Олег Дивов - Рыцарь и разбойник

Это даже не засада была.

Просто вышли из-за деревьев человек десять – лениво, не спеша. И встали поперек дороги. Кто опершись на рогатину, кто с дубиной на плече, а у которых были мечи, те и не подумали взяться за рукояти.

И правда, чего суетиться. Все равно лучники, засевшие в подлеске, держат на прицеле редкую для здешней глухомани добычу – одинокого всадника.

Пусть теперь она, добыча, себя объяснит.

Всадник остановил коня и плавным неопасным движением поднял руку с растопыренной пятерней. Из-под рукава показался широкий пластинчатый браслет. Те разбойники, что с мечами, увидев браслет, мигом посерьезнели. Кое-кто даже подался назад, за спины товарищей.

– Имя – Эгберт, – сказал всадник негромко, но отчетливо. – Мне нужен Диннеран.

Шайка начала переглядываться. Вперед протолкался мужчина средних лет с неуместным в лесу чисто выбритым лицом.

– И зачем вам понадобился старина Дин? – спросил он почти весело. – Совесть замучила? Решили умереть героем? Бросьте. Если жизнь надоела, так и скажите. Мы вас прикончим совершенно безболезненно, чик – и готово.

Всадник молча смотрел на бритого. Тот вдруг засмущался и отвел взгляд.

– Ладно, ладно! Давайте, слезайте, поговорим. У вас, похоже, серьезное дело, а мы уважаем правила.

– Да он все равно теперь не жилец, – буркнул один из мечников. – Это же Эгберт. Тот самый. Спрашивается, зачем добру пропадать?

Всадник и на него посмотрел. Спокойно, изучающе.

– Тихо! – прикрикнул бритый. – Нашелся… Философ! Эй, сударь, вы-то чего расселись? Парни, коня примите. Осторожно, не напугайте его. Скотина не деревенская, боевая, голову откусит.

– Коня не трогать, – сухо распорядился всадник, и тянущиеся к поводьям руки послушно отдернулись.

– Тоже правильно, – легко согласился бритый, глядя, как всадник спешивается. – Нам бояться совершенно нечего, вам бояться уже нечего, все довольны, жизнь прекрасна… Так, друзья мои, я попросил бы вас разойтись по местам, а мы с сударем прогуляемся и немного посекретничаем. Кому что не ясно? Я выслушал пять слов нашего э-э… гостя, и принял решение сначала поговорить. Кто там рыло скособочил? Ну-ка, дай ему подзатыльника! Совсем распустились… Пойдемте, сударь.

Шайка, недовольно ворча, полезла обратно за деревья. Бритый разбойник зашагал по дороге в глубь леса. Всадник двинулся за ним, ведя коня в поводу.

– Вы ведь другой Эгберт, правда? – спросил разбойник, не оборачиваясь.

Всадник промолчал.

– Ага, – разбойник сам себе кивнул. – Значит, вы – сын. Простите, не сразу догадался. Мы тут, в лесу, видите ли, слегка одичали. Не следим за перестановками при дворе. Да и новости доходят с большим опозданием.

Всадник остановился. Разбойник тоже встал и повернулся к всаднику лицом.

– Вы плохо выглядите, – сказал он. – Настолько плохо, что я едва не принял вас за вашего героического папашу. Который, судя по всему, избавил королевство и мир от своего геройского присутствия.

Всадник на мгновение закрыл глаза. Потом открыл.

– Понимаю, – кивнул разбойник. – Но и вы меня поймите. Окажись тут ваш отец, мне было бы трудно соблюсти «правило пяти слов». Вам повезло, что я засомневался: тот – не тот… Того Эгберта я бы, наверное, приказал убить на месте… Слушайте, а сколько вам лет?

Всадник закусил губу. Его конь тяжело переступил с ноги на ногу.

– Чего вы так на меня уставились оба? – насторожился разбойник.

– Время уходит, – процедил всадник.

– Вам не терпится увидеть Дина и сдохнуть?

– Мне надо поговорить с ним как можно скорее.

– Да что у вас стряслось?!

– Младший при смерти. Белая лихорадка.

– И… – разбойник нахмурился. – А вы-то тут при чем? Какое вам дело до сына этого чудовища, нашего драгоценного короля?

Всадник тяжело вздохнул.

– Да, король – чудовище! – гордо провозгласил разбойник. – Да, я это утверждаю. Теперь казните меня, негодяя. Вам, господину, положено. Указ такой. Ага?! Нет, это что за безобразие – вы требуете от простого грабителя соблюдения «правила пяти слов», придуманного непонятно кем в незапамятные времена! А я вот настаиваю, чтобы в отношении меня господин исполнил свеженький указ! Королем подписанный, оглашенный на всех площадях – и?..

– Ты где учился? – спросил всадник тоскливо. – Метрополия, Острова?

– У меня три университета, – гордо сказал разбойник.

– А дурак… – всадник покачал головой. – Я под «пятью словами» и обязан с тобой говорить, но мое терпение кончается. Истекает время Младшего. Хватит ерничать. Пропусти меня к Диннерану. Пока я сам не прошел к нему.

– Детишки нынче мрут от болезней как мухи, – отчеканил разбойник. – Потому что лечить их некому. Драгоценный наш постарался. И вы явились просить за его наследника?

– Значит, так надо. Для блага королевства. Всего королевства, и твоего в том числе. Ясно? Теперь уходи. Ты мне больше не нужен. Дорога прямая, доберусь сам.

– Между прочим, как вы ее нашли? – заинтересовался разбойник. – Здесь чужие не ездят. Мы эту дорогу называем «вход для прислуги».

– Вот ты и ответил. Прислуга всегда болтлива.

– Разбере-емся… – протянул разбойник. – Получается, вы ехали так… Потом так… Потом через перевал… Свернули… Неделя пути. Знаете, Эгберт, а больной-то ваш уже того.

– Сам ты того. Я выехал третьего дня утром. Спустился по реке на плотах.

– По реке? Через пороги?! – Разбойник вытаращил глаза.

– Для плотогонов это всего лишь работа. А мое золото сделало их смелее, и река потекла очень быстро.

– Но… С конем?!

– Он тоже военный, как и я. Ему не привыкать к шуму и брызгам.

– Ну и ну! Уму непостижимо. Ладно, опишите больного. Когда вы его видели?

– Ты разбираешься в целительстве?

– Что за слова! – почти вскричал разбойник. – Какие мы знаем слова! Целительство! Вы при дворе тоже кидаетесь такими словечками?! Наверное, нет. А то бы наш драгоценный вам устроил! Исцеление!

Всадник закинул поводья коню на шею и огляделся по сторонам. Дорога была узкой щелью в вековой чаще, зелень росла стеной.

– Четверо пошли за нами? – спросил всадник без выражения. – Или все-таки трое?

– Вы мне тут не угрожайте!

– Уйди, – попросил всадник неожиданно мягко. – Мальчику осталось совсем немного. Надо успеть.

Разбойник опустил глаза и ссутулился.

– Вы безумец, Эгберт, – пробормотал он. – Допустим, я вас ненавижу, но вы не обязаны расплачиваться жизнью за ошибки своего отца. А за безумства короля тем более.

– Главное, мне есть, чем платить, – сказал всадник. – Остальное не твое дело.

Разбойник сунул руку под накидку и шумно почесался.

– Простите, – сказал он с вызовом. – Блохи!