Сергей Раткевич - Вторая клятва

Господин Пино виновато развел руками.

— Где твои проклятые наемники?! — продолжал бушевать господин Бриньон.

— Насколько я смог узнать — они захвачены, — огорченно проговорил господин Пино. — Причем самими гномами.

— И гномы их не убили?! — рявкнул господин Бриньон.

— Нет, — как можно более безличным тоном ответил господин Пино.

— А ты говорил — убьют! — Палец господина Бриньона обвиняюще ткнулся в его секретаря.

Господин Пино вздохнул. Пожал плечами.

— Увы, я переоценил их темперамент.

— Ты хоть сумел замести следы? — угрожающе поинтересовался господин Бриньон. — Или нам ждать в гости олбарийскую секретную службу?

— По вашу душу уж точно никто не явится, — ответил господин Пино.

— А по твою? — спросил хозяин.

— И по мою — никто, — равнодушно ответил секретарь.

— Разве что сатана, — буркнул господин Бриньон, немного успокаиваясь.

— Все в руках Господа, — набожно вздохнул господин Пино.

Господин Бриньон язвительно усмехнулся. И в самом деле, чего он боялся этого человечишки? Избавляться от него? Убивать? Вот еще!

— Ты не справился! — сказал он своему секретарю.

— Я всего лишь человек, — пожал плечами господин Пино. — С людьми это время от времени случается.

— Человек? Этого недостаточно, чтоб оставаться моим секретарем! — с наслаждением выговорил господин Бриньон.

— Что поделаешь… — усмехнулся господин Пино. — Ни ангелом, ни демоном я пока не стал. Придется вам подыскать более подходящую кандидатуру. Боюсь только, что и тот и другой сразу затребуют себе половину. И ваше счастье, если не большую.

— И руку моей племянницы ты тоже не получишь! — взъярился господин Бриньон, почувствовав насмешку в голосе своего секретаря.

— Насколько мне известно, я все равно опоздал, — пожал плечами господин Пино.

— Что?! — вскинулся господин Бриньон. — Что ты хочешь этим сказать?

— Только то, что она вчера сбежала. — Его секретарь уже не скрывал насмешки.

— Как — сбежала? Куда?! — Господин Бриньон не слишком-то заботился о судьбе своей племянницы. Гораздо больше его занимали ее деньги. Если он перестанет быть опекуном этой дурочки, если она выйдет замуж за кого попало, а ее муж решит, что вкладывать деньги в терпящее серьезные убытки предприятие «Бриньон и сын» опасно…

— Как и куда — не знаю, — ухмыльнулся секретарь. — Знаю лишь — с кем.

— С кем?! — почти простонал господин Бриньон.

— Говорят, с каким-то капитаном… — Господин Пино с наслаждением посмотрел на окончательно выведенного из себя господина Бриньона и пошел к выходу.

Дверь за ним негромко закрылась.

— …Вот такая вышла история, — наконец закончил свой рассказ Рагнар и улыбнулся родителям. — Я справился?

— Ты как-то просил меня, чтоб я тебе разрешил пострелять из боевого лука, — потрясенно глядя на сына, промолвил Тэд Фицджеральд. — Я тогда сказал, что тебе еще рано. Так вот, теперь…

— Теперь я и сам знаю, что мне еще рано, — с улыбкой перебил отца Рагнар. — Папа! Мама! Пойдем купаться?

— Вот теперь, когда ты понял, что рано, — улыбнулся в ответ Тэд Фицджеральд, — тебе и в самом деле пора.

Рагнар немного подумал и серьезно кивнул.

— А теперь — купаться! — заключил Тэд.

На Петрийском острове часто бывают гости.

Петрийский остров всегда рад гостям..

Случаются они и в рыбацкой артели. Тогда, разумеется, зовут Мастера Керца. Если нужно о чем-то поговорить, что-то рассказать или объяснить — лучше его никого нет. Трудно даже сказать, что он больше всего любит: свое ремесло, свою жену или возможность поговорить. Герд уверяет, что третье. «Ты просто старейшина какой-то!» — шутят его друзья. Но Мастер Керц не обижается. В конце концов, разговор — такое же мастерство, как и все прочее, и уж если он чего умеет, почему он должен от этого отказываться? Или стесняться? Вот еще! А друзья… пусть смеются! Это же хорошо, когда гномам и людям весело.

Так что если кому-то интересно про олбарийскую селедку…

— Гномья рыболовная артель — предприятие мощное, — степенно повествует Мастер Керц., - В ней не только рыбаки и лодки. Есть и корабли. Небольшие, конечно. Пока небольшие. Есть собственные торговые места на трех олбарийских, двух марлецийских и одном троаннском рынке. Есть торговые посредники в Арсалии и Соане. Идут переговоры о доставке нашей селедки в Фалассу, ко двору султана, правда, пока не ясно, что из всего этого выйдет. Видимо, султан еще не решил, нравится ли ему наша селедка. Есть арсалийский банк, который работает почти исключительно с гномьей рыболовной артелью, и некоторое количество прочих банков, готовых участвовать в наших денежных операциях. Есть, наконец, те, кто доставляет готовую продукцию на рынки. Есть и небольшой секрет. А как же без него? У каждой уважающей себя артели такой секрет имеется. Что ж, гномы хуже других, что ли?

— Именно поэтому ваша селедка самая вкусная? — спрашивает седой ледгундский старшина рыболовов, недавно отколовшийся со своей артелью от одного из ледгундских рыбных торговых Домов.

— Именно поэтому, — скромно отвечает Мастер Керц.

И он, без сомнения, прав.

Чудеса иногда все-таки случаются. Идешь ты себе по небольшой весенней улочке города Реймена, гуляешь, можно сказать. Собираешься зайти в кабачок, опрокинуть с приятелями по кружке пива. Почти случайно кидаешь взгляд на музыкальную лавку, каких в этом городе больше, чем булочных и трактиров, вместе взятых, — все ж таки Реймен — город музыки и музыкантов… Смотришь ты эдак рассеянным взором на витрину означенной лавчонки и вдруг понимаешь, что чудо уже случилось. Что оно — перед тобой. И ни в какой кабачок, ни к каким приятелям ты уже не пойдешь, потому что…

«Да быть того не может, чтобы это была она!» — изумленно подумал Якш, глядя на немыслимую, чудесную, дивной красоты лютню.

Он почти бегом бросился в лавку.

— Господин Якш! — восторженно воскликнул торговец.

Как было не узнать знаменитого гнома-музыканта?!

Якш слегка поморщился. Человека с его уровнем владения инструментом всего лишь уважали бы как хорошего мастера. Гном, так хорошо играющий на скрипке, пока один. А значит, как ни крути, — знаменитость. Якшу хотелось, чтобы к нему относились как к музыканту, а не как к гному, здорово играющему на скрипке. Поэтому он с большим подозрением относился к незнакомым почитателям, доверяя восторгам только самых близких друзей.

— Господин Якш! — в том же тоне повторил торговец.

— И вам здравствуйте, — холодно отозвался гном.

Впрочем, он быстро забыл про восторженного торговца.

Перед ним была она. Лютня.

Лютня лежала на маленькой бархатной подушечке. На маленькой подушечке винно-красного бархата.