Вадим Панов - Тень Инквизитора

— Да я здесь давно уже, — усмехнулся наемник. — Пообтерся, пообтесался, научился замечать детали.

— Магия — это инструмент, — повторила Яна, вновь припоминая фразу Глеба. — Истинные чудеса творит только истинная вера. Очень любопытно, Тема, очень любопытно.

— Что именно?

— Почему Глеб не считает себя магом?

Дальний скит.

Пермская область,

20 сентября, суббота, 18:38 (время местное).

Большой передышки после первой схватки ему не дали, но следующий бой стал для Дитриха легкой прогулкой. Молодой и неопытный чел явно боялся командора войны и не оказал серьезного сопротивления. Рыцарь без особого труда проломил защиту чела и с наслаждением сжег противника «Дыханием дракона». Зрители восприняли его победу без лишних эмоций. Да и было этих зрителей не очень много: десяток челов, пристально следящих за каждым действием чуда. И только позже, через несколько часов после схватки, как следует отдохнув с двумя симпатичными массажистками, Дитрих понял игру Чио. Матушка бросала ему кости: слабаков, не оправдавших надежд, или предателей, давая возможность своим воинам перенять опыт боевого мага Ордена.

— Ну и пусть, — прошептал рыцарь. — Я еще выпущу тебе кишки, клянусь доспехами Спящего.

В принципе, ему было все равно, кого убивать: договор есть договор, но Дитриха по-прежнему смущал сам факт соглашения: на что надеялась женщина? Но как бы там ни было, командор войны был полон решимости сыграть свою партию честно.

На этот раз его соперником был хван.

Четырехрукий здоровяк угрюмо стоял в круге, ожидая сигнал к началу боя, и его горящие глаза показывали, ждать от хвана пощады не придется. Чуд задохнулся от ярости, и лишь через минуту, когда первая волна бешенства схлынула, в его памяти всплыли слова договора: Чио не говорила, что драться придется исключительно с челами. Драться до смерти. Дитрих вспомнил Большое Царицынское Недоразумение, именно так обозвали стихийно вспыхнувший конфликт, вылившийся в грандиозное побоище между гвардией, дружинниками и масанами, которых поддержало два десятка гарок. Тогда только своевременный приход отряда маршалов-хамелеонов спас честь Ордена, и Дитрих дрался с четырехрукими плечом к плечу.

— Как тебя зовут?

— Кит, — коротко ответил хван, стараясь не смотреть в глаза командора.

— Тебе обещали свободу?

Молчаливый кивок.

— Она? — Безразлично улыбающаяся Чио не мешала нелюдям общаться, ее забавляла ситуация. А полусонные рыси у ног матушки смотрели на рыцаря и четырехрукого недоброжелательно, но более чем лениво.

— Это мой последний бой, — вздохнул Кит. — Ты уж извини.

Извинить за то, что драться хван будет отчаянно… Дитрих покачал головой. Заключая контракт, он и не предполагал, что дело может обернуться подобным образом: встречей в последнем бою с более сильным соперником. Самолюбие командора не позволило ему даже думать об этом… Самолюбие хвана, по всей видимости, сыграло с ним такую же шутку. Свобода уже здесь, до нее можно дотянуться рукой, но на пути встает несокрушимая скала…

— Я тебя убью, командор, — бросил Кит. — У меня нет выбора.

— У меня тоже, — тряхнул головой Дитрих. — Прости меня, хамелеон.

— Вот это я называю мужским клубом, — фыркнула Чио, и сидящие вокруг маги захихикали.

Проклятые человские маги, готовые замечать, записывать и подробно обсуждать, как именно нелюди будут убивать друг друга. Рыцарь обвел зрителей ненавидящим взором. Учитесь, мерзавцы, учитесь!!..

И ударил Кита рукой. Просто рукой, но «Кузнечный молот» многократно усилил и без того неслабый удар, отбросив хвана к стене. Четырехрукие быстры, как гепарды, и ловки, как змеи. Необходимо отнять это преимущество у Кита, и тогда шансы на победу существенно возрастут. Но у четырехрукого было свое мнение насчет исхода поединка. Его шансы повысились бы, отними он у рыцаря запас магической энергии — в рукопашном бою хваны могли противостоять даже навам, и Дитрих почувствовал, как его сдавливает петля «Навского аркана», хитрого заклинания, высасывающего магическую энергию. Чуд бросил часть сил на защиту и тут же метнул в четырехрукого «Эльфийскую стрелу». Хван увернулся, что стоило ему небольшого ожога на левом верхнем предплечье, и упрямо продолжал тянуть из рыцаря энергию. А заодно провел серию ударов руками, целясь в голову Дитриха. Если бы Чио вооружила гладиаторов холодным оружием, положение командора стало бы совсем непростым, но, на его счастье, матушку интересовал исключительно магический аспект поединка.

Еще несколько «Эльфийских стрел», вспышка «Дыхания дракона», и с каждым разом четырехрукий уклонялся от ударов все с меньшей скоростью, его правая нижняя рука повисла плетью, обожженный левый бок был окровавлен, но ярость атак не уменьшалась. Защита Дитриха слабела, в голове шумело, из разбитых губ и носа сочилась кровь, энергии оставалось совсем чуть-чуть, а проклятый Кит продолжал наседать… Рыцарь понял, что в этой схватке проиграет тот, кто допустит следующую ошибку. Одну. Последнюю.

И ее совершил хван.

Предчувствуя победу, он провел очередную серию ударов, но их скорость была уже не той, что в начале боя. В самый последний момент Дитриху удалось поймать в захват ногу четырехрукого и, собрав последние запасы магической энергии, накинуть на нее «Гиперборейский колпак». Плоть к плоти идеальный случай аркана. Нога соперника превратилась в лед. Мышцы, кости, сухожилия… Кит не успел защититься, да это практически невозможно при контактном заклинании. Он так и замер, держа на весу погибшую конечность и глядя, как жадный лед, подобно гангрене, продолжает поглощать его тело.

— Прости, Кит, — прошептал рыцарь. У него еще оставались капли энергии, которых вполне хватило, чтобы избавить хвана от мучений. Дитрих вздохнул и направил в глаз четырехрукого «Эльфийскую стрелу». — Прости меня.

Он устало прислонился к стене и посмотрел на Чио.

— Ты победил, — безразлично сообщила матушка. — Молодец.

Их опять было две. И опять другие. Худенькая короткостриженая блондинка и пышнотелая кудрявая брюнетка лет тридцати с большой грудью и складками на боках.

И только сняв напряжение, блаженно развалившись на широкой кровати, Дитрих вдруг подумал, что Чио может использовать его не только в качестве гладиатора. Раньше подобные мысли не приходили в голову командора, он был слишком высокого мнения о себе, но то, как матушка поступила в случае с хваном, заставило подозревать всех и вся. А тут еще постоянная смена «массажисток», их откровенное желание прыгнуть в постель к «нелюди»… Догадка обожгла рыцаря, заставила покраснеть и сжать кулаки. Он почти с ненавистью посмотрел на одевающихся девиц и, с трудом сдерживаясь, поинтересовался: