Феликс Разумовский - Аленький цветочек

Всё-таки он без потерь и опоздания добрался до небольшой, не испорченной особыми излишествами приёмной. И, храня каменный вид, представился дежурному капитану:

– Подполковник Скудин. Мне назначено на десять ноль-ноль.

– Минуточку… – Тот не глядя потянулся к местному телефону и чуть не промахнулся по трубке – смотрел, точно загипнотизированный, на – серебряную обезьянью башку, где ж ему, служаке кабинетному, было видеть что-то подобное. Но выучка не подвела, всё-таки поднял трубку, прошептал в неё нужное заклинание и кивнул на дверь: – Пожалуйста. Павел Андреевич вас ждёт.

– А-а, Ванечка, привет, привет! Ну проходи, садись! Что тут у тебя? Рассказывай.

В генеральском кабинете Ивана встретили как родного. Что ни говори, а совместное сидение в дерьме очень сближает. Бывший Капитан Кольцов рявкнул по селектору насчет кофе, внимательно просмотрел содержимое скудинской папки – сметы, экспедиционные планы, маршрутные листы (все – украшенные печатями, штампами «согласовано» и размашистой директорской подписью). Крякнул, почесал шрам на щеке и снял телефонную трубку:

– Владимир Зеноныч, Кольцов беспокоит… Вы бы не смогли уделить мне пару минут? Я касательно дела Скудина, да, того подполковника из «Тройки». А, помните? Ну и память у вас, Владимир Зеноныч, дай Бог каждому… Так мы забежим? Ну конечно же, быстро, вся документация в пакете. Есть! Конечно, без соплежевательства… – Повесив трубку, он подмигнул Скудину. – Слыхал, что начальство велело? Без соплежевательства! – И, не дав ему допить кофе, быстро потащил на самый верх, в обиталище генерала. Который с ними, увы, вместе в дерьме не сидел.

Приемная у того была куда как попросторней. С тотемическим портретом российского Президента, с офицером на побегушках – да не каким-нибудь капитаном несчастным, а целым полковником. Ордена Чёрного Гиббона этот полковник, правда, тоже доселе никогда не видал – и навряд ли увидит. А сам памятливый Владимир Зенонович с тех пор, как ему довелось некогда решать скудинскую судьбу, из семизвёздочного стал ажно девятизвёздочным. Полным генералом. [66]

– Ишь, каков орёл! – Он сам был награждён десятком иностранных орденов, но и его взгляд намертво приковала к себе многострадальная скудинская ширинка. – Ух ты, четвёртой степени! С рубинами и клыками! Погоди-ка – к нему ещё, я слышал, гарем полагается?

– Так точно, товарищ генерал армии. – Скудин вытянулся и замер, давая рассмотреть гиббонью голову со всех сторон. В полной красе, с хибангинскими рубинами и клыками, вручную выточенными из бивня чёрного жертвенного слона.

Его страшно тянуло слегка согнуть ногу и незаметно закрыться бедром. Так, на всякий случай.

– Ну и как он? Гарем?.. – Впрочем, шутливый тон был мгновенно оставлен, девятизвёздочный удовлетворил своё любопытство и вновь превратился из восторженного созерцателя в сурового начальника. – Прошу садиться. Ну? Что тут у вас?

«Без соплежевательства». Скудин выложил свою папку на стол.

Генерал мельком просмотрел бумаги, выдержал паузу, закурил и со значением выпустил дым в потолок.

– Значит, собрались в экспедицию. На свежий воздух. В родные края…

– Так точно, товарищ генерал армии. – Скудин вытянулся в кресле и глянул на Владимира Зеноновича честными немигающими глазами. – Как вы совершенно верно заметили. На Кольский.

Подход-отход от начальства…

– А может, лучше в Чечню? Там тоже воздух, говорят, свежий… – Девятизвёздочный ласково усмехнулся, посмотрел на невозмутимого Скудина и, видимо, понял, что шутка пропала впустую. Этого никакой Чечнёй не прошибешь, даже и юмора не поймёт. Откозыряет и поедет… и очень скоро воевать там станет не с кем. Генерал сунул сигарету в пепельницу и вновь стал серьёзен. – Ладно, Бог с ним… но вот Америка здесь при чём? И что ещё за Шихман? Своих сионистов нам мало? Всяких Айсбергов-Вайсбергов-Рабиновичей…

В его голосе отдалённо послышались нехорошие нотки.

– Шихман, товарищ генерал армии, – глава индивидуального частного предприятия, финансирующего экспедицию, – Скудин подпустил точно отмеренную дозу патриотической горечи. – Коренной россиянин, можно сказать, из поволжских немцев… троюродный шурин бывшего премьера Черномырдина. – «Если уж это для тебя не авторитет…» – Американские учёные, которых он теперь представляет, готовы безвозмездно передать лаборатории профессора Звягинцева уникальную, особо точную аппаратуру… если только мы им разрешим хоть одним глазком взглянуть на криптозоологического реликта, обитающего в кольской тайболе. Конечно, ежели случай позволит его пронаблюдать. Между прочим… – Неотрывно следя за выражением лица генерала, Кудеяр пришёл к выводу, что пришла пора наносить упреждающий удар, и снайперски нанёс его: – Товарищ Шихман поручил мне передать некоторую сумму на реставрацию памятника Юрию Владимировичу Андропову… внучатая племянница которого доводится ему пятой свояченицей…

С этими словами Иван извлек чудовищно раздутый конверт и скромно положил на край стола. Взгляд его был всё так же честен и чист:

– Вот, товарищ генерал армии. Валютный вклад, как теперь принято говорить.

Холодная голова, горячее сердце, что там ещё.

– Смотри-ка, и в самом деле патриот! – Сразу повеселев, девятизвёздочный хмыкнул и, смахнув, как нечто незначительное, конверт в ящик стола, мельком покосился на Кольцова. – Зайдёте потом, Пал Андреич, заприходуем по всей форме. – И подытожил: – Ладно, быть по сему. Езжайте, благословляю. Визу Шихману вашему выправим. И воздушный коридор дадим американским интернационалистам, пусть на здоровье изучают своего снежного человека… Вот только будет у меня к тебе, подполковник, личная просьба. Приватного, можно сказать, свойства.

Генерал резко замолчал. Открыл на своем столе небольшую панель и нажал две кнопочки. Под ними тотчас забегали красные точки светодиодов. На окна плавно опустились плотные мохнатые шторы из особой, ни в каких магазинах не продающейся ткани, послышалось чуть различимое гудение, воздух в кабинете слегка завибрировал. Красные огоньки сменились зелёными: система защиты от прослушивания вышла на рабочий режим.

Скудин вновь напряжённо выпрямился в кресле.

– Слушаю, товарищ генерал армии…

– Так вот, подполковник. Есть у меня сынок… шустрый мальчонка…

«Так-так». Дело, кажется, принимало не совсем уж безоблачный оборот. Кудеяр знал: рано овдовевший Владимир Зенонович был женат вторым браком на женщине много моложе себя. Оттого и единственный отпрыск пребывал в том возрасте, в котором могли бы сейчас быть генеральские внуки. И вот с этим сынулей явно происходило что-то не то. Упомянув о недоросле, девятизвёздочный зримо погрустнел и нахмурился. «А я тут при чём?! – мысленно рассвирепел Кудеяр. – Твои проблемы, ты и…»