Гай Орловский - Ричард Длинные Руки - Гроссграф

Ошарашенные таким приемом, они готовы были отдать все, только бы отпустили живыми, а когда я пообещал, что отныне все дороги Армландии будут безопасны, им не надо будет нанимать такую громоздкую и дорогую охрану, в их глазах я видел только надежду на быструю смерть, чтоб хоть не мучили.

Махнув рукой, я сказал Максу:

- Проведи с ними разъяснительную беседу. Не могу же я заниматься простой арифметикой, когда для алгебры созрел!

- А что это? - спросил он испуганно. - Магия какая-нибудь?

- Кто, алгебра?

- Да и эта, - сказал он тревожно, - которая простая… арифметика.

Я вздохнул:

- Да, здесь пахать еще и пахать. Целина!… Ладно, я пошел, пошел, пошел… Там еще кто-то прибыл. В кого я превращаюсь, в уполномоченного по приемам?… Ладно, такой период. Армландия сосредотачивается! Хорошо звучит. Просто, со вкусом, многозначительно. Вроде бы и нет угрозы, а у кого рыльце в пушку - поежится…

В ворота въехал небольшой отряд, не больше двух десятков всадников на крепких конях. Рыцарей всего четверо, мне хватило одного взгляда даже издали, чтобы понять: эти прошли все круги ада войны, сражений, засад, штурмов, ночных боев, поединков, групповых схваток и отчаянных боев против врага впятеро сильнее.

Я сбежал со стены во двор, всадники въехали в крепость без остановок: ни ворот, ни решеток еще нет, но и здесь инстинктивно держат коней так, что готовы выдержать внезапное нападение: рыцари по бокам, лучники и копейщики в середке…

Во главе отряда гигант, но не по росту, а больше по ширине: массивный, растянутый в стороны, как сдавленная гравитацией массивная глыба гранита. На широком поясе, усеянном знакомыми металлическими бляхами, все тот же устрашающего вида топор с широким лезвием.

Я охнул, раскинул руки.

- Бернард!

Он слез с коня тяжело и степенно. Мы обнялись, он оцарапал мои щеки щетиной, что жестче, чем у кабана на спине, сказал тяжелым бухающим голосом:

- Пока мы добирались, такого о тебе наслушались!

- Представляю, - сказал я счастливо. - Люди любят поговорить… Асмер!… Господи, с ума сойти…

Тот не слез и не соскочил с коня, а неуловимо быстро очутился на земле, словно слился огромной каплей ртути. И так же моментально оказался передо мной, красивый и тонкий, совсем без костей, улыбающийся девичьим ртом и зелеными миндалевидными глазами.

- Рич…

Мы обнялись, я чувствовал невыразимую нежность к этим людям, первым, с кем начал общаться, кто подобрал меня, защитив от герцога Морвента, с кем прошел трудную дорогу до самого Зорра.

- Эти наши люди, - сказал Асмер, - Карл как-то странно затих, и мы решили, что тебе помощь нужнее, чем со стен Зорра высматривать имперские войска.

Рыцари слезали с коней, тех подхватывали под уздцы и уводили, а они смотрели на меня с живейшим любопытством и почтением. Я для них воплощение мечты, как можно с самых низов быстро подняться до вершин могущества, став всесильным гроссграфом.

- Я счастлив, - проговорил я и ощутил, что в самом деле счастливая жилка трепещет с таким ликованием, что вот-вот выступят слезы умиления. - Вы даже не представляете!… Дорогие друзья, вы приехали вовремя! Мы здесь таких дров наломаем, что все ахнут!… И вообще замутим что-то совсем уж такое… такое… что всю рыбу переловим… Ну, типа, не отношения сюзерена и вассалов, а что-то вроде военного или даже воинского братства. Ну там орден какой-нибудь рыцарский… словом, дел будет много, еще за головы схватитесь, что со мной связались!… Сейчас отдыхайте с дороги, знакомьтесь с местными героями, входите в курс дел и поскорее вливайтесь, вливайтесь! Кадры решают все.

Отец Дитрих тепло и сердечно благословил приехавших, каждого знает по имени, их быстро разобрали и увели, а я потирал руки и счастливо похлопывал себя по плечу.

Барон Альбрехт задумчиво смотрел им вслед.

- Старая гвардия?

- Из самого Зорра, - объяснил я.

Он посерьезнел.

- Слышал об их борьбе. Там какая-то местная драчка с очень удачливым полководцем, что подминает под себя даже королей?

Я кивнул.

- Да. Появился местный Аттила, опередивший время по взглядам. В смысле, не гнушается союзом с орками, троллями и даже ограми. Всех принимает в свое войско, лишь бы служили его интересам. И, конечно, маги и чернокнижники к нему сбегаются со всех сторон. Этих защищает от церкви, якобы борется с мракобесием… К тому же просто военный гений! Всегда выигрывает, если силы равны, и не проигрывает, если у противника сил в три раза больше.

Барон посерьезнел, лицо вытянулось.

- Надеюсь, нам не придется с ним воевать?

- Я тоже надеюсь, - ответил я честно. - Просто рассчитываю, что эта проблема решится как-то сама собой. Все эти империи обров, гуннов и прочих рассыпались достаточно быстро. У нас дел хватает и поважнее, чем воевать с Карлом!…

- С чего начнете, сэр Ричард? - поинтересовался он настороженно. - Кстати, о чернокнижниках этого Карла… К вам тоже пришли какие-то двое. Я велел их задержать и поместить под стражу. Не думаю, что отец Дитрих обрадовался бы, увидев их…

- Верно, - сказал я поспешно, - не обрадуется. Эх, как же трудно и капитал приобрести, и невинность соблюсти!… Нет, это я так, женские поговорки вспомнил. Вы правы, что укрыли их от глаз инквизиции. Но это не значит, что я буду покровительствовать чернокнижникам.

Он смотрел испытующе.

- Что за игру ведете, сэр Ричард?

- Да не игру…

- Мне можно сообщить, - сказал он все так же напряженно, - я иду с вами. Но не хочу идти втемную. Я рыцарь, а не слуга.

- Простите, барон, - сказал я поспешно. - Дело в том, что при всем примате церкви я не хочу терять те умы, которые ищут путей овладения магией, чародейством или хотя бы простейшим колдовством. Это все-таки умы, барон. Даже умищи! Среди моих соратников много хороших и даже замечательных людей, которых умами не назовешь при всем желании! Не так ли?… А вот маги - умы. Хоть и не наши.

Он сказал медленно:

- Растеру этого достаточно, чтобы всех истребить. А вы что, хотите из ненаших сделать нашими?

- Пытаюсь.

- Но тогда придется поступиться принципами, - предостерег он. - Хорошо бы мелочными, но, боюсь, придется сдать основы. А это уже недопустимо.

- Знаю, - признался я. - Потому и двигаюсь по лезвию ножа над пропастью, размахивая руками и оступаясь на каждом шагу. Стараюсь не столько свои принципы менять, а чтобы маги изменили свои. Все-таки, барон, некогда и апостол Савл был не апостолом, а ревностным истребителем и гонителем христиан!

Он подумал, кивнул.

- Тогда привести их?

Я замотал головой:

- Нет-нет, пока не стоит привлекать внимания. Я лучше приду к ним сам.

Он нахмурился:

- Не слишком ли много чести простолюдинам?

- Это как подать, - ответил я.

В комнату, куда велел поместить магов барон, я вошел с достоинством и величием человека, осматривающего свою вселенную.