Наталия Мазова - Свита Мертвого бога

Зал ахнул. Такими клятвами не бросаются, и даже если девушка в самом деле была самозванкой, сейчас она пошла ва-банк. И Зивакут не могла не понимать этого.

– Твое обвинение серьезно, дитя мое, – произнесла она неожиданно дрогнувшим голосом. Этой секундной заминки Джарвису хватило, чтобы понять, насколько попали в точку слова Нисады. Теперь, если Зива примет сторону дяди, то тем самым косвенно подтвердит, что и для нее собственный сын – лишь ширма. А ей это крайне невыгодно. – Но обвинение владетельного Веннана не менее серьезно. Чем ты докажешь, что в самом деле та, чьим именем назвалась?

– Вы видели подпись на пергаменте, ваше величество, – Нисада снова повернулась к королеве. – Неужели вы считаете, что назначенный вами наместник не знает в лицо дочь своего князя?

– Наместника могли подкупить, – снова раздался голос Тарме. – Или он попросту один из тех, кто стоит за этой юной особой, преследуя собственные цели.

– Какие еще цели? – недоверчиво переспросила Зивакут.

– Все очень просто, – дядя Нисады тонко улыбнулся. – Если девушка будет признана правящей княгиней Лорш, то в ее обязанность входит как можно скорее выйти замуж для рождения наследника. Мужем ее становится нужный человек… который и прибирает к рукам Великое Держание. А вам, милочка, стоило бы подумать, прежде чем бросать мне такое обвинение, – он отвесил Нисаде легкий издевательский полупоклон. – Таким образом вы лишь приоткрыли завесу над собственными планами.

Теперь Джарвис до конца осознал, почему Нисада не может говорить о своем дяде без бранных слов – и в то же время невольно восхитился самообладанием Тарме и красотой его игры.

– Ваше величество, я привела с собой свидетеля, – не сдавалась Нисада. – Почему бы не предоставить слово ему?

– А какой в этом смысл? – легко парировал Тарме. – Кто из нас знает этого молодого человека? Он такой же проходимец, как и вы.

Берри и Нисада растерянно переглянулись. На их стороне было чудо, но даже искренне и истово верующий знает, что чудеса на этом свете редки. На стороне же дядюшки – самый обыкновенный здравый смысл. Теперь их могло бы спасти лишь материальное доказательство, которое можно потрогать руками – оно перевесило бы любые слова…

И тут Нисаду обдало жаром, когда она поняла, что такое доказательство у нее есть!

– Значит, мне остается только одно! – звонко выкрикнула она и уже ухватилась руками за подол, чтобы задрать его перед всем благородным собранием… и осеклась, как наяву услышав язвительный голос Тай: «Не вздумай отколоть один из тех номеров, которыми ты прославилась в Замке».

– Простите, ваше величество, женская стыдливость не позволяет мне сделать это перед мужчинами, – тихо выговорила Нисада, роняя чуть приподнятый подол. – Но вы, государыня, тоже женщина, и если бы мы удалились в уединенное место, то я смогла бы показать вам… Будете ли вы свидетельствовать в мою пользу, если сочтете мое доказательство весомым?

– Что ж, дитя мое, в такой просьбе невозможно отказать. Я готова пройти с тобой в одну из комнат, – Зивакут поднялась с трона. Встав на ноги, она оказалась грузной, как многие луррагские женщины в ее возрасте, однако ее величия это ничуть не умаляло.

– Не верьте ей, ваше величество! – вскинулся Тарме. – Эти слова о женской стыдливости – дымовая завеса. Не стремится ли она остаться наедине с вами, дабы совершить покушение?

Джарвис тут же понял, какую ошибку совершил дядя Нисады. Что ж, он был всего лишь вайлэзцем и не знал, что по луррагским обычаям, вообразив Зивакут не способной отстоять свою жизнь перед хрупкой девушкой, тем самым обвинил ее в неспособности править.

– Кажется, ты считаешь, что умнее меня, анта Веннан? – холодно уронила королева. – Не забывай, обвинение, брошенное тебе, еще не снято. Идем, дитя мое, но твой свидетель пусть останется здесь. А с нами пойдет… – она окинула взглядом зал и остановила его на худощавой женщине лет тридцати пяти, тоже облаченной в темные вдовьи одежды. Как и у многих в этом зале, на лице ее выделялись уже поблекшие, но еще вполне различимые пятна, оставленные Поветрием. – Владетельная Аэссет, следуй за нами, дабы свидетельство было достоверным.

Будучи привязан к Нисаде искоркой взгляда, Джарвис не имел выбора, остаться в зале заседаний или последовать за королевой и княжной. Поэтому он не мог видеть, как собрание за спиной трех удалившихся женщин загудело не хуже растревоженного улья. Держатели доменов вскакивали с мест, обмениваясь взволнованными замечаниями. Вокруг Берри образовалась отчужденная пустота. Многие подходили к Тарме, желая ободрить его или высказать возмущение.

В числе прочих рядом с ним оказался церковник в сиреневой рясе под плащом цвета стали, которого дядюшка Нис назвал его преосвященством Лаймартом. Склонившись к уху Тарме, он торопливо шепнул:

– Еще ничего не потеряно. Если ваша племянница в самом деле сумеет склонить королеву на свою сторону – требуйте испытания молнией Единого, а в остальном положитесь на меня.

– Почему вы столь уверены, что эта девушка – моя племянница? – еле слышно отозвался Тарме. – Полчаса назад вы публично заявили совсем иное.

– Не будьте идиотом, Веннан, – раздраженно отозвался Лаймарт. – Я же видел, как вас перекосило еще до того, как она представилась. Это действительно Нисада, которая каким-то чудом научилась ходить, и передо мной не имеет смысла отрицать этого.

– Иными словами, вы меня покупаете, – с нервной усмешкой проронил Тарме.

– Я спасаю вас, болван! – прошипел Лаймарт. – Другие формулировки тут неуместны. А из каких соображений – это уж, простите, мое дело.

– Здесь мы одни, дитя мое, – произнесла Зивакут, едва за тремя женщинами захлопнулась дверь небольшой комнатки, где, судя по пятнам чернил на столах, обычно работали переписчики документов. – Так что же ты хотела мне показать?

Неловко приподняв подол ненавистного «поросячьего» платья, Нисада зажала его между грудью и подбородком, затем распустила завязки еще более ненавистной нижней юбки на обручах, надетой исключительно по необходимости, и позволила ей опасть к ногам.

– Смотрите, ваше величество! – выговорила она, опуская ресницы и жалея, что не способна по своей воле вызвать краску стыда на щеках. – Смотрите на мои несчастные ножки, которые снова ходят, но уже никогда не вырастут до своей настоящей длины! Разве могут так выглядеть ноги женщины, которая всю жизнь свободно ходила ими?

– Боже Единый! – невольно воскликнула дама Аэссет. Зивакут промолчала, но по лицу ее пробежала какая-то дрожь, словно ей хотелось поскорее отвести взгляд от чужого уродства. Джарвис и сам поймал себя на том же чувстве. Действительно, ноги Нисады были словно приставлены ей от совсем другого человеческого существа – короткие, особенно по сравнению с длинными ловкими руками, и тонкие, как веточки. На икрах мускулатура уже более-менее развилась, но бедра были так болезненно худы, особенно с внутренней стороны, что ноги вдобавок казались еще и кривоватыми.