Ольга Назарова - Дорога в туман

На поляне Катерина осмотрелась в поиске водяницы и только успела подумать, что та сбежала, как услышала хриплые вопли с елки.

— Отпустите меня в воду! Мне надо в воду! Мой отец вас всех утопит! Вас всех!

— Да ты что! Правда? — мрачная Жаруся зависла прямо перед лицом водяницы. — А я так не думаю, ты тварь чешуйчатая! Твой отец сам позвал сказочницу, и из-за тебя она шла в тумане одна! И ты всё ей рассказывала, что тебя её сложности не касаются! Я-то не эти бараны, я всё слышала! — на её крыльях появились огоньки пламени, увидев которые, водяница от ужаса замерла, а потом начала извиваться в сетке, пытаясь вырваться. От крыльев начала потрескивать хвоя на еловой ветке.

— Жарусенька, не надо. А то сейчас ты её обожжешь, и елка загорится, — устало попросила Катя.

— Благодарю тебя сказочница! — Катя резко обернулась. В воде стоял писанный красавец и внимательно рассматривал Катерину. Волк вздыбил загривок и страшно оскалился. Баюн мгновенно стал размером с крупного тигра. У Сивки опасно загорелись глаза, и огромное копыто, с хорошее блюдо величиной, грозно ударило по земле. Дружина потихоньку доставала оружие, а князь Велислав, пододвинулся поближе к берегу, достав меч из ножен.

— Любезная встреча! — красавец лучезарно улыбнулся, легко вышел на берег, и движением руки смахнул с себя всю воду. Волосы начали виться крупными кудрями, глаза засияли.

— Можно ли мне получить обратно мою дочь? Она, как видно, недостаточно почтительно обошлась с нашей дорогой гостьей. И будет строго за это наказана! — продолжил водяной царь. Водяница что-то хрипло вскрикнула и тут же замолчала.

— Сивка, верни ему водяницу, — произнес огромный Кот.

Сивка взвился в воздух, и ударил копытом по ели так, что она закачалась, сук сломался, а водяница полетела в воду прямо в сетке и веревках.

— Благодарю, — повторил водяной царь, даже не повернув голову, в воде за его спиной, чьи-то руки распутали веревку и сеть, а потом аккуратно выложили всё это на камушек у берега.

— Да, кстати, здравствуй Баюн! Позволь мне выразить свою признательность за то, что ты поспешил ко мне на помощь и привез столь замечательную сказочницу.

— Ты как-то странно выражаешь свою признательность, — фыркнул Баюн. — Вряд ли я ещё когда-либо буду марать лапы о твои письма. И как ты посмел подослать к нам эту? — он гневно сверкнул глазами в сторону, куда нырнула освободившаяся от сети водяница.

— О, это недоразумение! — водяной повторил свой жест, которым смахивал воду, как бы отметая все возможные разногласия. — Я бы хотел поговорить с вашей сказочницей, и рассказать ей как я ей благодарен, но сейчас вижу, что она совсем ещё ребенок, так что мои слова могут не достигнуть её сердца, — он насмешливо улыбнулся растрепанной и уставшей Катерине.

— Вряд ли моего сердца могут достигнуть слова того, кто вместо содействия, даже самого простого, вроде объяснения, какая сказка где находится, послал свою дочь для того, чтобы навредить моим друзьям. Да и мне самой тоже. — Катерина холодно осмотрела водяного.

Водяной удивился. А потом вдруг шагнул к Катерине и Волк оказался сметен в сторону прозрачным потоком ледяной воды, по другую сторону такой же поток закрыл от Катерины Баюна, и в миг оказалось, что рядом с Катей стоит только сам водяной царь, так же насмешливо глядящий на неё сверху вниз. — Я мог и ошибиться. Вполне возможно, что ты не так и мала. Можно пригласить тебя на прогулку по воде? — он элегантно протянул руку Катерине, да так непринужденно и легко.

— Вряд ли вы ошиблись. Ваши слова для меня действительно ничего не значат. И благодарю за приглашение, но я уже достаточно нагулялась по Озерному краю. — Катерина смертельно уставшая, голодная, прилично оцарапанная ветками и с ушибленным об какие-то очередные камни боком, замерзшая и мокрая, выглядела тем не менее настолько решительно, что озерный царь рассмеялся.

— Ладно, ладно, отложим этот разговор. Но, только отложим. Ты подрастешь, и возможно, тогда… — водяной усмехнулся, и отступил, перетек, и сразу оказавшись на несколько шагов дальше, уже на озерной воде. И очень вовремя, потому что вода, не успевшая убраться за свои царем обратилась в пар, от крыльев разъяренной Жар-птицы. Волка, рвавшегося кинуться за водяным в озеро, удержал Баюн.

Катерина равнодушно отвернулась от водяного, подошла к Волку и попросила:

— Волчок, поехали отсюда, пожалуйста, — а потом обернулась к князю и добавила, — там, в Залесной заводи туман ушел уже, и если ты хочешь поскорее найти своего брата, поспеши, не ясно, насколько хватит терпения у тех, кто там застрял.

Князь что-то говорил, кланялся, но было очевидно, что он уже почти на пути к Залесной заводи. В конце концов он ещё пытался уговорить Баюна заехать к нему в его терем. Однако, решили по гостям не ездить, и не спешить, а дать Катерине передохнуть, так как она попросту валилась с ног. Убрались подальше от озер, речек, речушек, и ручейков, нашли хорошую поляну, Баюн самолично расстелил свою перину, и загнал на неё Катю. Она сразу уснула, сидя, только уселась, слабо улыбнулась Коту и оказалось, что уже спит.

— Жаль, что я его не убил, — задумчиво произнес Волк, разглядывая дерево под которым спала Катя. — Я так мечтаю об этом! Как он смел! Мерзкая холодная сомья рожа! — на Катерину он старательно не смотрел, не было никаких сил на это смотреть. Катя сама себя не разглядывала, зеркало и не вынимала, в воде тоже отражения не смотрела, поэтому ей и невдомек было, насколько она осунулась и побледнела за эти восемь дней блуждания в мерзком туманном месиве.

— Ладно тебе, с ним справиться, сам знаешь, очень непросто! Прямо скажем очень-очень, — фыркнул Сивка.

Жаруся осмотрела всю компанию и грозным шепотом зачем-то отправила Волка разведать, в каком состоянии местные дороги.

Все остальные, грезившие под дудочку водяницы, чувствовали себя весьма неуютно. Косились на Катерину и Жарусю виновато. Но, если Катерина, добрая душа, спала, и вроде не помышляла их укорять, то было понятно, что Жаруся только и ждет, как бы до них добраться. И точно! Стоило Катерине уснуть, а Волку улететь, как Жаруся перелетела поближе, и гневно глядя на Кота начала:

— Надеюсь, вы понимаете, что опозорились по полной схеме, как говорят в Катином мире! И нечего глаза отводить! Я могу только Волка извинить, но, у него случай особый! А ты-то! Кошка тебе нужна была, рыженькая! Фу, мартовская скотина! Я от тебя не ожидала! Ты же сам можешь заговорить кого угодно, включая водяного весь их рыбий сброд! — Баюн покаянно завздыхал. — А ты? — она гневно развернулась к Сивке. — А ты как мог? Ты же можешь это побороть, — она, склонив голову на бок терпеливо выслушала невнятные бормотания Сивки о том, что так всё неожиданно случилось, что он просто не был готов к сопротивлению. Степан, опустив голову, печально размышлял, что сейчас Жаруся задаст и ему, и точно! — А ты-то чего? От горшка два вершка, а туда же! Губы развесил, глазки в кучку сложил и готов! Тьфу! Учись сопротивляться и такой западне! Это бывает ничуть не менее опасно, чем стрела или меч!