Сильвия Мерседес - Танец душ [ЛП]

Но его пальцы просто коснулись ее, лишь на миг. А потом она прошла мимо, обошла зернохранилище и направилась к крепости. Она прошла в арку западного крыла и скрылась от него, хотя казалось, что его взгляд еще обжигал ее затылок. В тени она замерла, прильнула спиной к холодной каменной стене и прижала ладонь к сердцу, колотящемуся в груди. Ее кожа все еще пылала от его прикосновений.

Скрипнув зубами, она поспешила на двор кухни, заставляя ноги двигаться быстрее. Восточное крыло Дюнлока ждало, ее окно было открыто. Но ей не нужно было лезть по стене. Она уже не пыталась сбежать, так что могла идти по коридорам замка, не боясь.

И все же она вошла через кухню, чтобы не наткнуться на Фендреля. Кухни все еще гудели от приготовлений к свадьбе, и никто не взглянул на нее среди хаоса. Ее кожу покалывало от жара множества огней, и она хотела даже остаться на время.

Но ей нужна была тишина. Она прошла в холодный коридор за кухнями, уклоняясь от слуг, направляясь к спокойствию главной крепости, подальше от шума кухни. Она двигалась, как призрак, искала лестницу, не зная всего пути.

Она заметила блеск света.

Она замерла, повернулась к широкому коридору, который казался смутно знакомым. Она тут уже ходила? Она что-то помнила, хотя была в Дюнлоке лишь несколько раз и недолго. Высокие колонны и дверь… Она шла к галерее портретов?

Свеча в проеме.

Айлет с интересом прошла тихо по полированному полу, заглянула внутрь. Фигура двигалась в центре, несла свечу. Высокая и широкоплечая. Фендрель? Что он тут делал?

Лицо повернулось. Она увидела профиль, но не венатора-доминуса, а Избранного короля.

Она едва дышала. Это было глупо. Почему должно быть странно, что Гвардин ду Глейв бродил по дому сына посреди ночи? Если король проснулся ночью и захотел посмотреть на картины героев, святых и жриц-королев, почему не пойти сюда? Это было не ее дело.

Она должна была пойти к своей комнате… но не могла оторвать взгляда от темного силуэта, идущего в дальней части коридора. Король поднял свечу, и сияние озарило последние портреты, висящие там, где они были защищены от света, выжигающего цвета.

Портрет королевы Лероны. Айлет видела его в первый день в замке, пока бродила по коридорам. Она узнала красивое лицо, ведь знала другое похожее лицо. Королева на картине держала маленького Золотого принца на коленях. Художник изобразил ее как святую, вместе с золотой аурой за ее головой, и ребенок держал пухлые ручки в святом жесте, невозможном для его возраста.

Лерона смотрела на своего мужа ледяными глазами. Глазами, похожими на те, что пару минут назад горели страстью в дюймах от Айлет.

Какое-то время король не двигался, глядя на картину. Может, перед свадьбой принца он вспомнил свой недолгий брак с этой красивой женщиной. Эта женщина привезла с собой из дома сына-бастарда, которого все знали, но никто не признавал.

Что-то в поведении Герарда казалось… странным. Что-то в его плечах. Айлет не могла это назвать. Ладонь со свечой дрожала, и он опустил подсвечник на пол.

Он подошел к картине, сжал край позолоченной рамы и открыл ее на скрытых петлях, которые Айлет заметила в первый раз, когда вошла в галерею. Картина открылась как дверь.

Айлет заметила темный узкий проход. Гвардин поднял свечу и прошел. Картина закрылась за ним, тихо, кроме щелчка.

Айлет осталась во тьме, моргая. Не понимая, что она увидела.

Террин смотрел, пока она не пропала из виду. И он все еще стоял в нише в тени, смотрел ей вслед, отчасти надеясь, отчасти боясь, что она выйдет, что он увидит ее высокую фигуру в свободной тунике и больших штанах, спешащую к нему, и свет луны сиял на ее темных волосах, а огонь сиял в полночных глазах.

Он склонил голову и заставил себя глубоко дышать. Он потер рукой лицо, выругался.

— Проклятье. Зараза!

Зарычав, он повернулся и ударил кулаком по стене. Боли было мало, и он ударил снова. Кожа порвалась, боль пронзила руку. Он скривился, закрыл глаза и опустил руку, сжимая кулак. Он сосредоточился на боли… но этого было мало.

Это не могло отвлечь от огня внутри. От огня, ждущего, чтобы поглотить его.

Он знал закон. Он знал, что эти чувства не поощрял святой. Если совет Брекара узнает, они накажут его, и карьера будет испорчена. Он ничего еще не сделал, чтобы заслужить такое, но… но…

Он ощущал ее в своих руках. Ощущал близость ее тела, силу ее рук, силу ее души. Силу, которая будто тянулась к нему. Он… глупо было верить…?

Фыркая от своей глупости, он вышел из ниши и прошел быстро по двору. День уже был долгим. Он устал. И все. Просто устал. Нужно было сосредоточиться на работе. Фендрель дал ему поручение, и ему не нужно было отвлекаться на…

— Никто из нас не получит то, чего хочет.

Террин застыл. Кожу покалывало от голоса, который он хорошо знал. Его рот стал произносить имя, он развернулся.

Но Лизель вышла из теней у стены замка под свет луны.

— Это наша печальная участь, да, венатор Террин? — сказала она.

Он выдохнул при виде нее. Ему просто показалось от волнения и усталости, что он слышал то, что не мог слышать. Милый и веселый голос Лизель был тяжелее обычного от печали. Но это был ее голос.

Она подошла к нему в свете луны, покачивая бедрами. Она куталась в шелковую шаль, но приблизилась и сбросила ткань с плеч, стало видно широкий вырез воротника ее ночной рубашки.

— Леди, — Террин выпрямился и сцепил ладони за спиной. — Вам лучше вернуться. Ночь холодна.

— Холодна, да, — она шла к нему дальше. Ее волосы ниспадали кудрями на спину, глаза были пустыми и темными. Он не видел ее днями с нападения Фантомной ведьмы. Он заметил ее издалека у озера, когда хоронили Фейлин. Она не попадалась ему на глаза, не всплывала в мыслях.

Но он видел ее сейчас, пока огонь ревел внутри, а кулак еще болел от ударов по стене, мысли и чувства вдруг вернулись. Почти жестоко.

Она пересекла расстояние между ними и отклонила голову, чтобы заглянуть в его глаза. Она подняла тонкую руку, после мига колебаний легонько коснулась его щеки.

— Помню, — сказала она, — как мы смеялись над тобой. Фейлин говорила, что тебя не сломать, что твоя верность святому подавила все твои нужды. Она бросила мне вызов, смогу ли я надавить на тебя.

Он резко вдохнул и отпрянул на шаг. Она изогнула губы и, несмотря на ее пустые глаза, бывшая бодрая улыбка озарила ее лицо.

— Как далеко, Террин? — она сделала еще шаг, обвила руками его шею. Ее рот замер у его губ, теплый и полный желания. — Как далеко?

— Миледи! — он расцепил руки, но сжал ее запястья и не отпускал, держал ее руки между их тел. Жар копился в нем.

Она рассмеялась и откинула голову.

— Думаешь, ты такой незаметный? Я видела тебя с ней. С венатрикс. Я знаю, что ты думаешь, что чувствуешь. Я знаю, кого ты хочешь. Плевать! Этой ночью, — она опустила голову, посмотрела на него из-под ресниц. — Твой Орден запрещает близость между членами, да? Но все знают, что вы, эвандерианцы, мягче, когда это касается сердечных дел вне Ордена. Пока… нет риска.