Вадим Панов - Королевский крест

— А ты Делона своего видел когда-нибудь? — окрысился Контейнер.

— А ты свою Бельмондо?

— Я ее в кино видел!

— А я где?

— А ты в…!

— Хватит ругаться, — с ленивым превосходством буркнул уйбуй и повернул к себе салонное зеркало. — Какая Бельмондо? Какой Ален Делон? О чем вы, мля? Я красив, как Спящий.

И принялся выдавливать некстати вскочивший под глазом прыщ.

Бойцы, естественно, усомнились, что уйбую доводилось видеть Спящего, но благоразумно промолчали. Тем более что истина пряталась где-то рядом — сегодня Копыто не был похож на самого себя. Традиционные кожаные штаны, жилет и куртка исчезли, уступив место взятому напрокат смокингу. Бандана, правда, осталась, но в остальном… Поразили подчиненных галстук-бабочка и БЕЛОСНЕЖНАЯ сорочка, восхитил широкий пояс, привели в восторг тонюсенькие лампасы на брюках. После того как первый шок прошел, к Копыто потянулись руки — ошарашенные дикари спешили прикоснуться к красивой жизни и сделать вывод о достоинствах стильных шмоток. Однако облапать уйбуя не удалось. Копыто, не без оснований опасавшийся засалить дорогостоящий наряд, взмахнул заранее приготовленным ятаганом и, пользуясь весьма сильными выражениями, пообещал отрезать каждую дотронувшуюся до смокинга конечность. С этого момента им любовались издали.

— Пропуск?

— Нас ждут, — буркнул сидящий за рулем Иголка. — Дай проехать.

— Меня ждут, — подчеркнул Копыто. — Я звезда.

И небрежным жестом стряхнул с плеча несуществующую пылинку. Но шлагбаум, преграждающий путь в подземный гараж бизнес-центра, оставался закрытым.

— Звезда чего? — попросил уточнить охранник. Удивленный тупостью челов, уйбуй покачал головой и отвернулся, пытаясь поймать свое отражение в боковом зеркале.

— Копытов Федор Федорович, — сообщил Иголка. — Играть мы едем. В карты.

— А…

Охранник сверился с записями и махнул рукой. Шлагбаум поднялся, квадратный «Мерседес» медленно вкатился на парковку, остановился на свободном месте, и дикари высыпали наружу.

— Круто, — оценил Иголка количество дорогих автомобилей. — Копыто, а мы сможем купить новый джип?

— Мы все сможем, — уверенно ответил уйбуй, поправляя перед зеркалом галстук. — Мы, мля, озолотимся.

И пощупал висящий под рубашкой «Повелитель».

— А два джипа купить сможем?

— Зачем тебе два?

— Для понтов, Копыто, для понтов. Прикинь, подкатываем на двух джипах…

— Ага! Типа, в одном одна половина Иголки, а в другом — другая, — не удержался Контейнер.

Шустрый боец засопел, покосился на грубияна, но промолчал: рослый Контейнер мог запросто реализовать свою мысль насчет половинок.

— Смотри, Копыто, какой-то лох ключи в машине оставил!

Не дожидаясь реакции сородичей, Иголка распахнул дверцу черного «Мазератти» и завладел связкой.

— Во, идиот, да?

— Типа, надеешься, что хозяин тебе чаевых отсыплет? — заржал Контейнер.

— При чем здесь хозяин? — прищурился Иголка. — Тачка хорошая, ключи у нас…

— И думать забудь, — отрезал Копыто, отбирая у бойца связку. — У нас, в натуре, серьезное дело.

— Вот и я о том же! Уедем отсюда на новой тачке.

— Ну, ты кретин! — Уйбуй внимательно оглядел блестящий автомобиль, на мгновение задержал взгляд на тонированном лобовом стекле, наморщил лоб, словно припоминая чего-то, не припомнил и закончил осмотр. — Дорогая игрушка.

— А я что говорю! Давай ключи, я мигом ее…

Машина тихо пикнула: автоматически сработала охранная сигнализация.

— Вот и хорошо. — Копыто опустил связку в карман. — Сейчас мы все равно заняты, мля. А будем уезжать… — Дикарь потрогал пальцем крыло «Мазератти», автомобиль, судя по всему, запал в уйбуйскую душу. — Будем уезжать — посмотрим.

И повернулся к подошедшим челам:

— Чего?

Их было трое. Тоже охранники, но не в униформе: строгие костюмы, рубашки, галстуки, гарнитуры на ушах и едва заметные пистолетные выпуклости под пиджаками. Глаза холодные.

— Господин Копытов?

— Да.

— Мы вас проводим.

— Пошли, — согласился уйбуй. — Я уже задолбался тута ошиваться.

— Надеюсь, вы помните, что можете взять с собой только одного сопровождающего? — невозмутимо продолжил старший из охранников.

— А остальные?

— Им придется покинуть бизнес-центр.

Иголка, по обыкновению, попытался высказать свое мнение, но Копыто отвесил бойцу подзатыльник и ткнул пальцем в Контейнера:

— Он пойдет.

Здоровяк вытащил из машины чемодан с деньгами.

— Оружие…

— Помню, помню…

Уйбуй добавил пару ругательств, но пистолет на сиденье бросил, послушно поднял руки, позволяя себя обыскать, после чего направился к лифту.

Московская обитель.

Москва, Царицынский парк,

5 ноября, пятница, 11.57

— Как ваши дела, Захар? Врачи говорят, к вечеру вы полностью поправитесь.

Справедливости ради следует отметить, что особой заслуги эрлийцев в столь быстром выздоровлении не было: организм масана крепок, раны, нанесенные ему Робене, не являлись фатальными, так что епископ встал бы на ноги и без чудодейственных снадобий. Правда, только к утру.

— Чтобы окончательно поправиться, мне нужны отнюдь не бальзамы, — проворчал Треми.

— Я знаю. — Сантьяга расположился в кресле напротив кровати. Улыбнулся. — Я позаботился о том, чтобы у вас появилась возможность восстановить силы.

Верным друзьям ни в чем отказа не будет. К навам относились по-разному, но никто не спорил с тем, что темные никогда не забывали о нуждах своих друзей.

— Мне нужна пища , — холодно произнес епископ.

— Именно о ней я и говорил, — кивнул комиссар. — Доставят ближе к вечеру, после того как эрлийцы закончат со своим лечением.

— Хорошо.

Захар поерзал на кровати, устраиваясь поудобнее, и замер так, чтобы не встречаться взглядом с Сантьягой. Треми знал, почему нав примчался в госпиталь, и ждал предстоящего разговора без особой радости.

— Комиссар, мне показалось или вы действительно приехали в гараж на моей машине?

— Черный «Мазератти»?

— Именно.

Сантьяга на мгновение задумался.

— Я оставил ее в гараже. Простите великодушно: совершенно выпало из памяти. Но я немедленно распоряжусь, чтобы ее доставили в ваш офис.

— Не нужно, — буркнул Треми. — Я поеду в гараж. Хочу побывать там…

Ему не было стыдно за свою сентиментальность. Да, Гаврила погиб. Молодой, неопытный, глупый. Захар знал, что память о «кривом» юнце сотрется через пару дней, что образ Гаврилы не останется с ним на всю жизнь — епископ похоронил не одного такого вот Гаврилу. Но парень имел право на проявление уважения. Этот долг Треми обязан был отдать.

— Раз уж мы заговорили о вчерашнем бое, — мягко начал комиссар, — мне показалось, что в последнем ударе не было необходимости. Противник был парализован.