Терри Гудкайнд - Одиннадцатое правило волшебника, или Исповедница

— Она разрезала мою руку почти на две части! — вмешался другой, недовольный равнодушием женщины к их боли. — Она должна заплатить.

Женщина устремила на него испепеляющий взгляд.

— Ваше единственное назначение служить целям Ордена. Какую пользу сможешь ты внести в эту службу, если ты калека? Сейчас же заткнись или я точно не буду принимать во внимание твоё исцеление.

Когда он склонил голову в немом согласии, женщина, в конце концов, отвернулась и направила своё внимание на Дженнсен. Приподняв фонарь, она вгляделась в лицо Дженнсен. И тогда Дженнсен увидела, что та держала в руке: это была книга. Вероятно она забрала книгу из тайной библиотеки.

— Поразительно — сказала женщина так, будто говорила сама себе, одновременно изучая глаза Дженнсен. — Ты права насчёт меня и ещё насчёт моего дара.

Дженнсен поняла, что женщина была колдуньей, вероятно одной из Сестёр Джеганя. Ей не могла причинить вред сила этой женщины или любого обладающего магией, но при данных обстоятельствах это вовсе не означало, что она не опасна. В конце концов, ей не нужна магия, чтобы приказать солдатам убить её.

Женщина взяла нож и принялась рассматривать рукоять. Её брови нахмурились, когда она поняла значение витиеватой буквы «Р», выгравированной на серебряной рукоятке, это был знак, символизирующий дом Ралов.

Женщина посмотрела на Дженнсен глазами, наполненными зловещим пониманием. Внезапно она уронила нож. Он вонзился в землю около её ног. Её лицо содрогнулось, будто от боли. Безмолвные солдаты обменялись обеспокоенными взглядами.

Когда она снова подняла взгляд, ее лицо было мертвенно бледным.

— Так, так, так. Неужто Дженнсен Рал? — её голос звучал иначе. Это был низкий и угрожающий мужеподобный голос.

Дженнсен нахмурилась.

— Вы знаете меня?

— О да дорогая, я знаю тебя, — сказала женщина низким скрипучим голосом. — Кажется, я припоминаю, ты клялась мне убить Ричарда Рала.

Теперь Дженнсен поняла. Это был Император Джегань, смотревший на неё глазами этой женщины. Джегань был сноходцем. Ему под силу такие, на вид, невероятные вещи.

— И что насчёт твоего обещания? — спросила женщина не своим голосом. Её движения были похожи на куклу и казалось, причиняли боль.

Дженнсен не знала, с кем разговаривает, с Джеганем или с колдуньей.

— Я потерпела неудачу.

Губы женщины иронически искривились.

— Потерпела неудачу.

— Верно. Потерпела неудачу.

— А что с Себастьяном?

Дженнсен сглотнула.

— Он умер.

— Умер. — Проговорила она монотонно. Женщина подошла ближе и подняла голову Дженнсен, сверля её разгневанным взглядом.

— И как же он умер, дорогая?

— Своими собственными руками.

— И почему такой мужчина, как Себастьян, покончил жизнь самоубийством?

Дженнсен хотела сделать шаг назад, но уже и так вдавилась в грудь громадного солдата.

— Я думаю, это было его решением, он сказал, что больше не хочет быть стратегом императора. Может быть, он осознал, что его жизнь была растрачена зря.

Женщина пристально смотрела, но ничего не говорила.

Дженнсен глянула на мягко сверкающую золотую книгу, которую женщина держала в одной руке с фонарём. Дженнсен смогла разобрать лишь надпись на потёртом корешке. Название гласило: «Книга Сочтённых Теней».

Все повернулись на шум. Ещё больше мужчин медленно волокли других пленников. Когда они подошли к свету, сердце Дженнсен упало. Огромные солдаты волокли Энсона, Оуэна и его жену, Мерили. Все трое были в крови.

Женщина наклонилась и подняла нож Дженнсен.

— Его превосходительство решило, что он сможет использовать этих людей для всеобщего блага. Привести их с собой.

Никки притормозила и повернулась в ту сторону, откуда её окликнули по имени. Это был Натан. Энн по пятам следовала за ним. На каждый широкий шаг Натана Энн, чтобы не отставать, приходилось делать своих в три раза больше.

Их шаги эхом отражались от жёлто-золотистого и коричневого мраморного пола пустой прихожей.

Довольно простой зал принадлежал особой части дворца, которая относилась к личным владениям Лорда Рала, которой могли пользоваться только прислуга, приближённые лица и, конечно, Морд-Сит. Это был второстепенный неукрашенный проход, без всяких притязаний на роскошь.

В своём скромном сером платье, застёгнутом до самого горла, Энн выглядела точно так же, как в тот самый момент, когда она приняла на воспитание Никки ещё ребенком.

Низенькая и компактная, словно плотная грозовая туча несущаяся по ландшафту, она всегда выглядела готовой метать молнии. Её образ запечатлелся в памяти Ники, как весьма внушительная фигура с того самого первого раза когда её отправили в Дворец Пророков, чтобы стать молодой послушницей.

Эннелина Алдуррен всегда относилась к тому типу женщин, которые ничем иным, как своим каменным взглядом могли заставить выболтать любое признание. На новичков она наводила ужас, на молодых волшебников благоговейный страх, а большинство Сестёр бросало в трепет перед ней.

Будучи молоденькой послушницей, Никки подозревала, что самому Создателю пришлось бы вести себя с большой осторожностью и тщательно контролировать свои манеры и поведение в присутствии грозной аббатисы.

— Мы получили известие, что вы только что прибыли из Замка Волшебника, — произнёс высокий пророк глубоким, мощным голосом, когда он вместе с Энн поравнялся с Никки и Карой.

Учитывая, что Натан был почти тысячелетним, он, тем не менее, оставался крепким красивым мужчиной. Так же, как и Рала у него были схожие черты с Ричардом, включая ястребиное выражение лица.

Но его глаза были красивого голубого цвета, в то время, как у Ричарда были серые. Несмотря на свой возраст, пророк двигался энергичными, целеустремленными большими шагами.

Подобный отсчёт его прожитых лет, так же, как и у Никки, был уместен только для тех, кто всё это время жил за пределами магии Дворца Пророков.

Годы во дворце протекали таким же чередом, как и за его пределами, с той лишь разницей, что во Дворце время текло несоизмеримо медленней, чем для тех, кто был за пределами окутывавшего его заклинания.

В пределах Дворца время текло по-другому. Теперь, когда Дворец — пристанище Сестёр Света в течение тысячелетий — был разрушен, Натан, Энн, Никки, да и все остальные, кто когда-то называл это место домом, будут стареть наряду со всеми.

Никки помнила пророка всегда одетого в мантию, пока он жил пленником в своих апартаментах во Дворце Пророков. Как Сестре Света, ей иногда приходилось посещать его апартаменты и записывать то нечто, что он считал пророчеством.

Никки никогда не представляла это той или иной задачей и работой — она просто относила это к повседневным рутинным делам, которые ей надлежало выполнять. Хотя были такие Сёстры, которые не рисковали спускаться к Натану в одиночку.