Гай Орловский - Ричард Длинные Руки - Гроссграф

Заскрипела решетка ворот, полезла вверх. Во внутренний двор въехали статные рыцари на крупных конях, покрытых кольчугами и латами под яркими цветными попонами. Копья все держат остриями вверх, едут победители, которые и помыслить не могут о сопротивлении.

Во главе сэр Растер, он отсалютовал мне обнаженным мечом, крикнул с восторгом:

- Ваша светлость, вы прекрасно отвлекли их своей речью. Даже все часовые на стенах смотрели только в ожидании, как вас будут вешать. Или рубить голову, уж не знаю, до какой глупости здесь додумались! За такое небрежение обязанностями я бы их всех выпорол!

- На этот раз простим, - сказал я милостиво, - теперь это наши люди. Но поработать с ними придется.

- Я поработаю, - пообещал он мстительно и оглядел застывшую толпу злобно и ликующе.

Рыцари под нацеленными арбалетами даже не пытались хвататься за мечи, только переводили растерянные взгляды с меня на свою повелительницу и обратно.

Растер спросил деловито:

- Какие будут приказания, сэр?

- Сегодня у нас трудный день, - сказал я со вздохом, - и завтра… но когда-то отдохнем! А пока поставьте вон там, рядом с виселицей, амвон. Плаху уберите, амвон поставьте.

Он смотрел с непониманием.

- Да, сэр, но…

- Будем приводить, - объяснил я терпеливо, - к присяге зачем-то собравшихся здесь рыцарей… Очень удобно, что все собрались так кстати. Не забудь поблагодарить.

- Может быть, - предложил он непонимающе, - присягу лучше в часовне?

- Далековато, - пояснил я. - Лучше рядом с виселицей. В свите леди Филиппы немало туповатых, я насмотрелся. Она предпочитает таких, а им нужно что-то зримое в качестве альтернативы. Мы ведь демократы, верно? У свободного человека всегда должен быть выбор.

Он посмотрел на меня задумчиво.

- Знаете, сэр Ричард, не зря барон Альбрехт всюду говорит, что из вас получится очень неплохой правитель.

- Он так говорит? - изумился я.

- Он в этом убежден!

- Тогда я в самом деле гроссграф, - сказал я.

- Гроссграф, - подтвердил он очень серьезно. - Теперь никто не оспорит!

Кузнец сбил с меня цепи еще быстрее и старательнее, чем надевал. Я не слушал, что он там бормочет про приказы, он человек маленький, все выполняет, как скажут, ни за что не отвечает, у него своего мнения нет, для него все - господа, он всегда всех слушается, с ним проблем не бывает, подозвал жестом Макса.

- А где основное войско?

- Вошло в земли графа Трояндера.

- Последний?

- Да, - заверил он преданно. - И вся Армландия ваша, сэр!

- Отлично, - сказал я с облегчением. Пнул цепи. - Ради этого стоило даже вот так рискнуть… Зато все ускорили.

Вдруг тень набежала на его лицо, он понизил голос и спросил с беспокойством:

- А что с этой… леди Филиппой?

Я отмахнулся:

- В те же цепи, что были на мне.

Он пробормотал в неловкости:

- Больно тяжелые…

- И что?

- Женщина все-таки…

Я фыркнул:

- Она человек, а не всего лишь женщина. И в вашей жалости, сэр Макс, не нуждается. Жалость вообще унижает человека! Потому эти цепи ей будут в самый раз. Она захотела равноправия, вот и будет ей равноправие. Эти феминистки докаркаются! Да только взад дороги не будет… Цивилизация двигается подобно крокодилу: только вперед и все жрет по дороге.

Он посмотрел обалдело, но козырнул, только спросил:

- В цепи… а потом?

- Решим, - отмахнулся я. - Пусть пока сама посидит в темнице. Попугаем, потом выпустим. Пусть видит, что мячи забивают и в другие ворота.

- Э-э…

- Кто идет за шерстью, - растолковал я, - тот может вернуться стриженым. Когда поймет и утихнет, то… выдадим замуж. Авось будет хорошей женой. Тебе отдадим, например.

Он подпрыгнул, отскочил, на лице отразился откровенный испуг.

- Ни за что!

- Да, - удивился я. - А мне показалось, она тебе понравилась…

Напомнив Растеру, чтобы свои люди бдили на всех ключевых местах, могут быть попытки вернуть все взад, такое надо подавлять в зародыше и малой кровью, я прошелся по замку, нет ли каких ловушек, а также чего-то особо ценного, что в условиях военного времени вполне законно вывезти.

Завтра уже будет неловко, а сейчас еще можно, сейчас момент захвата и справедливого грабежа. Самая большая охрана у винных подвалов, узнаю Растера, охраняет самое важное, а как же, но, с другой стороны, в самом деле нельзя дать напиться на радостях, вассальные рыцари этого семейства обозлены и еще могут попытаться воспользоваться случаем перехватить власть хотя бы в отдельно взятом замке.

Растер увидел меня во время обхода, взялся сопровождать, а Бобику сообщил заговорщицки, что на кухне сейчас заканчивают жарить вот такенного буйвола!

Бобик обрадованно умчался, я сказал укоризненно:

- Это людей обманывать можно, они сами такие, а вот собак - грех!

- Там в самом деле жарят, - объяснил Растер. - Я велел. Столы должны ломиться, все-таки победный пир, а не просто… еда.

В самом дальнем подвале пахнет серой и кислотами. Я спустился по выщербленным ступенькам, еще одна ветхая дверь, пинком распахнул.

На миг открылся во всем великолепии большой захламленный подвал, свет падает с потолка яркий и почти солнечный. В глубине подвала в мою сторону испуганно повернулся старик в остроконечной шляпе и в пестром халате.

Улыбаясь, я сделал шаг вперед. Колдун взмахнул рукой, в комнате хлопнуло, пахнуло холодом. Между нами, перегородив подвал, возникла металлическая решетка. Ячейки крупные, руку просуну, но голову - вряд ли.

Лицо колдуна подергивается от напряжения, желваки играют, а пальцы скрючены, как у хищной птицы. Видно, что готов к схватке, но я чувствую его страх и отчаяние.

- Думаешь, - спросил я с интересом, - нечестивая магия остановит рыцарей церкви?

- Магия всех остановит, - возразил он надменно, - кто ты? И чего хочешь?

- Это другой разговор, - одобрил я. - Могу даже не ломать твою решетку, если тебе так спокойнее вести цивилизованные переговоры.

Сэр Растер поморщился:

- Цивилизованные? С этим чернокнижником?

- Переговоры всегда цивилизованные, - уточнил я, - а вот сражения - не всегда. Кроме того, пока человек жив - всегда есть надежда на исправление. Чернокнижник - все-таки книжник! А книжника легче переубедить и перевербовать перейти в тот лагерь, где книг больше.

Он спросил удивленно:

- А что, у нас книг больше? И вообще… они у нас есть?

- Есть, - заверил я и улыбнулся колдуну: - Видишь, насколько у меня велико хозяйство. Даже доверенные люди не знают, что у нас и где.

Решетка, несмотря на толщину железных прутьев, медленно колыхается, как полотно под движением ленивого ветерка. Прутья не скрипят, не удлиняются и не сокращаются, все выглядит так, словно они из ртути, но я спинным мозгом чувствовал звездную крепость этой вещи.

Колдун смотрел исподлобья, я видел, как отчаянье борется с иногда вспыхивающими искорками надежды, но те сразу гаснут, как только колдун бросает взгляд на мое уверенное лицо.