Сильвия Мерседес - Танец душ [ЛП]

Его взгляд переместился на Нейна и Хюгона, а потом еще на три фигуры в капюшонах, приближающихся к ним. Воздух был густым от магии.

— Холлис и Элоизия, — сказал он. — Нейн, Хюгон, Ролант и Вейс.

Шестеро. Фендрель выбрал их не участвовать в жертве, не играть Песнь смерти. Они должны были выжить и завершить последнее ужасное задание.

Шестеро и Фендрель, они понесут вес двух сотен смертей до конца своих жизней.

От звука голоса Фендреля Жуткая Одиль содрогнулась, выпрямила спину. Упираясь в хватку венаторов, она выпрямилась, подняла жуткую голову. Ее глаза были выжжены, но она пыталась посмотреть на Фендреля. Холлис заметила, что она не взглянула на Гвардина. Она знала, кем был ее враг. Она знала, кто ее погубил. Не важно, кто нанесет последний удар. Ее падение сотворил Фендрель.

Губы Ведьмы-королевы двигались. Хриплый жуткий голос шептал невнятные слова.

Фендрель прошел по сияющим черным камням к Одиль. Холлис видела, как за его глазами мелькали мысли, пока он смотрел на нее. Все, что он хотел сказать. Обвинения. Гнев.

Но он был Фендрелем ду Глейвом. Он не проявлял эмоций и слабостей. Он сказал лишь:

— Держите ее, — он махнул Холлис и Нейну. — Держите ее крепко.

Нейн кивнул и взглянул на Холлис. Они вместе шагнули вперед, потянули ведьму к камню и опустили ее голову на него. Она обмякла на камне, вытянула шею. Каждое движение было агонией для ее обгоревшей плоти, она хрипела, слезы текли по ее почерневшим щекам. Ее губы двигались, но Холлис не слышала ее шепот. Может, то была молитва. Но Богиня не услышит молитвы этого демона.

Фендрель оглядел собравшихся у ног огромного идола. Его глаза сияли светом тени и слезами.

— Мои друзья, — сказал он. — Братья и сестры, я оставил вас намеренно. Хоть я знаю, что каждый из вас хотел помочь остальным, нужно исполнить еще заклинание. Слово нашей Богини заявляет, что Избранный король должен отрубить голову врага.

Он указал на Одиль взмахом руки. Она хрипела, закрыла глаза, прислоняя голову к камню, будто это был нежнейший шелк.

— Духи в этом носителе вырвутся. Нам нужно проследить, чтобы они не сбежали. Нам нужно продержаться, пока Прибежище не заберет их. Вариантов чар много, они сложные. Вы должны работать вместе.

Венатрикс Элоизия вытащила детрудос и раскрыла его. Венатор Хюгон тоже так сделал. Но венаторы Вейс и Ролант замешкались. Холлис видела на их лицах свои сомнения. Почему не Нежная смерть? Зачем так рисковать из-за слов, произнесенных века назад Богиней, которую мы никогда не видели?

Но венаторы не перечили. Вейс, а потом и Ролант вытащили флейты и приготовились. Их тени были призваны для этого дня сражения и ярко пылали в теневом зрении Холлис.

Фендрель вытащил детрудос и сжал его в руке, готовый. Он кивнул эвандерианцам, и они подняли инструменты к губам и начали плести чаропесню, вызывая сначала гул, а потом мелодию. Каждый выбрал разную вариацию, и Холлис видела, как эти нити сплетаются в чары, что были сильнее, чем мог создать один венатор.

Фендрель поднял правую руку, изобразил жест благословения, коснулся лба, сердца и рта. Он заговорил, его смертный голос был твердым, как бриллиант, идеально сочетался с духовной музыкой:

— Великий яд распространится в Сердце Моих детей, дав вырасти Лжи на месте Правды.

Холодок пробежал по шее Холлис. Слова пророчества были знакомы, как ее имя, но слышать их в этот миг… было тяжело. Она впилась пальцами в руку Одиль, боясь, что одна ее ошибка все испортит.

— Но я отправлю избранного, — продолжил Фендрель, перевел взгляд с Одиль на брата, стоящего напротив у камня, его рука лежала на рукояти меча. — Я отправлю Того, кого Избрала, чтобы отрубить голову Ложной и повести моих детей ко Мне.

Фендрель отошел на шаг, махнул рукой, сигналя готовность. Холлис едва дышала, посмотрела на Избранного короля, как и остальные, кроме Одиль. Она смотрела в никуда, ее губы все еще двигались.

Юный король сжал меч и стал вытаскивать его. Но он замер и посмотрел на старшего брата. Он был без тени, не слышал чаропесню, звучащую вокруг него. Он не видел силу и магию, тянущуюся из их душ. Он облизнул сухие губы.

— Е-если ее дух вырвется, она не захватит меня?

Не такие слова Холлис надеялась услышать от Избранного короля в такой миг. Она подавила ругательство.

Лицо Фендреля было каменным.

— Ты целый, — твердо сказал он. — Тебя не захватить. Она не может тебя коснуться. Ты — от Богини. Ты — Избранный король.

Гвардин взглянул на ведьму, но отвел взгляд, словно боялся, что вид обожжет глаза.

— Но, брат…

Фендрель в два шага подошел к королю и сжал его руку. Дикое отчаяние на миг вспыхнул в его глазах. Холлис хорошо знала его и заметила. Это было как молния по сердцу.

— Ты можешь это сделать, — прорычал Фендрель. — Ты должен это сделать.

Ты должен превратить в добро смерти, которые я приказал.

Ты должен оправдать резню, которую я организовал.

Ты должен поддерживать мою веру.

Холлис слышала эти слова, словно он произнес их вслух. Гвардин тоже. Она видела ужас на его лице. Ужас не от Одиль, Богини или будущего перед ним. Ужас из-за Фендреля. Ужас из-за того, что разочарует Фендреля.

Они были в этом вместе. Отступать было поздно.

Юный король кивнул. Фендрель отошел, в этот раз встал за Холлис. Гвардин вытащил меч, который сиял как звезда в угасающем свете. Край был тонким, как стекло, острым, как лезвие. Меч мог отрубить палец прикосновением. Эта тонкая шея на камне будет пустяком для такой стали.

Гвардин широко расставил ноги рядом с камнем. Холлис заставляла себя смотреть на ведьму, которую она удерживала. Монстр, убийца, мучительница. Яд Перриньона. Ложная богиня.

Вот и этот момент. Сейчас, сейчас, сейчас!

Король поднял меч высоко над головой. Свет солнца пробил облака и туман темной магии, сверкнул на стали, которая показалась красной, как кровь.

Рот Одиль изогнулся в улыбке.

Она завизжала:

— Cravan druch duima cró!

В тот же миг Холлис ощутила вспышку истинной силы, истинного ужаса за ней, Фендрель сделал шаг.

— НЕТ! — закричал он.

Клинок упал.

Плоть и кость разделились со стуком. Голова ведьмы откатилась, черная кровь полилась на камни.

Взрыв визжащих духов — тень и душа смертной были сплетены — вырвался из трупа, усиленный жестокостью и болью. Духи обрушились на чаропесню, которую плели четыре эвандерианца. Они ударили по заклинанию вспышкой магии.

Хюгон, Элоизия, Ролант и Вейс опустили флейты, открыли рты, крича, их духи и тени вырвались из их тел. Их голоса оборвались, они упали замертво.

Их чаропесня разбилась на тысячу осколков.

Двадцать лет спустя

Айлет резко проснулась.