Ольга Назарова - Дорога в туман

Степан никогда не думал, что просьба поискать палку может сделать его настолько счастливее, во-первых, было чем заняться, во-вторых, Катерина перестала реветь, и так мокро вокруг, а он малость успокоился. Потом вот это «мы что-нибудь придумаем» как-то радовало. Она же могла его вообще послать куда-нибуть подальше за хамство, ан нет, так правильно себя повела! Палку он отыскал у самой воды. Видимо, как раз от ивы палка, гибкая очень.

— О, отлично! — Катя поводила палкой в воде, и обнаружила, что здесь не очень и глубоко. Сапоги у неё, конечно, водой захлестнет, но это не очень-то и страшно.

Они шли, аккуратно прощупывая дно, торфяное, топкое, очень противно было двигаться, но все-таки не трясина.

— Кать, смотри, берег! Ты права! А откуда ты знала, что это не просто островок следующий, а край болота?

— Кот показывал, помнишь? Когда про Трясинный край говорил, это пограничные ивы. Теперь надо искать сказку, — проговорила Катерина, выливая из каждого сапога воду и вытирая их насухо.

— Ты зачем сапоги прячешь? Возишься там, возишься.

— Переоденусь в кроссовки и сухие носки, а то противно жутко и холодно. Не ругайся. И помоги мне, пожалуйста, встать.

Она прислушалась. Тишина, как и всегда в тумане, но, где-то знакомый звук текущей воды. Тихий-тихий.

— Слушай! Да не туда слушай. Голову поверни направо. Там, по-моему вода журчит! — Катерина сама ещё раз прислушалась, да, это ручей или речка, а это означает, что есть шанс найти тростник. — Наверное, где-то туман не очень густой и вода не полностью застыла, или есть какое-то чистое от тумана место поблизости, — подумала она.

— Пошли туда! — она махнула рукой, указывая направление.

— Кать, а может, в рожок подуть? — осенило Степана.

— А толку-то? Они понятия не имею, где нас искать. Туман очень глушит звуки, и далеко рожок слышно не будет, а если они нас не услышат, а услышит кто-нибудь другой? Зачем оно нам надо?

— Эээ, ну, да, это ты права. — Степан Катьку даже зауважал. — Мыслишь, однако!

Они действительно дошли до реки и пошли по берегу, и шли в тумане довольно долго, пока Катерина не замерла на месте.

— Степ, вон там, видишь? — она показывала на двух застывших в тумане девушек, которые когда-то явно собирали ягоды. Подошли поближе и осмотрелись. У одной корзинка была почти полная, а у другой совсем мало ягод. Та, что с полной корзинкой, красивая, спокойная, коса толстенная и лицо приятное. А вторая, которая идет за ней, тоже миловидная, но не сравниться с первой, и её лицо очень портил злобный взгляд, устремленный на первую девушку.

— Нашли. — Катерина печально осмотрела первую девицу. — Жалко их…

— Кать, это что, тот самый детектив? — ошарашено смотрел Степан на замершие фигуры.

— Ну да, вот эта, которая первая идет — жертва. Вторая, её убьет за сундук с нарядами и украшениями. Правда, в результате, жертва оживет, а эту накажут. Но, все равно обеих жалко. Надо же за сундук с нарядами, да из-за зависти, так себе душу отравить…

Катя утянула Степана подальше, за кусты, села на траву, и начала рассказывать сказку. Степан увидел, как медленно уползают языки тумана, растворяются в воздухе безвозвратно, а девушки, проснувшись, как и не спали, продолжают свой путь. Степан хотел было пойти и посмотреть, что дальше будет, но Катерина помотала головой и осталась на том же месте.

— Тебе чего, ужастиков мало? Тут захотелось рассмотреть все кровавые подробности? Я специально подальше села и спиной к этой компании.

— Так все же хорошо закончилось.

— Вот и очень замечательно, только я все равно не очень хочу все это видеть. Ладно, пошли к болоту, посмотрим, расходится там туман, или нет.

Они дошли до той самой ивы, около который выбрались на берег, и услышали чье-то бормотание и стоны. Звуки доносились от корней дерева. Катерина с опаской подошла ближе и увидела, что в корнях ивы застряла самая большая жаба из всех, которых она когда-либо видела, кроме, конечно, раздувшейся транспортной. Жаба, видимо, когда-то очень неудачно прыгнула, повисла на корнях и так уснула, а когда туман рассеялся, не сумела выбраться из ловушки. Заметив людей, жаба задергалась ещё сильнее, но все было напрасно.

— Подожди, пожалуйста, не надо так рваться, я тебе сейчас помогу! — Катерина съехала по мокрой земле в воду, опять намочив ноги, но, не обращая на это внимание, стала аккуратно отгибать и отводить в сторону корни ивы, стараясь и их не поломать, и жабу не повредить.

— Кать, брось эту гадость. Мало тебе на сегодня жаб!

— Ничего это не гадость! И они очень даже милые и красивые. — Катерина пыхтела, пытаясь отогнуть самый толстый корень.

— Да ладно! Что в них красивого-то? — к Степану вернулось чудесное настроение с уходом тумана, и он развлекался.

— А ты их глаза видел? — Катерине оставалось совсем чуть-чуть.

— Делать мне нечего их рассматривать! Вот ещё! — фыркнул Степан.

— А я вот видела. У них в глазах золотые полоски. Как будто кто-то бросил горстку золота. Очень красиво! И они милые. И характер приятный. У нас дома целую зиму жаба жила, когда её папа из гаража спас. Весной перешла под крыльцо на даче. То есть, мы её весной выпустили, а она вернулась к нам. Сама захотела. И до сих пор живет, уже третий год.

Степан в который раз подумал, что Катькина семья совсем чокнутая, как и сама Катька, но вот, она высвободила жабу, и выпустила в воду, а сама с трудом начала выбираться на берег.

— Руку дай, пожалуйста, — попросила она, удивившись, почему Степан застыл с выражением жуткого ужаса на лице, резко обернулась. От того, что она увидела, помощь Степана её уже не потребовалась, она ласточкой вылетела на берег и кинулась бежать, но кроссовки были промокшие, а земля совсем влажная, и она, поскользнувшись, с маху упала на колени. Из болота на их глаза выбиралось огромное чудище. Катя сразу его узнала.

— Трясинник! Царь Трясинного края, — прошептала она и закрыла глаз руками, понимая, что убежать уже не успеет и тут услышала вполне приятный голос:

— Девица-красавица, кто же ты?

Катерина открыла глаза и увидела, что чудище смотрит на неё вполне благожелательно. Она сделала попытку подняться, но не смогла, ноги разъезжались на мокрой земле самым постыдным образом.

— Как корова на льду! — подумала про себя Катерина.

И тут её подхватили огромные мокрые лапищи трясинника, аккуратно и бережно опустили на более сухой кусок берега.

— Спасибо! — автоматически поблагодарила Катерина и слегка даже поклонилась. — Меня зовут Екатерина.

— Катюша, значит. Хорошее имя, — одобрил трясинник. — Я тебя сам благодарить должен. Ты меня спасла, самого Великого царя Трясинного Края! Не знаю, сколько бы я продержался на этих корнях. А ты меня освободила, да так нежно. И ещё про глаза сказала. Я вот сам удивляюсь, почему никто не замечает, какие у нас глаза красивые! Обычно-то все, как этот вон, гадость-гадость, да сам ты гадость! — ткнул он лапищей в сторону окаменевшего от ужаса Степана.