Лея Стоун - Девушка-волк [litres]

Ого.

Больше сотни черно-оранжевых бабочек облепили ветки дерева, как живая скульптура.

Я поставила на камеру макрообъектив и сделала потрясающий снимок с увеличенной в несколько раз текстурой крыльев.

Щелк, щелк, щелк. Мы все запечатлели эту картину.

– Бабочки-монархи. Прилетают сюда всего на несколько месяцев, а потом возвращаются в Мехико, – сказал профессор Хайнс.

После этого мы молча разошлись по долине, многие пошли к основанию водопада.

– Можно зайти в воду? – спросила Дженни.

Дженни мне нравилась, она держалась расслабленно, не запаривалась с внешним видом и не попала в топ-2 °Cойера, так что не вела себя ужасно по отношению ко мне, в отличие от других девушек.

– Разумеется, – сказал профессор Вудс.

Крис достал из рюкзака квадрокоптер с камерой, и я посмотрела на него с упреком.

– Жулик.

Он ухмыльнулся.

– Я не собираюсь взбираться на самый верх только ради хорошего снимка.

– А вот я – собираюсь! – объявила я.

– Я тоже, – сказал парень по имени Самсон и направился в ту сторону.

– Чудесно! Похоже, вы все уже решили, какой снимок хотите получить. Не торопитесь. На эту поездку выделено три часа.

Я начала взбираться по исхоженной тропе справа от водопада, и Уолш последовал за мной.

– Тебе не обязательно идти со мной, – сказала я.

Он только проворчал что-то под капюшоном, который натянул, так как от водопада в нас летели брызги, когда ветер менял направление.

Ладно, видимо, время общительного Уолша закончилось.

Склон был довольно крутой – как чертова лестница. Мои бедра горели, когда мы дошли до середины тропы, и я остановилась вместе с Самсоном, чтобы достать бутылку из рюкзака и глотнуть воды. Уолш, в отличие от нас, не задыхался: я задумалась, какой режим тренировок должны соблюдать охранники Сойера. Потому что мне самой явно такой режим не помешал бы.

– Да к черту все. И здесь неплохо, – простонал Самсон и подошел к краю, фотографируя водопад.

Я нахмурилась.

– Разве ты не пойдешь к вершине?

Он покачал головой.

– Слишком много усилий ради какого-то снимка.

Я проглотила упрек и кивнула. Фотография была для меня всем. Большую часть времени я делала снимки, удачно улучив момент, но иногда приходилось часами ждать в засаде птицу, которая бы попила воды из приготовленной для нее миски, или вот, к примеру, взбираться на гору, чтобы получить снимок, который я уже успела себе вообразить. Фотографии помогали сохранять воспоминания, чтобы другие люди могли смотреть на них вечно, и именно это я и собиралась сегодня сделать.

Я продолжила подниматься с яростной решимостью. Я не собиралась сдаваться только потому, что столкнулась с трудностями. Каким бы человеком я была, если бы так поступала? Подобных людей я не уважаю и не завожу с ними отношений. Я бросила сердитый взгляд на квадрокоптер Криса, который летел с вершины, уже сделав потрясающие фото. Раздраженно зарычав себе под нос, я зашагала быстрее.

– Тебя что-то злит, – прокомментировал Уолш, который совсем не выглядел уставшим.

Я искоса на него посмотрела.

– Ага. Просто такое чувство, что все в Городе вервольфов привыкли получать желаемое на блюдечке с голубой каемочкой.

Он сдержанно усмехнулся.

– А ты – нет?

– Нет, – прорычала я и ускорилась.

Я вдруг поняла, как же сильно меня все это злит. Я злилась на Город вервольфов, на Курта Хадсона и его глупый устав, на всю эту систему. Почему моих родителей выгнали отсюда? Почему мне пришлось расти без стаи, в школе отбросов, которые каждый день надо мной издевались, в то время как этих богатеньких детишек в Городе вервольфов кормили с ложечки роскошью? Наверное, это даже к лучшему, потому что благодаря такой жизни я стала той, кем сейчас являюсь. Я не из тех, кто выбирает легкий путь.

Не успев даже осознать этого, я оказалась на вершине. Скала заканчивалась обрывом, к которому вела тропинка не шире полуметра. Упадешь вперед – рухнешь к подножию водопада, упадешь назад – сверзнешься на склон горы.

«На заметку: лучше не делать ни того, ни другого».

Посмотрев направо, вдоль склона, я заметила красные флаги, отмечавшие границу территории, и некое движение в густых деревьях внизу.

Паладин?

Мое сердце забилось чаще. Я напряженно вглядывалась в то место, но больше никакого движения не видела и начала уже думать, что мне показалось. Взяв камеру, я сфотографировала пограничные флаги, чтобы потом спросить о них у Сейдж. Я прошла еще пять шагов по тропе, пока не оказалась точно над водопадом. Часть горы была плоской, и по ней текли воды реки, начинающейся неизвестно где, но там, где я стояла, гора резко обрывалась, будто часть скалы отвалилась при землетрясении или вроде того.

Природа так удивительна.

Держа камеру перед лицом, я шагнула вперед и посмотрела на водопад сверху.

– Осторожно, – предупредил Уолш.

Я опустила камеру и взглянула на него, стоящего в двадцати шагах от меня на тропе, ведущей вниз.

– Иди сюда, тебе просто необходимо это увидеть. Тут потрясающе!

Он покачал головой и скрестил руки на груди.

– Мне не нравится высота.

Я хмыкнула.

– Ну ладно.

Снова взглянув вниз через объектив камеры, я невольно ощутила трепет при виде высоты, на которой оказалась. Вода беспрепятственно падала с обрыва и на всей скорости разбивалась внизу белой пеной и брызгами.

Я наклонила голову и сделала снимок. И вот тогда начала терять равновесие. Земля под ногами была влажной. Когда я сделала полшага вперед, чтобы сфотографировать вид, моя нога проехалась по грязи.

«Только не это!»

Я почувствовала, что падаю. Запаниковав, попыталась отклониться назад, чтобы сохранить равновесие.

Плохая идея.

– Деми! – закричал Уолш.

Я промахнулась мимо тропы и начала заваливаться назад. Ударилась задницей о землю – и заскользила вниз. Спину прошила боль – я катилась по склону, как ребенок в снежный день, только без санок.

«Ох, черт», – крутилось в голове. Я уронила камеру, оставив ее висеть на шее, и начала хвататься за листья папоротника, за стволы деревьев – за все, что угодно, лишь бы замедлить падение.

Тогда я покатилась кувырком. Ударилась о камень, подпрыгнула на нем и приземлилась на левое плечо. Что-то хрустнуло. Я застонала от боли, но не могла перестать кувыркаться вниз по склону. Я катилась вниз, как чертов шар для боулинга. Уолш все кричал мое имя, как безумец, а я думала: « Почему это до сих пор не кончилось? Почему я до сих пор падаю?» Волчица проснулась, но кандалы сдержали ее, и я все катилась и катилась, пока меня не затошнило. Я чувствовала себя разбитой и полумертвой. Во всем теле пульсировала боль: гора будто прожевала меня и выплюнула.