Вадим Панов - Занимательная механика

— А что наследники Бехтерева или Сомова?

— Их нет, — просто ответил Сан Саныч. — Во время революции будущие «жертвы репрессий» не щадили ни женщин, ни детей. Романтические были времена…

Он допил пиво, привычна быстрым взглядом оглядел выставленные в большом зале монеты — так полководец машинально отмечает вытянувшихся во фрунт солдат — и поднялся:

— Может, пройдем в синий зал? Там у нас шестнадцатый век: дублоны, пиастры и прочие пираты. Всем очень нравится.

«Интересно, каково это — жить в музее?»

— Пойдем, — согласился Волков.

Однако до «прочих пиратов» они не дошли. В следующем холле, который им пришлось миновать, Федор обратил внимание на ведущую вниз лестницу.

— А мне казалось, что первый этаж дома нежилой.

— Там мастерская, — махнул рукой Карпов. — Еще одно наше увлечение.

— Что мастерите?

— Работаем по металлу.

Очкарик вспомнил мозоли на руках Сан Саныча — такие метки не заработаешь открыванием пива — и почувствовал, что напал на след: «работаем по металлу»?

Смущали Федора лишь спокойствие и откровенность Карпова. Хозяин квартиры держался так, словно не чувствовал за собой никакой вины. «Да, работаем по металлу, ну и что?»

— Можно посмотреть?

— Изволь.

Мужчины спустились вниз, однако первым делом Волков увидел не станки и рабочие столы, а очередное монетохранилище.

— Здесь у нас современность, — сообщил Сан Саныч. — Вторая половина двадцатого века и нынешние времена. Особой ценности пока не имеет, но мы собираем.

— Вы все собираете?

— Да, — серьезно подтвердил Карпов. — Каждый появляющийся на земле образец рано или поздно попадает в нашу коллекцию. Сейчас стало проще, мы имеем прямые взаимоотношения со многими банками. Современные коммуникации — великая вещь.

«Но откуда у вас деньги, ребята? Откуда у вас ТАКИЕ деньги? Уж не из скромной ли мастерской?»

— А вот здесь наш цех.

Фрезерный станок, сверлильный станок, шлифовальный, ручные машинки… Компьютер. На столах, с прожженными кислотой столешницами — блестящие инструменты, аккуратно разложенные по ящичкам, тиски, металлические заготовки, автоклав или что там такое? Откуда-то из памяти всплыло: муфельная печь. Видел, что ли, раньше? На полках банки с жидкостями. Увеличительные стекла, большие, на штативах. Тут же лежат маленькие, но мощные лупы, которые надевают на глаза. И еще эскизы на стенах: профили, гербы, геральдические животные, шрифты…

— Некоторые монеты приходится реставрировать, — безмятежно пояснил Карпов.

— А изготавливать?

— Что? — Холодильник в мастерской тоже присутствовал, и именно из-за него Сан Саныч не расслышал вопрос: он как раз открывал дверцу и доставал себе бутылочку пива.

— Можно ли изготовить монету в домашних условиях?

— Можно, — кивнул нумизмат. — Для этого нужна подобная мастерская и определенный навык.

— И все?

— И желание, разумеется. — Карпов глотнул пива.

— Все так просто?

— Суди сам… — Сан Саныч взял со стола металлический кругляш и бросил его Очкарику. — Для начала делаем пресс-форму, матрицу. Берем сырую сталь, шлифуем, намечаем радиус и делаем посадку, вырезаем углубление. Затем вручную выводим фон, до идеала, Федор, до идеала! Затем наносим лак, на него — рисунок и начинаем работать штихелями. Вырезаем.

Нумизмат продемонстрировал Волкову инструмент. «Так вот откуда у него мозоли. И ожоги на руке. Штихеля и кислота». Карпов умел делать монеты. Умел. Он не подчеркивал это, но и не скрывал.

«Неужели повезло? Неужели Людмила Савельевна Рижская небрежным взмахом руки отправила меня по нужному адресу? Если так, то я отведу ее в кондитерскую и позволю съесть столько пирожных, сколько влезет!»

Но что общего может быть у знаменитого нумизмата с наемным убийцей? Что? Трудно ведь предположить, что в свободное от основной работы время Оружейник приторговывает подделками. Да и не станет Сан Саныч делать на продажу заведомые фальшивки. Уж он-то прекрасно знает, как состарить металл, как не ошибиться с точностью изображения, он любую монету на ощупь различит. Значит…

Значит, нет ничего общего?

Кроме одного: мы говорим об ОДНОМ ИЗ ЛУЧШИХ В МИРЕ нумизмате и об ОДНОМ ИЗ ЛУЧШИХ В МИРЕ убийце. Не мастера — гения в своем деле. Потянет ли это на связь?

Федор хлопнул себя по лбу:

— Саша, я совершенно потерял счет времени!

— Торопишься?

— Тебя отвлекаю.

— У нас не так часто бывают новые люди, — улыбнулся Карпов. — Тем более готовые слушать старого болтуна.

Да уж, любой коллекционер — фанатик своего дела, готовый говорить об увлечении до бесконечности. Все они старые болтуны, и не важно, сколько коллекционеру лет.

— Рижская сказала, что тебе нужна консультация.

— Вот. — Волков достал из кармана мешочек и высыпал на стол монеты.

Но еще до того, как металлические кругляши легли на столешницу, Очкарик понял, что пришел по адресу: Сан Саныч узнал мешочек.

УЗНАЛ.

«В яблочко!»

«Теперь не ошибиться!»

И небрежно поинтересовался:

— Что скажешь?

Карпов, надо отдать должное, пришел в себя очень быстро. Можно сказать — молниеносно. Ткнул пальцем в одну из монет:

— Серебряная полуполтина Алексея Михайловича. Пятикопеечник восемнадцатого века…

Но при этом обходил взглядом те монеты, которые вызвали недоумение и у Волкова, и у Рижской. Словно не замечал новоделы.

— Что скажешь об этой?

Короткая пауза.

— Это очень редкая монета, — натянуто улыбнулся Сан Саныч, не спуская глаз с парусника.

— Какой страны?

Карпов побарабанил пальцами по столешнице. Посмотрел Волкову в глаза. Посмотрел, как человек, пребывающий в некоторой затруднительной, но отнюдь не трагической ситуации. Не было во взгляде Сан Саныча страха, лишь непонимание происходящего. И в этот момент Федор понял, что версия с производством подделок — чушь собачья. Где-где, а в этой квартире гнезда фальшивомонетчиков нет.

Здесь прячется нечто более значимое.

— Откуда у тебя это собрание? — негромко спросил Карпов.

Ответ у Очкарика родился мгновенно. По наитию.

— От Оружейника.

Нумизмат спокойно качнул головой:

— Он его продал?

— Оставил.

В сущности, это было правдой.

— К чему тогда Рижская?

— Оружейник ничего не рассказал, оставил коллекцию — и все, — пожал плечами Волков. Это называется кураж. Он поймал главную идею разговора, и теперь нужные слова слетали с губ сами по себе. — Сказал, что ты все расскажешь. Но род моей деятельности предполагает некоторую осторожность. Да и не мог я прийти просто так, постарался собрать предварительную информацию. Надеюсь, без обид?

— Без обид, — махнул рукой Сан Саныч и тут же поинтересовался: — Для чего ты разучился ползать?