Сергей Раткевич - Вторая клятва

Одним из миров был он сам, начинающий превращаться во что-то иное. Перестающий быть тем, кем был всегда. Изменяющий свою суть. Это ему только казалось, что он сходит с ума и умирает, тогда как на самом деле он становился сильнее. Но нельзя… нельзя сосредотачиваться на этом шаре, страшно тогда позабыть и уронить второй, центром которого является девушка с чудесными лучистыми глазами, чей цвет он так позорно не запомнил. Энни… Энни… Энни… Она, ее отец и тайна… тайна, которая не выглядит чем-то невинным. Простой грабитель не стал бы поджигать гостиницу, чтобы замести следы. В крайнем случае он убил бы девушку ножом или еще чем. Что-то здесь не так. Что-то угрожающее стоит за всем этим. Понять бы что…

Надо наведаться к ним, разузнать поточнее. Вдруг им все еще что-нибудь угрожает? Но нельзя, нельзя, и на этом нельзя сосредоточиться… упустить первый шар, упустить себя, кто знает, что из этого выйдет? Вдруг шагнешь назад, вновь превращаясь в исполнителя, в орудие… орудию нет дела до каких-то там девушек. Разве что ему прикажут. Энни… Энни… Энни… Энни сама по себе… сама по себе тайна… просто повторять ее имя… бормотать его как молитву… словно тайное имя неведомого божества…

Окно отворилось беззвучно. Стремительная тень метнулась из ночной темноты. Рука Эрика выхватила из-под подушки утащенный у наставника скальпель и не задумываясь метнула его.

— Неплохо, — похвалил наставник, перехватывая скальпель в воздухе.

Эрик тихо выругался.

«Из-за этих проклятых ожогов и бинтов на руках ничего не метнешь как следует!»

— Я к тебе, учитель, тоже как-нибудь в окошко залезу, — посулил он.

— Только не тогда, когда я с женой любовью занимаюсь, ладно? — примирительно поднял руки Шарц.

— Ладно, — буркнул Эрик. — Исключительно из уважения к твоим сединам… так что стряслось-то?

— Эрик, — наставник восседал на подоконнике, смешно болтая ногами, — ты мне рассказал о пожаре. Я думал. Просчитывал. Так вот, у меня к тебе один вопрос: что там все-таки случилось на самом деле?

— Если бы у меня был ответ, — вздохнул Эрик.

— Давай вместе прикинем. Вот, допустим, могла эта чертова гостиница загореться сама по себе? Мог этот пожар быть никак не связан со странным незнакомцем, побывавшим у спасенной тобой девушки?

— Мог, — сказал Эрик. — Но…

— Вот, — кивнул Шарц. — У меня получается то же самое «но»… чутье лазутчика мне подсказывает, что здесь что-то крепко не так.

Говорили долго. Так ни до чего и не договорились.

— Мало данных для выводов, — сказал Эрик.

— Мало, — кивнул Шарц. — Завтра я наведаюсь в город. Загляну к пожарным, навещу городскую стражу, посмотрю на то, что осталось от гостиницы.

— А как же прием больных и обход?

— Разумеется, я сделаю это не раньше, чем покончу с основными делами, — ответил Шарц. — А ты… выбери время и сходи в гости, раз тебя приглашали. Потом снова поговорим…

Наставник спрыгнул с подоконника, подошел к двери. Остановился, сунул руку за пазуху и вытащил новенький набор гномских скальпелей.

— Это тебе, чтоб мои не таскал…

Дверь за ним закрылась. Эрик положил скальпели под подушку и улыбнулся.

Так и провалился в сон, улыбаясь.

— Это хорошо, что он девушку спас, — уже засыпая, шепнула Шарцу Полли.

Шарц и сам так думал, но мнение жены… ясно же, кто из них двоих умнее.

— Почему? — шепнул он.

— Потому что его собственная жизнь теперь вне опасности, — сонно ответила Полли.

Шарц и сам на это надеялся, но мнение жены…

— Почему? — снова шепнул он, но Полли уже спала, улыбаясь во сне.

Шарц вздохнул. Что ж, он обязательно об этом спросит. Завтра.

— Девчонка капитана жива! — довольно сообщил один из лазутчиков другому.

— Рассказывай, — оживленно откликнулся тот, переставая точить устрашающего вида кинжал.

— Капитан купил дом на окраине, — проговорил первый. — Я его нашел. И побывал там. Я их видел — его и девчонку.

— Выходит, то, о чем болтают по городу, и в самом деле про нее, — промолвил второй, любуясь игрой света на клинке. — Какой-то псих пробежал сквозь огонь и вынес ее из горящей гостиницы.

— Чем оказал нам величайшую услугу, — ухмыльнулся первый. — У нас опять есть инструмент давления на капитана. Кстати, капитан не выглядит убитым горем. Думаю, карта до сих пор при нем.

— Повезло, — облегченно кивнул второй, отправляя кинжал в ножны. — Раз при нем, значит, будет у нас.

— Только очень и очень осторожно, — добавил первый. — Никаких резких жестов.

— Ну что ты, какие могут быть резкие жесты? Я свой нож вообще только на посмотреть достаю…

Наставник, как нарочно, говорил о всякой ерунде. Мелкие порезы, царапины, ушибы… ясное дело, что и они требуют лекарского внимания, но… так долго, нудно, подробно… Конечно, большинство людей и вовсе оставляют все эти мелкие повреждения кожи без должного внимания, зачастую расплачиваясь потом куда более серьезными неприятностями, но… так долго, нудно, подробно… Эрику что, он еще и не такое в своей жизни видал. А уж послушать ему доводилось… Фаласские храмовые наставники не отличались краткостью и точностью изложения. Так что он привык. Он не только внимательно слушает, он еще и запоминает каждое слово учителя, а вот Джек… Эрику было немного жаль приятеля. Тот, конечно, сам напросился, но…

Джек томился. Скучал несказанно. То, что вначале казалось забавным приключением, а потом — возможностью научиться чему-то новому, полезному, оборачивалось тупой тягомотиной. Видит бог, он не хуже этого коротышки умеет порезы бинтовать! И не для того он сюда явился, чтоб все эти глупости выслушивать.

Ай да коротышка! Секретный агент — как же! Бывший петрийский шпион — да-да, рассказывайте, мы вас внимательно слушаем! А потом сами что-нибудь такое расскажем. И как он Эрику голову задурил? И до сих пор дурит, между прочим. Неужто тот и в самом деле верит, что именно этот болтун его всему-всему обучил?

Джек с недоумением глядел на Эрика. Такая скорость… такая ловкость… такое совершенное владение своим телом… нет, не мог он у этого болтливого коротышки такому выучиться… Или это его так проверяют? Вытерпит ли? Н сбежит ли?

Проверяют? А что, если устроить ответную проверку? Вот мы и посмотрим, на что ты годен, болтливый сэр доктор! Вот прямо сейчас и проверим.

Джек состроил серьезную мину, уставил на наставника самые что ни на есть внимательные глаза и занялся тем, что умел на этом свете лучше всего. Он боялся, что его поймают, боялся, что выгонят, боялся, что рассвирепевший гном его попросту пришибет, вон у него кулаки какие, небось если как следует приложит, то и сам потом не вылечит, боялся… всего он боялся, но и остановиться уже не мог. Хмельной азарт гнал его вперед, и, когда пальцы коснулись намеченной цели, он испытал смесь ужаса и восторга, а потом… потом пришло разочарование, потому что гном ничего не заметил. То есть совсем ничего. Как сидел, так и сидит, продолжая важно вещать о порезах с ушибами.