Вадим Панов - Королевский крест

— Теперь мы можем поговорить, как взрослые люди, — улыбнулся Роберто.

Мамоцких жестами показали, что они не против.

— Вот и славно.

Чернышев не боялся, что выстрел привлечет чье-либо внимание: карманная «беретта» звучала довольно приглушенно, к тому же дом Мамоцких располагался далеко от соседских построек. Демонстрируя семейству свою уверенность, Роберто медленно прошелся по гостиной, постоял, задумчиво почесывая стволом пистолета затылок, после чего продолжил интересную беседу:

— Значит, так, друзья. Вашу ценную информацию я оцениваю в полсотни. Это большие деньги, и они вам пригодятся. Согласны?

Спорить с графом Чернышевым никто не стал. Роберто улыбнулся и вытащил из бумажника несколько потрепанных ассигнаций.

Едва он захлопнул дверцу «Ягуара», бронированную, с наглухо тонированными стеклами, непрозрачная перегородка, делящая салон на две части, бесшумно опустилась, и Клаудия небрежно произнесла:

— У тебя недовольный вид. — И пригубила шампанское из хрустального бокала.

Огромные глаза с красными зрачками неподвижно смотрели на чела. Затягивающие глаза. Роберто знал, что специфическая магия масанов позволяет управлять разумными, брать под гипнотический контроль и челов, и более древних существ. Знал, но искренне надеялся, что кровавая ведьма Бруджа не оттачивает на нем свое мастерство. Только эта надежда помогала Чернышеву выдерживать взгляды Клаудии.

— Ты какой-то взъерошенный, — прошелестел Александр.

Черные губы девушки чуть изогнулись. Тень улыбки? Призрак презрительной гримасы? Сегодня Клаудия отдала предпочтение черному: черные тени на глазах и помада, черный лак на длинных ногтях. Короткое черное платье, оставляющее открытыми стройные ноги в черных чулках, блестящие туфли.

— Он боится сказать нам правду.

Роберто прочитал насмешку в ее огромных глазах, разозлился:

— Вы не даете мне и слова сказать.

— Зато мы видим твои пустые руки.

А вот в глазах барона насмешки не наблюдалось. Чернышев почувствовал, что Бруджа еле сдерживается.

— Мы заключили пари, — объяснила Клаудия. — Я сказала отцу, что ты придешь без шкатулки. Он не поверил и теперь должен мне одно желание.

Алые зрачки на мгновение расширились, а крылья тонкого носа раздулись — что же за желание загадала дочка барона?

— Хватит болтать, — буркнул Бруджа. На этот раз его голос напоминал шелест железных листьев. — Почему ты не принес шкатулку?

— К сожалению, все пошло не совсем так, как планировалось, — вздохнул Чернышев. — У челов ее нет.

— Ты проиграл, Александр, — рассмеялась Клаудия.

— Даже в шутку не смей так говорить!

— Я не шучу. Я имею в виду наше пари.

Барон жестко посмотрел на Роберто.

— Ты хочешь сказать, что ошибся и вышел не на тех челов?

— Я…

— Он хочет сказать, что планы нарушены самым непредвиденным образом, — перебила Чернышева девушка. — Разве не понятно?

Бруджа скрипнул зубами. «Хороший признак, — меланхолично подумал Роберто. — Если бы у него росли иглы , он бы не смог издать подобный звук…»

— Куда она подевалась? — после небольшой паузы осведомился Александр.

— Челы отдали шкатулку за долги.

— Надеюсь, не продешевили? — усмехнулась Клаудия.

— Двадцать тысяч.

— А ты предложил им пятьдесят?

— Да.

— Представляю, как эти ублюдки убивались.

— Клаудия, прошу тебя не острить, — скривился барон.

— Успокойся, Александр, — перебила отца девушка. — Разве я не обещала тебе трудности и нарушение всех возможных планов? Разве я не говорила, чтобы ты готовился к сложному испытанию, а не к туристической поездке?

— Обещала.

— Все так и получилось.

К своему удивлению, Чернышев увидел, что Бруджа действительно успокоился. Неужели был готов к неудаче? Барон открыл бутылку, наполнив салон упоительным ароматом игристого вина провинции Шампань, и повелительно кивнул Роберто:

— Поехали.

Жилой комплекс «Воробьевы горы».

Москва, улица Мосфильмовская,

4 ноября, четверг, 22.22

Любой игрок суеверен. Самый современный, образованный, верящий в существование космоса и в то, что Земля круглая, самый циничный и скептически настроенный игрок суеверен, и, глядя на бегущий по кругу шарик, на мчащихся лошадей, на приходящие карты, он всегда призывает на помощь высшую силу. Или сжимает в руке счастливый талисман. Или, открывая двери казино, переступает порог с правой ноги. Или…

Любой игрок суеверен — такова логика Игры. И тот, кто пропитался ее духом, спокойно отнесется к проявлению непознанного — он готов к этому.

Эльдару она сказала, что не сможет с ним встретиться. В этом не было ничего необычного: они виделись не каждый день, так что Анна не опасалась подозрений. Ахметов — звонок застал его на работе — пробубнил что-то неразборчивое и попросил обязательно появиться завтра. Анна обещала.

К Крылову девушка приехала на такси. Подкатила к самому подъезду, спокойно прошла через холл, вызвала лифт. И все эти действия — благодаря наведенному мороку — были не замечены охранниками, ведь среди них могли оказаться осведомители Ахметова.

— Кит, привет! — Анна сбросила плащ на руки слегка удивленного Крылова — почему охрана не предупредила о приезде гостьи? — и прошла в гостиную. — Есть серьезное дело.

— Дело?

В голосе Крылова послышалось разочарование.

— Но от вина не откажусь.

В углу, на барной стойке, девушка заметила бутылку испанского, два бокала, блюдо с фруктами. Про себя улыбнулась: «Господи, как предсказуемы мужики!»

— Никто не знает, что я у тебя, даже охрана здания.

Открывающий бутылку Никита замер.

— Как же ты попала в дом? Через канализацию?

— В корзине с грязным бельем, — мило улыбнулась Анна. И сразу же, серьезно: — О нашей встрече никто не должен знать.

— К чему такая секретность?

— Я хочу поговорить о картах, которые отдал тебе Мамоцких.

Рука, в которой Крылов держал бокал, дрогнула, но он сдержался, спокойно наполнил его вином, поднес расположившейся на диване девушке.

— Решила заняться коллекционированием?

— Почему ты взял их в счет долга?

Никита молча протянул свой бокал, улыбнулся, услышав мелодичный перезвон хрусталя, пригубил рубиновый нектар.

— У меня были причины.

— Я могу о них узнать?

— Зачем?

— Любопытно. Ты заплатил за старую колоду двадцать тысяч. Эльдар удивился, но промолчал, решил, что это очередной припадок коллекциомании, или как это там называется? Мамоцких, как мне кажется, удивился еще больше, он не верил своему счастью до тех пор, пока ты не поставил подпись на расписке. Ты сумел поразить всех. Расскажи, почему ты так поступил?