Вера Ковальчук - Гибельный мир

Эрно прекрасно знал, что императору трудно отказать в чьей-либо просьбе, потому заботился о том, чтоб на стол государя попадали только обоснованные, с его точки зрения, просьбы. Вем практически не контролировал своего секретаря, и получалось, что Империей фактически правил Рутвен.

Большую часть важных дел император предпочитал решать со своим секретарем. Его утомляли совещания, где идей предлагалось столько же, сколько было людей, и выбор давался с большим трудом. Потому на совещаниях правитель терялся, ведь каждый присутствующий был способен подтвердить свою идею самым логичным обоснованием. Поди реши, что же более правильно.

К счастью, Империя вот уже много лет не вела войн, она раскинулась на материке от западного до восточного моря, защищенная от южных соседей богатым и труднопроходимым горным хребтом, который называли Железным. На самом деле, конечно, там было не только железо, все это добывалось во славу Империи, а соседям остались лишь ошметки, только та часть горных склонов, которая была непосредственно к ним обращена. Вся богатейшая горная страна, изобилующая скрытыми меж высоченных пиков долинами и рудниками, досталась Династии. А вот племена, населяющие север материка, считались независимыми (потому что кому охота лезть туда, на холод, гоняться за этими дикарями), но платили обильную дань, так что их можно было считать одним из народов Империи. Словом, в сложившейся ситуации у власти мог находиться и слабый монарх, тем более что, не покушаясь ни на чьи привилегии, он не заработал себе врагов.

Но одна и самая основная проблема была неотступна.

— Ваше величество, — мягко начал секретарь прежде прерванный разговор, — ведь речь идет о судьбе Династии. А судьба Династии — это судьба Империи.

— Я понимаю. Но что я могу сделать?

— Ваше величество…

— Видимо, следует подвести черту — я не могу иметь детей.

Вем понурил голову и почему-то вспомнил Ирлину, свою любимую наложницу. Она была для него даже скорей женой, имела на него огромное влияние, которым, впрочем, старалась не злоупотреблять. До ее появления в своем гареме император еще сомневался — может быть, дело не в нем, а в его женщинах? Быть может, это они не способны были иметь детей? Помимо Ирлины у Вема были еще три наложницы, и в глубине души он надеялся, что это они бесплодны.

Но Ирлина до того, как попала к императору, родила пятерых детей. Всех их Вем скупил, чтоб сделать ей приятное, и теперь она растила их. Но даже Ирлина, беременевшая почти сразу после того, как приходила в себя после предыдущих родов (даже кормление грудью, для многих надежное средство предохранения, ничего не меняло), не смогла понести он него. Вот уже пять лет прошло с ее последних родов. Так что стало ясно — женщины здесь ни при чем.

— Ваше величество, именно об этом я и говорю. Видимо, и в самом деле ни одна из ваших женщин не сможет подарить вам наследника. — Эрно мог позволить себе говорить с правителем откровенно, тот ему позволял, но секретарь все-таки предпочитал дипломатический путь. — Но наследник вам нужен.

Вем посмотрел на Эрно вопросительно.

— Откуда же возьмется наследник, если… Если все обстоит так?

— Мне кажется, вам следует кого-нибудь усыновить.

Император в мгновение ока из озабоченного своим бесплодием обычного мужчины превратился в представителя властной и могущественной Династии. Он сдвинул брови.

— Об этом не может быть и речи.

— Ваше величество!..

— Нет! Стать моим полноправным наследником может только представитель Хистим, а не случайный мальчишка. Не усыновленный, но кровный.

— Но если кровного не будет!

— Я не могу никого усыновить.

— Ваше величество, если вы этого не сделаете, после вашей смерти в стране неизбежно начнется гражданская война. Империю ждет анархия!

— Я так не думаю. — Вем усмехнулся. — Наша страна — не беззаконный север, населенный дикими племенами. Закон предусматривает ситуацию, при которой император не оставляет наследника. Если я усыновлю кого-то, это как раз и будет нарушением закона. И, как полагаю, после моей смерти именно это и породит анархию.

— Разве вы хотите того, чтоб судьбу вашей Империи решал кто-то другой, ваше величество? Не вы сами? Так, как это положено по закону, о котором вы говорите? Не лучше ли будет сделать выбор самому, оповестить о нем совет знати, прежде чем…

— Выбор здесь ни при чем. Если уж я не могу дать Империи наследника престола, значит, такова судьба. — Император отвернулся к окну. — Увы, но правители должны придерживаться закона строже, чем кто бы то ни было. Да и разумно. Если император — первый в числе знати, то знати и надлежит выбирать…

— Не совсем так, ваше величество, — прогудел телохранитель.

Он редко вмешивался в разговор императора с кем бы то ни было, а если в кабинете присутствовало более, чем один приближенный правителя, то никогда. Утбой Каведани из Баргавы, с юга Империи, никогда не открывал рот по пустякам, а уж если это случалось в процессе обсуждения какого-либо вопроса…

— А как же? — насторожился Вем. Он особенно охотно прислушивался к редким советам и суждениям своего телохранителя.

— Я помню, что говорилось о приходе к власти династии Хистим. — Утбой говорил медленно и четко. — Первого из ваших царственных предков выбрал на царство не совет знати, а Храм. Такова традиция.

Советник нахмурился, копаясь в недрах своей памяти, емкой на зависть всем, кто хорошо знал Эрно. А Вем переводил взгляд с него на Утбоя и обратно. Нетрудно было догадаться, император ожидал продолжения, но, сказав то, что считал нужным, телохранитель правителя замолчал, а советник еще не сформулировал свой комментарий.

— В самом деле, — еще тщательнее, чем прежде, подбирая слова, заговорил представитель благородного рода Рутвен, который всегда настороженно относился к власти религии, — такая традиция существовала. Но есть ли смысл…

— Погоди, — оборвал его Вем. — А если взглянуть в свод законов Белого Лотоса? Что там говорится?

— Подобный вопрос во вспомогательном Высоком Своде не рассматривается, — ответил Эрно. — Насколько я помню. А Основной Свод сейчас недоступен. Если же говорить о традициях, то роль Храма действительно… м-м, велика. Больше, чем можно позволить священникам.

— Это не тот вопрос, который ты можешь обсуждать!

— Прошу прощение ваше величество, — оскорбился секретарь, — но вручать судьбу Империи в руки первосвященника, мне кажется… Это еще более ненадежный шаг, чем отдать решение столь важного вопроса совету знати. Кого там Храм может выбрать, бог весть. Не только представителя знатного рода, как было в прошлый раз, но и плебея, и даже раба. Это же абсурд! Уж лучше и в самом деле вручить судьбу Империи в руки знатных людей.