Ольга Назарова - Дорога в туман

— В корень глядишь, Катюша! В ивах-то и дело. Они стражники Трясинного края. Вот самая большая — их царица что ли.

— Да разве бывает такое? — не выдержал Степан.

— У вас, может и не бывает, а здесь раньше между лешими и болотниками шла война. Лешие болота осушали, а болотники леса затапливали, заболачивали. Короче, воевали. В конце концов, сошлись на том, что надо определить границы владений. И выбрали для этого ивы. Они и в лесу могут расти и в болоте хорошо себя чувствуют. Вот и насадили их на границе. А старшая, первая ива стала главной. Она корнями срослась с остальными ивами и ими руководит.

— Я смотрю, там тумана нет? — обрадовалась Катерина. Очень уж ей не хотелось в такую безрадостную и опасную местность лезть. Даже в очень отдаленной перспективе.

— Ах, если бы… — расстроил ее Баюн. — Яблочко, туман покажи, пожалуйста!

Мимо ив, мимо бесконечных зарослей болотной травы и окошек воды, ряски и лягушек, и вот уже, пожалуйста, стена плотного зеленоватого тумана от вида которого у Катерины испортилось настроение, а Степан поёжился.

— Кот, а ты зачем ей это сейчас показываешь? — подозрительно уточнил Волк.

— Да, тут проблема появилась неожиданная… — Кот вздохнул. — Наш местный болотник активизировался очень уж как-то сильно… Я стал выяснять. Оказывается, самый главный болотник Трясинного края уснул из-за этого гадского тумана. И те болотники и трясинники, которые не спят, начали решать кто главный. И очень усложняют всем жизнь. И без них особенно никуда не проехать, не пройти, а эти… деятели, ещё и дороги запруживают и людей хватают. С лешими свару затеяли. Короче, после Горыныча, хорошо бы в Трясинный край заглянуть. А, Катюш?

— Не пущу! Кот, ты рехнулся что ли? — ощетинился Волк, сразу став в несколько раз страшнее. Степан вжался в спинку стула, изумленно глядя на Катерину, которая сидела совершенно спокойно, задумчиво и печально глядя на блюдо с яблочком.

— Ты озверел совсем мой бурый друг? Чего на своих-то рычишь? — Кот громко и презрительно зафыркал.

— Ты же сам сказал, держаться от болотника подальше! От рядового, заметь, и её посылаешь к главному? — глаза Волка сверкали гневным огнем.

— Правильно я сказал, и ещё раз повторю, если кто не слышал, что от болотника надо держаться как можно дальше. А тот, к которому я её хочу отправить, спит! И пока не проснется, эти вот местные болотники никакой спокойной жизни никому не дадут. И Катерине в том числе!

— Все равно в гиблое место не пущу! — сверкал глазами Волк.

— Да почему сразу в гиблое-то? Оттуда у нас Царевна-лягушка, если ты помнишь… — заметил Кот. — И никакое не гиблое. Ну, болото, да. Так ведь столица болотная! Катюш, не слушай ты его, а? Паникер! — Кот презрительно покосился в сторону Волка.

Катерина поспешно встала из-за стола и подошла к Волку, положив ладонь на его вздыбленный загривок.

— Волчок, не нервничай, он ведь тебя специально дразнит! Ты же видишь. Кот, заканчивай!

Степан с трудом подавил в себе желание залезть под стол, глядя на огромного злющего зверюгу, которого так спокойно гладила Катерина. Волк начал успокаиваться, хотя на Баюна по-прежнему смотрел чрезвычайно мрачно.

— Давайте сначала с Горынычем разберемся, а дальше уже и про болота подумаем, — подал голос молчаливый Сивка. На том и порешили. Степан было выдохнул, но, как оказалось, для него испытания только начинались.

— Степан, ты, вроде какой-то борьбой занимался? — Кот обошел мальчишку вокруг, внимательно его осмотрев.

— Да, айкидо.

— Ай ку до? Ай… А, ладно, какая разница как оно называется. Был бы толк. И как, кстати, успехи?

— Неплохо! — приосанился Степан. — А ещё боем на японских мечах занимался. Тоже хвалили.

— Ишь ты! Аж на японских! Ну, посмотрим, а глядишь, и сами поучим, — у Волка даже настроение повысилось.

— Кто поучит-то? Богатырь какой-нибудь? — усмехнулся Степан, представляя себе, как он зашвырнет какого-нибудь Добрыню Никитича, завязав его предварительно в узелок хитрым приемом, которого здесь и не видывали.

— Зачем нам богатырь? — удивился Кот. — Бурый вон и проверит и поучит.

— А как Волк может проверить как я дерусь? — Степан презрительно поднял бровь.

— А вот примерно так, — прокомментировал Баюн стремительное падение Волка на пол, откуда он поднялся уже знакомым Катерине мрачноватым молодым человеком, правда, на этот раз в другой одежде. Темно-серые штаны заправлены в сапоги из мягкой кожи, рубаха белая, простая, без вышивки, опоясана ремешком из такой же кожи.

— Ну, покажи, чего ты там умеешь? — приказал Бурый. — Ударь меня!

Степан стоял ошарашенный и не знал, как ему быть. Нет, в зале, на матах, он бы не растерялся, а тут, после такого превращения! Краем глаза он увидел Катерину, которая ему улыбнулась и покивала. Ну, ладно, хорошо! Он решительно подошел к Волку и хотел было нанести удар в солнечное сплетение, как вдруг обнаружил, что перед ним никого нет, а его рука, занесенная для удара, уже взята в тиски совершенно стальных пальцев и заведена за спину в захвате.

— Я же сказал меня ударить, а не обмахивать! — усмехнулся ему прямо в лицо Бурый.

Степан разозлился, рванулся и бросился опять, с тем же результатом. И снова, и снова… Максимальным достижением Степана было то, что он сумел удержаться на ногах, когда Волк его отпускал.

— Понятно… Достаточно. — Бурый был спокоен и выглядел совершенно свежим. — Теперь с оружием. Туда иди! — Волк подтолкнул Степана к очередной незаметной двери, за которой скрывалась комната, набитая оружием.

Степан остолбенел и от восторга даже забыл, как его только что едва по полу не возили! Чего там только не было! Мечи всевозможной формы и длины, щиты, кинжалы, кольчужные рубахи и латы, луки и колчаны со стрелами, копья разной длины, боевые топоры, сулицы, и ещё что-то, названия которому он даже и не знал. Он дрожащей рукой потянулся к длинному мечу.

— Неразумно, — прокомментировал Волк. — Он для тебя тяжелый. Возьми вот этот. — Бурый вручил Степану короткий прямой меч, себе взял такой же.

— Нападай!

Степан почувствовал в ладони рукоять, и обрел уверенность, практически уничтоженную безжалостным Волком в соседней комнате. Вот сейчас он им всем покажет, чего стоит! Не зря же он занимался с катаной у лучшего мастера в Лондоне целых два года! Он замахнулся, меч вылетел у него из руки, как перышко и зазвенел, ударившись об пол! Он даже не увидел, как это было сделано! Степану стало обидно до злых слез, но он сцепил зубы, поднял меч и повторил попытку. Тот же результат. Ещё раз, и ещё, и ещё! Пока он, наконец, отбросив в сторону уязвленную гордость, злость и все остальное того же розлива, не попросил объяснить, что он делает не так, и как надо правильно. После этого атмосфера неуловимо изменилась. И Волк начал объяснять и показывать.