Первой Матерью?

Кьорл обернулась на восседавших неподалеку на своих дисках Первых Матерей.

— Тебя не должно это волновать, — криво усмехнулась она, поворачиваясь к Нике.