Ольга Назарова - Дорога в туман

— То есть, Степана захватили по ошибке, а Волка вообще случайно?

— Получается так.

— А если я ему земли почищу, он их может опустить? — спросила Катерина тихо.

— Что? Даже и не думай! Их отпустит или нет, это я не знаю, а вот тебя ни за что! Он же сможет всему Лукоморью диктовать свои условия. А тебя будет держать в каком-нибудь ледяном мешке, — взвыл Кот, и начал соображать, как бы Катерину отправить в её мир сей же час. — Жаль Степана, конечно, а уж Волка-то как, ах дружище мой, дружище! Но, Катю срочно надо к воротам! Пока Кащей не сообразил, что его вихрь обознался.

— Катюша, собирайся скорее, мы сейчас же идем к воротам. Я тебя провожу, и вернусь, будем что-то пытаться здесь сделать. А ты сюда пока ни-ни! Ни ногой!

Катерина лихорадочно соображала. Если она уйдет домой, то никто Кащея не сможет убедить выпустить Степана и Волка. К тому же, как только она переступит порог Лукоморья, время для Степана пойдет в нормальном ритме, то есть, его бабушка заметит его отсутствие уже через пару часов и к вечеру сердечный приступ ей обеспечен, по крайней мере, к утру следующего дня точно. Ей же не объяснить, где Степан, хотя, даже если объяснить и она вдруг поверит, легче ей не станет. Про Волка Катерина даже думать не могла. Обоих просто надо было выручать! Срочно!

— Хорошо, я пошла собираться, — тихо кивнула она Коту, и быстро вышла.

Она действительно собралась. Серая сумка, походный костюм и серая мягкая шапочка на голову. Открыть окно было делом одной секунды.

Когда Баюн, заподозрив неладное, заскочил в её комнату, на столе лежал лист бумаги, прижатый корзинкой, в которой сладко спала его личная транспортная жаба, и на листе было написано: «Баюша, не сердись, пожалуйста, но я не могу их бросить, так же как я не бросила бы тебя. Не волнуйся, я постараюсь что-нибудь придумать, а если не получится, обещаю сразу вызвать ворота и уйти. Катя». Прочитав это письмо Кот сел за стол, свесил лапы со стула и заплакал.

Катерина понятия не имела, где живет Кащей, но рассудила, что как только он увидит, что принесли ему не то, снова пошлет вихрь для её поисков. Она подальше отошла от Дуба и сняла шапку-невидимку, тщательно её спрятала, а потом сделала то, чему её недавно научила Жаруся. Катя коснулась серой сумки и брошки-пера одновременно и велела «скрой и скройся». Теперь ни сумки ни брошки видно не было. Катя вышла на большой луг и медленно пошла прямо к его центру. Она не успела дойти и до половины, как услышала завывание ветра, трава начала клониться к земле, холод налетел внезапно, стало тяжело дышать, воздух был такой холодный, что обжигал при вдохе, и Катерина обнаружила, что летит, подхваченная сильным потоком ветра. Не крутило, не вращало, несло бережно, но было очень, очень холодно. Поэтому Катя тихонько приказала брошке-перышку, невидимому, но исправно работающему, одеть её по-зимнему. Моментально на ней появилась теплая шубка, сапожки, шапка и варежки, на плечи оказался накинут расписной теплый платок. Она тут же сунула в платок нос и стала немного согреваться. Летели долго. Внизу сменилось множество земель, и Катя видела, что туман продвигается по Лукоморью весьма активно. Наконец, начались белые леса и поля, но и они частично были залиты плотным зеленоватым туманом.

— Да уж, тут тоже работы хватает! И понятно, что ему охота от этого избавиться, но не так же! Хоть бы со Степаном и Волком все было хорошо! — думала Катерина, увидев огромный серый замок на высоком холме. Каменные стены, покрытые снегом и льдом вихрь преодолел легко, и послушно улегся, поставив Катерину на открытой галерее перед высоким человеком в белом плаще, разглядывающем морозный узор, нанесенный на каменные стены.

— Человек? Нет, какой же он человек, да кто его вообще знает кто он, Кащей этот самый! И вообще, молчи, за умную сойдешь! — думала про себя Катерина. Стояла молча и ждала.

— А где крики? Возмущение и ужас? Где мольбы о пощаде, наконец? — услышала она насмешливый голос. Кащей повернулся к ней лицом и Катя едва удержалась от удивленного возгласа. Она ожидала увидеть скелет, или отвратительного злобного старика, как его изображают в фильмах, но он оказался сказочно красивым. Белоснежные густые гладкие волосы, синие холодные глаза, очень белая кожа, безупречные черты лица. На голове капюшон, который он, повернувшись, резко отбросил назад, и волосы рассыпались по плечам. Картинно тряхнув белой гривой, Кащей довольно осмотрел пораженную Катерину.

— Что, удивлена? Ожидала что угодно, но не такого Кащея? Ну, конечно, я же злодей! Я же должен быть уродом, скелет, череп и что там ещё, злобная ухмылка? Разумеется. Как же иначе! Кто бы попытался хоть меня понять! — он протянул руку к Кате и галантно подставил ей локоть. — Прошу в мою обитель! Надеюсь, тебя не сильно напугал мой посланник?

— Не сильно, спасибо! — наконец смогла выговорить Катерина, судорожно соображая, а Кащей ли это вообще. Мало ли, подсунули комедианта какого-нибудь?

— Я осмелился тебя потревожить, так как отчаянно нуждаюсь в твоей помощи. Я прошу тебя мне помочь! Да, я, сам царь Кащей!

Красавец покосился на Катерину, которая шла рядом, правда, не опираясь на предложенную руку и молчала. Это начинало беспокоить, по его расчетам, девчонка должна была или орать, или восхищаться его внешностью. Они зашли в огромный белоснежный зал, и подошли к его трону. Кащей поднялся на две ступени и уселся, небрежно откинув плащ.

— Вам не кажется, ваше величество, что просьбу можно было передать несколько в ином виде, а путем похищения? — вежливо уточнила Катерина.

— Какое похищение, о чем ты? Я просто тебя пригласил. Да, а ты предусмотрительна, если летом ходишь в зимней одежде. Готовь сани летом? Так вы там говорите? — он насмешливо поднял бровь, оглядывая Катерину в белой шубке с широкой опушкой, такой же шапочке и сапожках, на плечах накинут голубой с узорами и бахромой расписной платок.

— О, нет, что вы! Я увидела, как ваш посланник по ошибке захватил двух моих знакомых, и решила, что вы, как только увидите, что случилось такое недоразумение, тут же пошлете ваш вихрь снова.

— А! Тогда понятно, — вообще-то у Кащея расчет был на то, что сказочница прилетит полумертвой от холода, и её проще простого можно будет заставить сделать все, что ему надо, а она оказалась весьма тепло одета, и очень хладнокровна. Это раздражало. Он ждал, что девчонка спросит про тех двух, но она с интересом осматривалась. Тогда он начал сам: — Как я понимаю, те двое тебе не важны, и ты не будешь сильно расстроена, узнав, что они больше никого не введут в заблуждение?

У Катерины комок подкатил к горлу, но она сумела ответить.

— Как печально! Я-то рассчитывала, что вы их отпустите, когда я к вам прибуду. Зачем они вам?