Райан Кирк - Клинок ночи

С лошадьми Нори сможет добраться до того места, где должен был находиться Орочи. Если охота будет завершена в ближайшее время, Нори сможет вернуться к армии на месяцы раньше, чем армия сможет двигаться весной на юг. Этот план, конечно, был сопряжен с риском, но он также казался лучшим вариантом.

Акира покинул свою главную комнату и пошел в свой кабинет, где стал писать два письма. Первое было для Орочи, приказ оставаться на месте до прибытия генерала Нори. Акира не пытался хитрить. Нори был исключительным мечником и испытывал сильную личную ненависть к цели. Он должен был помочь Орочи любым возможным способом, а Орочи должен был подчиняться ему в вопросах стратегии.

Второе письмо было адресовано генералу Нори. Объяснило, что лучший убийца Акиры был назначен на миссию отомстить за сына Нори. Он ждал, и Акира посылал Нори помочь ему. Нори должен был поехать с небольшой группой мужчин.

Написав письма, Акира запечатал их и отошел от письменного стола. Он колебался всего мгновение, прежде чем позвать гонца. Он тренировал себя много лет назад, чтобы понять, что в определенный момент человек просто должен был действовать. Он должен был принять наилучшие возможные решения, опираясь на доступную ему информацию. После совершения ему просто нужно было принять последствия.

Акира вызвал своего секретаря, попросил отправить послания в этот же день. Он надеялся, что оба дойдут до получателей вовремя. Ему казалось, что Королевство разваливалось на его глазах.

Орочи не сразу после пробуждения вспомнил, где был. Через миг вес памяти вернулся к нему. Шигеру сильно его ранил. Если бы удар был нанесен немного быстрее, Орочи был бы мертв, как Шигеру. Это было ближе, чем он ожидал.

Как и каждый день с тех пор, как он наткнулся на дом на ферме, Орочи крутил битву в своем уме. Это произошло быстро. В какой-то части своего разума он выстроил свои ожидания от сражения до эпических масштабов. Но было всего несколько ходов. Шигеру, должно быть, понял, что Орочи был быстрее, лишь немного сильнее. Еще пара шагов, и Шигеру понял, что он не мог миновать защиту Орочи.

Если подумать, решение Шигеру было блестящим. Орочи никогда раньше не видел такого движения. Шигеру оставил крохотное отверстие в своей защите, такое мог увидеть только опытный мечник и использовать в своих интересах. Орочи даже не усомнился в этом. Он шагнул, смертельный удар произошел в мгновение ока.

Но все это было уловкой. В тот момент, когда Орочи атаковал, клинок Шигеру повернулся. Это была жертва, он воспользовался моментом без защиты, чтобы нанести удар. Орочи увидел приближающееся лезвие и сумел немного сместить свой вес, ровно настолько, чтобы удар не был смертельным. Это почти убило его. Он попытался перевязать рану, но у него не получилось.

Лихорадка была ужасной, и только благодаря помощи других он остался жив, и этот факт его сильно раздражал. С тех пор, как он покинул остров, он не зависел ни от кого, кроме себя, и преуспел.

Хуже того, лихорадка длилась почти месяц. Он не мог двигаться, не мог использовать чувство, не мог делать ничего, что делало его жизнь достойной. Он думал бросить все, позволить лихорадке забрать его или покончить с собой. Он убил Шигеру. Он отомстил. Это было все, чего он хотел, сколько себя помнил. Теперь, когда все было готово, он чувствовал пустоту, которую не знал, как ее заполнить.

Его удерживала только мысль о мальчике, которого он считал сыном Шигеру. Из-за мальчика почетный караул Акиры, возможно, лучшие мечники Королевства, выглядели как дети с палками.

Любопытство Орочи придавало ему силы. Он хотел узнать, как мальчику удалось достичь такого высокого уровня без подготовки. Его первой мыслью было то, что Шигеру открыл секреты тренировок без наставников с острова. Но Шигеру не раскрыл секретов. Если бы он это сделал, у Орочи не было бы шанса в их дуэли. Даже с умением Орочи подавлять чувство, чтобы его не замечали, он все еще был уверен, что с этими умениями Шигеру убил бы его.

Каким-то образом мальчик научился, и Орочи хотел знать, как.

Ветер и снег выли снаружи, и Орочи невольно думал о легендах о драконах стихий, которые еще рассказывали люди. Было просто представить, что ветер вокруг его лодыжек был хвостом дракона, пытающего поставить ему подножку, и лед, который бил по его телу, был холодным дыханием монстра.

Орочи отогнал мысли, пока приближался к палатке командира. Он слышал истории о генерале, с которым вот-вот встретится. Мечник, который мог остановить отряд мужчин с легкостью, с какой лесоруб поднимает топор. Человек, который, по слухам, был реинкарнацией Морехея, легендарного клинка ночи из прошлого. Орочи фыркнул. По крайней мере, этот человек умел строить репутацию.

Но до Орочи дошли слухи о слабости старика. Когда мальчик убил его жалкого сына, генерал сломался, как сухая ветка. У Орочи было только презрение. Возможно, этот человек когда-то был великим, но человеку, который позволил невзгодам торжествовать над ним, не было места в мире Орочи.

Орочи подумывал уничтожить письмо Акиры или убить гонца и продолжить миссию в одиночку. Он убил Шигеру, и цель его жизни была выполнена. Но его честь удержала руку от клинка. Акира всегда был с ним честен и хорошо им владел. Если он бросит службу Акире, он скажет это ему в лицо.

Орочи также беспокоило то, как он ощутил мальчика, а не только сила, которую он проявил. Что-то было под поверхностью окружающей его реальности, но Орочи не мог понять это. Это было похоже на попытку поймать перо, падающее с неба. Чем больше он пытался поймать его, тем дальше отталкивал. Он считал важным понять это.

Орочи покачал головой. Не все загадки откроются сегодня. Он сдвинул ткань и прошел в палатку. Жар ударил его по лицу. Это была простая палатка, не годящаяся для генерала статуса Нори, потому ее и выбрали. Но жара внутри была невыносимой, особенно для Орочи.

Орочи знал, что Нори был ненамного старше, но их разделяло гораздо больше, чем просто несколько лет. Нори сидел у огня с чашкой виски в руке. Орочи не понадобилось чувство, чтобы понять, что человек умирал, осознавал он это или нет. Его рука почти незаметно дрожала. Его меч был даже не в пределах досягаемости, он был неосторожен.

Когда-то он был настоящим воином. Орочи разглядывал на него. Мозоли на ладонях, заметные мышцы, следы возраста. Но наиболее очевидными были признаки упадка. Растрепанные волосы, мешки под глазами. Его тошнило от слабости Нори. Орочи не понаслышке знал, какую боль приносила потеря любимого человека. В его случае отчасти он был виноват, что Юки умерла. Нори даже не видел этого, но он напивался, а не искал утешения в войне. Орочи подавил гнев. Он уже видел это раньше, но, как страдали живые.