Александр Сухов - Танец с богами и драконами

На мое счастье, монарх пропустил явную подковырку мимо ушей и ответил вполне спокойно:

– Не надо было убивать Эзерга Утиола, Коршун…

– Ага, ему можно – мне нельзя! – я грубо перебил гнома. – Так, по-вашему, получается? Как в той сказке: один мужик спасал приятеля от медведя и саданул зверюге по темечку топором, а потом от «благодарного» кореша кулаком в морду получил за то, что шкуру испортил.

– Ничего ты не понял, мальчик. – Он с грустью посмотрел на меня и небрежно махнул рукой. – Ладно, что сделано – то сделано…

Насколько я понял, Матео не собирался дальше обсуждать тему эльфов. Но поскольку ряд вопросов не давал мне покоя, я не собирался так просто сдаваться.

– Хорошо, я – дурак и к тому же безответственный тип, скажите в таком случае, кто вы?! – В праведном гневе и для пущего эффекта я указал перстом в грудь начальника экспедиции. – Надеюсь, Ваше Величество, вам не нужно объяснять суть моих претензий?

Вряд ли кто-то из присутствующих понял, о чем идет речь, зато Матео под моим грозным взглядом стушевался и весь съежился. Однако через минуту пришел в себя и посмотрел мне в лицо своими глазками цвета полуденного весеннего неба. Затем не спеша извлек горящую ветку из костра, прикурил и тихо заговорил:

– Конечно же, я все понимаю, Коршун, и вполне признаю справедливость твоих упреков. Да, с помощью магов Гильдии мы могли бы уже давно попасть из Кванка прямо в это место. Наше опасное путешествие по Офиру было не вполне оправданным с точки зрения основной задачи экспедиции.

Той ночью, когда Фарлаф стал полноправным членом нашей группы, Великий Магистр Ордена Клейн еще раз вышел со мной на связь. Поначалу он так и предлагал сделать: подвесить спутник над Офиром, произвести с его помощью рекогносцировку на местности и без лишней суеты посредством субпространственных переходов оказаться прямо в гостях у Громыхалы или в непосредственной близости от его логова. Вы спросите: «Почему я отказался от столь заманчивого предложения?» Отвечаю: «Потому, что я король и должен думать не только о сиюминутной выгоде». Видите ли, появилась реальная возможность заманить в Офир самых ярых функционеров тайной эльфийской организации во главе с ее руководством и одним ударом обезглавить врага, а заодно вывести на чистую воду всех моих недоброжелателей, затаившихся в ближайшем окружении короля. Когда я изложил суть моей идеи Клейну, тот сразу же ее поддержал и пообещал всяческое содействие со своей стороны. Вместе мы разработали, на мой взгляд, весьма недурственный план: экспедиция продолжает следовать своим маршрутом, а на некотором удалении нас сопровождает группа поддержки, готовая по первому моему сигналу прийти нам на помощь…

– Тока не понятно, где была твоя группа, когда гильдейские нас крепко прищучили? – резонно заметил Брюс. – Если бы не Фарлаф и Коршун, моя Фимочка вряд ли дождалась бы возвращения своего жениха.

– Даже если бы Коршун вовремя не вспомнил о волшебном камне, у меня оставалось еще предостаточно времени для того, чтобы вызвать поддержку. Ничуть не сомневаюсь, что сотня лучших магов Ордена способна справиться с задачей не менее эффективно, чем Фарлаф.

– Не сходится, Ваше Величество, – возразил я. – Если вы были абсолютно уверены в нашей безопасности, зачем тогда уговаривали Патрицию отправиться в стан врага, где она якобы будет в безопасности? Вспомните, как Фарик разделался с бандитами, и представьте себе, что стало бы с Пат, окажись она тогда рядом с ними.

– А вот здесь ты совершенно не прав, Коршун, с ней не могло случиться ничего плохого. Клятва на крови обязывала гильдейских даже ценой собственной жизни обеспечивать ее безопасность. Если бы Патриция согласилась покинуть нас, ее тут же от греха подальше отправили в какое-нибудь тихое местечко: один из городов срединноморского побережья Офира, например, или прямо в Вундертаун к отцу – такие вещи обычно не откладываются в долгий ящик.

– Это почему же вы так уверены? – пролепетала побледневшая журналистка.

– Потому, дочка, что, взвалив на себя вольно или невольно такой груз ответственности, любой нормальный индивидуум всеми доступными средствами постарается от него побыстрее избавиться. Поясняю свою мысль: представь, что тебя никуда не отправили, ты гуляешь, пленная, по гильдейскому лагерю, собираешь цветочки, и вдруг бах: случайно упала и свернула себе шею, или твое сердечко от горьких переживаний за нас остановилось – да мало ли какие непредвиденные обстоятельства могли помешать магам Гильдии выполнить клятву, опрометчиво данную Шрамом. Вот и смекай: кто в этом виноват и что с ним будет? Посему от таких «подарков судьбы», как правило, стараются побыстрее избавиться и забыть о них навсегда, а если вспоминать, то не иначе как в кошмарном сне.

– А если бы не отправили, а оставили при себе? – не сдавался я.

– В этом случае, – король обезоруживающе улыбнулся, – наш маг придумал бы что-нибудь менее зрелищное, чем огненная стена, но не менее эффективное – получилось же у него сегодня усыпить три сотни эльфийских отморозков…

Пока Его Величество растолковывал коллективу всю гениальность и полную безопасность для каждого из его членов хитроумного плана, рожденного в двух мудрых (на мой взгляд – больных) головах руководителей ведомств гномьего и магического, табачок в его трубке иссяк. Матео воспользовался этим обстоятельством для того, чтобы перевести дух, а заодно освободить курительный прибор от пепла.

Закончив выколачивать трубку, начальник экспедиции посмотрел на меня с хитрым прищуром и как бы невзначай – будто его это не особенно волнует, спросил:

– Как тебе удалось справиться с Эзергом Утиолом? Лихо ты его.

– Да, да, учитель, – взмолился Фарик, – не томите, поведайте, как вам удалось войти в состояние сентори?!

– Что за зверь это сентори? Ни разу о таком не слыхивал.

– Сентори или полное просветление – особое состояние индивидуума, – маг назидательно направил вверх указательный палец правой руки и замахал им в такт своим словам – вылитый профессор перед аудиторией балбесов-студиозусов, – когда душа на некоторое время покидает тело. В переводе с оркского сенто ари буквально означает равный богу, путь к нему лежит через полное отрешение от мирской суеты, телесных удовольствий и практически непрерывные медитации. Сотни тысяч монахов-отшельников стремятся стать сенто, но за всю историю известны лишь два достоверных случая полного просветления человека: это Баграт-Чудотворец и святой великомученик Егорий. Они…

– Погоди, Фарик! – прервал я ученика. – Пространный экскурс в историю сейчас никому не нужен – излагай по сути вопроса: «Что может человек в состоянии сентори, как я там оказался и чем оно чревато для моего организма?» Мне вовсе не хочется, покинув однажды свое тело, остаться на веки вечные в образе нематериального духа, пусть даже практически всемогущего.