Дэйв Дункан - Мать Лжи

Они уже видели несколько сараев и навесов — первые признаки человеческой жизни в этих диких скалистых местах, окруженных грязными ледяными склонами. Орлад с тревогой озирался, боясь, что прекратившийся дождь позволит Шестому Каравану увидеть их небольшой отряд. К счастью, во все стороны простирались пустынные земли и голые скалы. Вода, лед и горы; полное отсутствие жизни.

— Мы победили, — сказал Дантио. — Мы пришли первыми. Я не ощущаю чужого присутствия на довольно большом расстоянии. Мамонты проходили здесь давно.

Орлад сел на камень и снял с плеч мешок.

— Нужно отдохнуть. — Остальные последовали его примеру. — Следопыт, ты выполнил свои обязательства. Фабия, отдай ему расписку.

— Конечно. — Она вытащила из кармана маленький кожаный мешочек и положила в него пять камешков, что было условным знаком для Хорта. — Мы вам очень благодарны, мастер Следопыт.

— Еще бы, — с кислым видом ответил тот, но мешочек взял.

Орлад потерял надежду научить Хермеска хорошим манерам.

— Ты пойдешь с нами или попытаешься вернуться в одиночку?

— Дорогу найти мне будет нетрудно, — угрюмо заметил Хермеск. — А вот выжить куда сложнее.

— Решайся, Следопыт, — сказал Дантио. — Если ты пойдешь с нами во Флоренгию, а наш отец все еще управляет Селеброй, мы обещаем тебе огромную награду за помощь. Клянусь.

Следопыт криво усмехнулся.

— А потом я куплю ферму и буду валяться, задрав ноги кверху? Смотреть, как растут сорняки? Ваш отец не даст мне искать перевал Йети. Это по силам только Хорту. — Он посмотрел на низкое темнеющее небо. — Утром я приму решение. Хотя бы эту ночь мы можем провести под крышей.

Орлад вздохнул.

— Не уверен. Если силы Стралга где-то рядом, они постараются добраться сюда до заката солнца. Здесь мы в западне.

— Они ведь не могут путешествовать ночью? — Фабия смотрела на него с отчаянием.

Она была совершенно измучена, и хотя кожа на ее лице обветрилась, было видно, как сильно она побледнела; под глазами появились тени, из-под черного капюшона выбились волосы. Почему она выбрала черный мех, когда могла взять одежду любого цвета? Орлад видел Салтайю всего один раз — та тоже была одета в черное.

— Они могут идти по тропе, проложенной мамонтами, — сказал Орлад. — Для этого достаточно иметь один факел. Нам придется разбить лагерь где-то неподалеку, но так, чтобы отряд Салтайи нас не заметил.

Завтра им предстоял трудный подъем, а Орлад не находил подходящего места для ночлега.

— Возможно, Салтайя уже мертва, — тихо произнес Дантио. — Веристы могли перейти на нашу сторону, как это сделал командир охоты Карртин. Ты убил отца Хета, но сам Хет этого может не знать, и тогда по тропе никто не придет.

— Все равно рисковать нельзя.

— Нам необходимо высушить одежду, — настаивал прорицатель. — Сейчас воспаление легких для нас опаснее, чем Королева Теней. Поверьте, мокрая одежда гораздо страшнее сухого мороза Границы.

К крайней усталости прибавились сомнения и тревога. До этого дня командиром их маленького отряда был Орлад. Дантио прислушивался к его мнению, потому что верист хорошо знал здешние места, но если у них появятся разногласия, то возраст Дантио и его опыт прорицателя возобладают. Тогда Орлад перестанет быть командиром.

Он нашел решение, которое позволяло ему не упасть в грязь лицом.

— Давайте подойдем к краю гряды. Оттуда хорошо просматривается местность, и если кто-то придет, мы успеем быстро спрятаться. А если до наступления темноты никого не увидим, то позволим себе роскошь ночлега под крышей.

— Отлично придумано!

— А утром перед уходом сожжем убежище? — спросил Ваэльс.

— Они все равно смогут нас догнать. Если мы сумеем первыми добраться до горы Черепов, то именно там у нас появится надежда серьезно замедлить их продвижение.

— Звучит разумно.

— Неужели? — пробормотала Фабия.

Дантио посмотрел на нее с нескрываемой тревогой.

— Ты и раньше говорила нечто подобное. Что у тебя на уме?

Фабия пожала плечами.

— Орлад мне кое-что рассказал. Позднее я отвечу на твой вопрос.

Салтайе Храгсдор совсем не понравилось ехать на мамонте. Сидение паланкина оказалось ужасно неудобным, а погода стояла отвратительная. Условия ночлега и пища были такими плохими, каких она не помнила с самого детства. Она решила, что даже по реке путешествовать приятнее, чем к Первому Леднику.

Ей было уже больше семидесяти лет, и даже Избранные не могут жить вечно. Если бы не силы, которые она черпала у Древнейшей, Салтайя не пережила бы первого дня. Хотя жертвоприношение в Трайфорсе принесло ей благоволение богини, ей следовало беречь его на будущее. Хет Хетсон полностью ей подчинялся, поэтому с ним не нужно было ничего делать — пока. Девочка, Гуита, оказалась послушной и не требовала контроля. Хватало сердитого слова или пощечины. Однако Салтайя тратила немало сил на Катрата Хорольдсона.

Лепка была ее главным умением, и она успела забыть, как ей нравится этот процесс. Она постоянно держала Катрата рядом с собой: тот сидел в паланкине или валялся в шатре по ночам, не догадываясь, что она изучает его разум. Из Катрата получился превосходный объект для Лепки — в нем текла ее кровь и полностью отсутствовал собственный характер. Все его личные качества сковывал страх перед недовольством отца и его жестоким нравом. Она с удовольствием уничтожала влияние великана Хорольда.

Пытаясь чем-то его заменить, Салтайя далеко не сразу уловила смутную фигуру, живущую в самых потаенных снах Катрата. Она ожидала увидеть там его мертвых братьев или других командиров, но к своему удивлению обнаружила, что тайным идолом Хорольдсона оказался Бенард Селебр. Салтайя рассердилась. Он силен и умен, к тому же любовник Ингельд. Еще до того, как случилась катастрофа, молодой Катрат чувствовал, что мать предпочитает ему флоренгианского заложника, но не осмелился ему подражать, ведь отец презирал флоренгиан (другой цвет кожи), заложников (проигравшие) и художников (слабаки и неженки).

Однако кроме Бенарда Салтайя больше никого не нашла. Придется воспользоваться его образом. Она начала лепить лучшего Катрата, взяв за основу его собственное восприятие скульптора: физически сильного, уверенного, мужественного, пользующегося уважением среди мужчин и привлекательного для женщин. Она с неудовольствием признала, что настоящий Бенард не так уж далек от этого идеала.

Салтайя сразу же заметила, что другие Герои презирают Катрата. Они оскорбляли его и высмеивали. Салтайя прекрасно понимала, что без уважения воинов он не сможет выполнять свою часть семейных дел. Быть может, веристы, как другие хищники, чувствуют его страх? Она сосредоточила свои усилия на том, чтобы стереть из сознания Катрата страх перед отцом. Получаться начало только на шестую ночь после выступления из Нардалборга, когда экспедиция добралась до убежища перед Первым Ледником. Дожидаясь горячей воды для ванны, Салтайя увидела, как он беседует с веристами. Те больше не презирали Катрата и даже смеялись над его шутками. Вероятно, он давал непристойные ответы, когда его спрашивали о ней, но Салтайя заметила, как щеки Катрата раскраснелись от удовольствия.