Наталья Михайлова - Ветер забытых дорог

Прячась в камышах, Белгест скользнул туда, где лежала его одежда, и поспешно натянул холщовые штаны, которые ниже колен уже истрепались в лохмотья. Он не стал одеваться полностью, торопясь, пока лесовица не исчезла.

Бесшумно ступая босыми ногами, он подошел к зарослям, где затаилась хозяйка этого заброшенного места. Вот колышется на песке тень от ивы, хотя нет ветра, - значит, она еще здесь. Белгест решил повесить венок на ветвь. Но заросли расступились, и лесовица в серо-голубом платье вышла навстречу.

«Сама показалась! - обрадовался Белгест. - Добрый знак».

Он подошел совсем близко и сказал:

– Вот тебе дар от меня, хозяйка.

Вблизи Белгест разглядел вышивку по вороту лесовицы и удивился: они не вышивают своих платьев! Лесной человек поклонился, положил венок к ее ногам и отступил на несколько шагов, смотря за лесовицей - как она сейчас примет дар и исчезнет.

Та гибким движением нагнулась, коснувшись песка одним коленом, тонкими пальцами бережно взяла венок и, улыбаясь, надела себе на светлые, легкие волосы, на которых уже желтел обруч. На волосах заблестели капли воды от мокрых кувшинок.

Только когда Белгест надел всю свою одежду, Йосенна стала догадываться, что перед ней человек. Он натянул на себя оборванную рубаху грубой серой ткани и косматую накидку из звериной шкуры. Царевна знала, что так и выглядит человеческая одежда. Но как смел один из людей проникнуть в Бисмасатру, где его ждет неминуемая смерть?

Белгест стоял в нескольких шагах и любовался Йосенной открыто и просто. Лесовица была для него то же, что птица, цветущий шиповник или рябиновая гроздь: он мог смотреть на нее, сколько хотел, пока лесовица сама не уйдет.

Йосенна не боялась его, раз он подарил ей венок из кувшинок. Белгест был слишком молод, чтобы его лицо сильно заросло: борода и усы у него были еще редкими и не мешали царевне разглядеть очертания его подбородка и губ. Что-то трогало ее в нем, так что жалко становилось выдать человека страже, рассказать о нем во дворце, чтобы его убили - «уничтожили скверну».

– Что ты на меня так смотришь? - с удивлением спросила Йосенна. - Ты человек?

Белгест плохо понимал ее, но три года без пощады сражаясь с небожителями, он все же немного научился их речи. Услыхав, на каком языке говорит девушка, Белгест отступил на полшага.

– Разве ты не лесовица и не озерница? - с внезапным отчаянием спросил он. - Ты не из тех, кому мы с сестрой приносили в подарок ленты и венки?

Белгест и Йосенна молча смотрели друг на друга, и вдруг одновременно у обоих вырвалось:

– Кто ты?

Только Белгест воскликнул порывисто: «Кто же ты?!», а она - в тихом изумлении.

Так встретились Белгест из рода Оленя и Йосенна, дочь царя Бисмы. Измученный дальней дорогой, обессилевший в скитаньях Белгест был все же хорош собой. Ничто в жизни не поражало царевну так, как он. Он был совсем иным, чем небожители, живущие за Стенами в вечной тревоге за свою «чистоту». Белгест был всего лишь человеком с недолговечной судьбой, но скитания и тяготы наложили особую суровую печать на его лицо, и он выглядел мужественней и старше самого царя Бисмы. Тем не менее, Йосенна понимала, насколько он молод, и с удивлением смотрела на тонкую морщинку, пересекшую его лоб, и на скорбные складки в углах губ.

Когда незнакомец впервые взглянул на нее, сердце Йосенны сжалось от острого чувства, которое ей не к кому было испытывать в счастливой Бисмасатре: от сострадания. Какой у него был взгляд! Что они видели, эти глаза, что в них столько боли? Йосенна протянула ему руку и ощутила, что его ладонь жесткая, как кора, вся в мелких шрамах.

Царевна решила тайком отпустить Белгеста из Бисмасатры. У него сломался меч и порвалась тетива лука, износилась одежда. Йосенна хотела снарядить его в дорогу, а потом пусть уходит в свой большой мир за Стеной. Она знала, что осквернится, если будет заботиться о человеке. Но Белгест уйдет - и она очистится сама, и проведет нужные обряды в той части сада и в той беседке, где он жил. Царские семьи в Сатре имели жреческое достоинство, Йосенна была вправе это сделать.

А пока царевна каждый день приходила на озеро, где ее ждал Белгест, и расспрашивала его о жизни за Стеной. Ее изумляли его рассказы. Он много голодал, мерз там, в снегу, на севере. Йосенна не могла отвести взгляда от человека из большого мира, где страдали, голодали, мерзли - и счастье мерили золотниками, а беды принимали без счету.

– Я пошел на закат и однажды наткнулся на удивительную стену. Она стояла в лесу, и за ней тоже был лес. Я перелез через стену и пошел дальше. Наконец я уткнулся в густые заросли шиповника… Я иду на запад, Йосенна, чтобы найти Деслава из рода Санейяти.

– Дасаву Санейяти? - воскликнула царевна.

– У меня есть его шлем, - Белгест достал из дорожного мешка украшенный золотыми полосами шлем Дасавы.

Йосенна вспомнила: к царю Бисме приходили донесения о человеке в драгоценном шлеме. Он причинил небожителям много зла на земле будущей Дасавасатры. «Так вот ты кто, Белгест…» Но Йосенна уже не могла его ненавидеть: она успела его понять. Он дрался за свою землю, за маленький клочок «скверной», «нечистой», но родной ему земли против всего «чистого» народа захватчиков…

Что шила вчера весь день царевна Йосенна? Рубашку Белгесту. Она думала: как хорошо будет увидеть его в новой рубашке, а не в дорожных обносках. Он полоскал свои лохмотья в ручье и совсем разорвал.

Рядом с ним Йосенне постоянно тревожно и больно. Мысли, которые ее мучают, никогда прежде не пришли бы ей в голову. Но она рассмеялась, глядя на Белгеста, когда он надел сшитую для него одежду. Глядя на нее, рассмеялся и Белгест. Так, смеясь, они неожиданно для себя обнялись. Йосенна ощутила, как к ее щеке прислонилась заросшая бородой чужая. «Не дам никому его погубить. Никому не выдам, что он здесь, - думала Йосенна. - Мой Белгест… Как хорошо и как неспокойно с тобой!»

Небожитель Тирна был наперсником царя: за столом - кравчим, во время поездок - стремянным, писцом, доверенным посыльным, советником. Особой обязанностью Тирны было прислуживать царевне Йосенне. Когда царевна хотела позвать к себе в сад молодых небожителей - друзей и подруг - она у себя во дворце поворачивала одной рукой изящный маленький ворот. Начинал действовать сложный механизм, и раздавался громкий удар колокола. Звонкий певучий звук разносился далеко окрест, и небожители Бисмасатры, слышавшие его, понимали, что царевна изъявляет какое-то желание. Затем Йосенна дожидалась Тирны или просто оставляла ему около ворота записочку с поручением. Тирна был не вправе ни расспрашивать ее, ни отказать. Он выполнял любую волю царевны: доставить ли ткани для шитья, или лук и стрелы для охоты…