Олег Дивов - Рыцарь и разбойник

– Ты вообще не верь мне, – раздалось сверху. – Я пять лет просыпаюсь с одной мыслью – о смерти. Как узнал, что белая лихорадка унесла моих любимых, вот и… Только одна мысль. Другой нет. Это, конечно, не раздвоение ума, но тоже болезнь. Нельзя такому человеку верить, уж ты-то, целитель-философ, должен это знать.

Разбойник оторопело кивнул.

– Я всем постоянно вру. Себе вру, что надо жить. Драгоценному вру, что я его верный слуга. Младшему врал, будто в королевстве порядок – ну, это простительно, он маленький еще… Тебя уже обоврал всего. Пошли, чего встал!

Разбойник послушно двинулся вперед.

– Помнишь, как я браслетами угрожал твоим воякам ничтожным? Думаешь, у меня браслеты заряжены? Ха! Ни одного дротика. Браслеты надо раз в день перезаряжать, чтобы пружины не залипли. И яд на дротиках подновлять. Надоедает страшно, а оруженосцу доверить нельзя. Поэтому давным-давно пустые мои браслеты.

– Ну, вы нас и так… Одним боевым искусством крепко прижали.

– Прижал, а не тронул. Не хочу никого за собой в могилу тащить. Впрочем, – добавил всадник, – ты и сейчас мне не верь. Передумаю и задавлю тебя. Просто так. Из любви к боевому искусству. А может, а может… А может, чтобы кто-то лег в могилу сегодня вместо меня. Потому что я туда не собираюсь, знаешь ли!

Конь жарко дышал разбойнику в затылок.

Разбойник чуть не выронил меч.

– Я хочу перехитрить Диннерана, – заговорщическим шепотом сообщил всадник. – Обманывать соперника меня учили с детства. Это важная часть боевого искусства. И теперь, вконец изовравшись, я изменю себе, если не попробую выкрутиться.

– Может, это и к лучшему, – сказал разбойник, не зная, что еще можно сказать, когда у тебя за спиной опасный безумец на опасном коне.

– Надеюсь, Диннеран сумеет обойтись без моей жизни. Он старый, зато опытный, – всадник, казалось, размышлял вслух. – Ему понадобится огромная сила, чтобы исцелить Младшего. Представь, какое расстояние. Это тебе не руки на больного наложить. Ты сам небось сто раз накладывал.

– Больше, гораздо больше.

– Тогда ты должен понимать…

– Я уверен, что Дин сможет это сделать, не забрав вашу жизнь в обмен, – соврал разбойник. – Младший выздоровеет, и Дин не пострадает. Полежит денек-другой, отдышится. Он крепкий. А как вы думаете перехитрить его?

– Так же, как тебя. Заболтаю, – небрежно бросил всадник. – Ты что, не соображаешь, я пять лет живой мертвец. Держался только из-за Младшего. А король запретил мне с ним видеться. Я в последний раз к больному мальчику через окно заходил. Мне больше нечего терять. Я теперь полностью конченый человек, свободный от обязательств даже перед собой. Ни стыда, ни совести. Могу притвориться каким угодно. Могу сыграть такую сцену, что расплачутся все придворные шуты.

– Желаю удачи, – холодно сказал разбойник.

– Жаль, что придется убить тебя, – всадник раздраженно цыкнул зубом. – Ты славный парень. Но слишком много слышал.

У разбойника на затылке встали дыбом волосы. Он почувствовал угрожающее движение сзади и нырнул в чащу. Длинный меч всадника срубил ветку там, где только что была голова разбойника.

Разбойник бежал очень быстро, не разбирая пути, и чуть не заблудился. И когда снова выбрался на тропу, исцарапанный и в разорванной накидке, это оказалось далеко позади того места, где они расстались со всадником.

– Чтоб ты сдох! – сказал разбойник с чувством. – Но чтоб ты сдох с пользой! Замкни собой кольцо! Спаси королевство!

И устало побрел к выходу из леса.

– Скотина придворная! Не-на-ви-жу! – шипел разбойник себе под нос. – А коня твоего мы зажарим и съедим!

Эта мысль разбойнику понравилась, и он слегка повеселел.

А всадник сквозь редеющий лес выехал к широкой вырубке, посреди которой стоял большой дом в окружении хозяйственных построек. Сюда вели с разных сторон многие тропы. Опальный целитель не скучал здесь.

Всадник спешился, обнял коня за шею, огладил, поцеловал на прощанье и медленно поднялся на крыльцо. Скрылся за дверью.

Конь тихо заржал ему вслед.

Диннеран был старше Эгберта и так же сед. Высокий, сильный, с прямой спиной, он больше походил на военачальника, чем его изможденный гость.

– Уходи, – сказал Диннеран. – Ты мне не нужен. Ты не тот Эгберт.

– Какая разница? – устало спросил всадник и без приглашения уселся в любимое кресло целителя.

– Это мое место! – вспылил Диннеран.

– Какая разница? – повторил всадник. – Не волнуйся. Тебе сейчас нельзя волноваться. Ты должен быть сосредоточен, и тебе понадобится много силы. И нужна вторая половина кольца, чтобы все получилось. Я привез эту недостающую половину.

– Ты не тот Эгберт, – повторил Диннеран.

– Послушай, – сказал всадник. – Я тебе напомню. Меня не было, но мне передали. И я заучил наизусть. Стоя на развалинах университета, с петлей на шее, ты сказал отцу: «Эгберт, ты не просто сжег мою жизнь. Ты надломил судьбу нашей родины. За родину я не смею требовать с тебя ответа по правилам. Ибо ты не ведаешь, что творишь, и поступаешь по приказу безумца. Но передо мной ты ответишь. Настанет день, когда жизнь самого дорогого тебе человека будет зависеть от меня, целителя Диннерана. И ты придешь за спасением. И я не смогу отказать, если ты отдашь жизнь в обмен. Но лучше не приходи – слишком будет велик соблазн нарушить правило и послать тебя в задницу». А отец сказал: «Я, наверное, очень добрый. Потому что ты, обнаглевший выскочка, пойдешь не в могилу, а всего лишь в задницу. Зато сразу!» После чего приказал солдатам вытащить тебя за городские ворота и дать хорошего пинка. Так было?

– Слово в слово, – процедил Диннеран.

– Отец не спас моих детей, – вяло произнес всадник. Он выглядел смертельно уставшим и, казалось, засыпал. – И король сына не спасет. Наверное, это судьба. Та судьба нашей родины, о которой ты говорил на развалинах. Потому что пять лет я каждый свой день отдавал Младшему. Я его растил, а не король. Младший больше мой сын, чем его. На днях король понял это. Отстранил меня от командования стражей и запретил видеться с Младшим. В последний раз я посетил дворец тайно. И сразу отправился к тебе. Младший очень хороший мальчик, Диннеран. Он будет хорошим королем. Спаси его. Я догадываюсь, насколько это трудно даже для такого умелого целителя. Поэтому я здесь. Если ты не примешь мою жизнь как обмен по правилу… Тогда прими ее просто в помощь. Все равно она на исходе – ты-то должен это видеть. Так пусть она замкнет кольцо.

– Слушай, Эгберт…

– Умоляю, не упирайся слишком долго, – сказал всадник, закрывая глаза. – Я страшно устал. Я был бы рад поупражняться в философской болтовне с таким прославленным книгочеем, но этот твой дурацкий подмастерье меня окончательно вымотал. Еле-еле от него избавился. Нашел ты привратника, знаешь ли!