Ирина Юрьева - Магия взгляда. Часть 1: Руни

Норт достаточно четко проделал обряд, духи словно смирились с барьером и новыми путами, но он не знал, как надолго. Подумав, Хранитель использовал несколько новых магических формул для укрепления прежних заклятий и начал творить Вызов. Он повторил его трижды, но отклика не было.

— Значит, Эногаранэ в коре нет! — понял Норт, ощутив, как на лбу проступает холодный пот.

Придя к Орму, услышав от Памяти Замка о том, что случилось там с Руни, Хранитель впервые почувствовал холод. Он помнил: поскольку Эногаранэ — Враг Великой Матери, то лучший способ открыть ему вход в людской мир — надругаться над чувствами женщины, сделать то, что действительно вызовет шок. Оскорбление Рыси из леса для Гальдорхейма было кощунством.

— Ты хоть понимаешь, что сделал?… Сбита Ось Равновесия мира! — тогда он выкрикнул Орму, который упорно стремился себя оправдать.

Но Хранитель не слишком-то верил своим словам, так как он видел, что Орм и сам в шоке, хочет загладить вину. (Одержимые Эногаранэ никогда не жалеют о сделанном.) И, возвращаясь к себе, Норт действительно верил, что худшее их миновало. Теперь же он понял, как сильно ошибся.

Считая, что Черный Дух ищет для воплощения тех, кто способен отторгнуть себя от других из-за ложных амбиций, Хранитель всерьез полагал, что Эрл ближе, чем Орм, к роковому барьеру. Он был незаконным ребенком, лишенным в глазах остальных многих прав. Только воля отца и желание брата дозволили Эрлу остаться меж вирдов. Он был сыном Рыси, “ошибкой природы”, как звали его за глаза, а любой из Хранителей знает, что сбои в законах развития часто лишают защиты от Черного Духа. К тому же особая Сила! Норт мысли не мог допустить, что к Эногаранэ ближе Орм!

Возвратившись в дом-холм, Норт хотел еще раз просмотреть фолианты, где речь шла о ликах Врага, но Альвенн протянула записку от Человека Двора.

— Хейд был очень встревожен, — сказала она.

Текст был прост: Хейд просил поспешить к нему, так как, возможно, в Гальдоре прольется кровь. “Я не знаю, кому это нужно, зачем, но я вижу сам механизм управления,” — кратко сообщал он в письме.

— Я не знаю твой механизм, но я вижу Исток! — вздохнул Норт, поднося свиток к пламени.

Он полагал, что любые слова, закрепленные надписью, могут оказаться опасны в умелых руках. Хейд охотно бы с ним согласился, но каждый вложил бы во фразу “опасны в умелых руках” разный смысл. Человек Двора знал: для интриги хватает намека, подтвержденного жалким клочком.

— Почерк ваш? Вы хотели…

— Да что вы! Я писал не о том…

— Вы виновны…

Обычная схема Лонгрофта! Высокородные знали, что делать и как поступать… Но Хранитель боялся другого: “в умелых руках” надпись станет ключом, отпирающим Поле писавшего, через которое могут уйти и покой, и здоровье, и жизнь. Это было похуже придворных интриг!

Они встретились с Хейдом в этот же день. Полагая, что с Нортом не стоит хитрить, если сам обратился к нему, Хейд не стал скрывать то, что узнал. Очень кратко изложив, что он заметил в последнее время, Человек Двора прямо спросил:

— Может, ты объяснишь мне причину происходящего? Глупо сражаться с тем, кто лишился и власти, и уважения! Глупо пытаться представить дикарку чудовищем! Глупо валить все на Бронвис, стараясь прикрыться обидой брошенной женщины! Но если кто-то так делает, значит, он знает, зачем. Я чужой здесь. Я сделал, что мог, я пытался понять Гальдорхейм, но, наверное, все же не смог… Я не вижу мотивов интриги, не знаю, что делать… Я должен пресечь эти глупые слухи, пока не дошло до расправы, но как?

Норт с минуту молчал, а потом тоже задал вопрос:

— Хейд, скажи мне, чего ты ждешь от меня?

Хейд помедлил с ответом.

— Я знаю, что слово Хранителя в землях Гальдора — закон, — начал он. — Обратись к недовольным, скажи им, как глупо искать нечисть в замках у вирдов. Скажи, что нелепым браком с лесянкой Орм унизил себя, но он вправе устроить свою жизнь так, как он хочет, и глупо мешать ему в этом. Скажи…

“Да, забавно! — внезапно подумал Хранитель. — Когда Хейд считает, что что-то идет не по правилам, он полагает: достаточно все объяснить с точки зрения логики, чтобы достигнуть согласия, пусть даже внешнего. Глупо… Любимое слово Человека Двора…”

— Значит, ты полагаешь, что можно успокоить людей? — спросил Норт.

— Я уверен. Надеюсь, пока не поздно.

— Пока?

Хейд кивнул:

— Да. Мой опыт обычно не слишком подводит меня, а я знаю: приходит момент, когда люди уже неспособны услышать голос разума. Лишь катастрофа способна заставить опомниться тех, кто уже подчинился инстинкту толпы.

— Хейд, а ты не пытался найти вожака?

Вопрос Норта ему показался наивным.

— Конечно, пытался. Я дважды объехал все замки, беседовал с вирдами. Каждый старался внушить мне, что он не при чем! Я считал, что смогу разобраться, кто лжет, но ошибся. Должно быть, я просто утратил способность их понимать. Здесь законы столицы не действуют!

— Это действительно так, — подтвердил Норт. — Я тоже не знаю, кто именно это затеял, но дело вовсе не в Орме. И Бронвис здесь не при чем…

Хейд взглянул на него с изумлением. Если бы это сказал ему кто-то другой, он бы лишь рассмеялся, однако уверенность Норта смутила.

— Так значит, лесянка? Не думал, что вирдов настолько заденет простой мезальянс.

— Нет, причина не в этом, — ответил Хранитель.

— А в чем?

Норт опять замолчал. Он не знал, стоит ли поделиться догадкой с Человеком Двора. Нежелание Хейда признать, что помимо земного, реального, есть и другой, скрытый мир, недоступный простым человеческим чувствам, затрудняло общение. Многие вещи, привычные каждому с детства, казались ему просто вымыслом. Хейд не верил в Эногаранэ. Впрочем, Норт бы и сам не сумел до Вэтнайтэра этого года увидеть возможную связь между Руни и Черным Духом. Однако мир низших сущностей, что обрел силы с приходом Эногаранэ, вдруг заставил задуматься.

В старой балладе о Рыси, которую все знают с детства, упоминалась способность лесянок бороться с мелкой нечистью и просить солнце давать землям больше тепла. Это было намеком на доступ, открытый женщинам-Рысям, в мир мыслеформ! Значит, эти лесянки когда-то владели тайнами пертов! И если поверить, что все так и есть, то, возможно, их Сила опасна не только для духов коры!

Уже слушая Хейда, Хранитель подумал:

— А что, если Сила лесянок враждебна Эногаранэ? Если эта догадка верна, то мотив будет найден! Любой, одержимый им, не рискуя открыто сойтись в поединке с опасным противником, постарается взять для расправы других, потакая их тайным страстям и открытым слабостям. Если догадка верна, то…

Норт вздрогнул, почувствовав холод.

— Тогда Наделенные Силой — вне власти Эногаранэ? И смерть Эрла не просто несчастье из-за ошибки Хранителя, а преступление. Страхи, из-за которых я допустил ее — ложный мираж? Или все-таки Сила слепа, а все дело в душе наделенного ей? В отношении к жизни? Способен ли тот, кто владеет Особенной Мощью самостоятельно выбрать свой Путь? Слишком много вопросов… — подумал Хранитель. — А где же ответ?