Антон Емельянов - Почта Приграничья 2

Олег прижал правую руку к груди, где, как ему казалось, и должна скрываться оставленная дочерью Мораны печать. Его главная беда в этой жизни и его же главное, как оказалось, оружие.

— Хотен, если ты позволишь, я проведу ритуал здесь и один, — сказал Олег вслух, повернувшись к молча смотрящему на него сотнику.

— Надеюсь, ты полностью уверен в том, что задумал, почтарь, — хозяин кабинета помедлил пару секунд и кивнул.

— Настя… — Олег посмотрел на стоящую рядом девочку, и одного этого слова оказалось достаточно, чтобы та все поняла.

— Она не должна почуять никого лишнего… — девочка склонила голову, потом резко бросилась вперед и крепко обняла почтаря изо всех сил. Сейчас он останется один, но пусть хотя бы не забывает, что она рядом.

Хотен тем временем встал, прошел к выходу и, поманив за собой Настю, открыл дверь. Они с ведуньей оставили почтаря одного, Хотен даже закрыл кабинет, чтобы никто ему не помешал. А Олег, вынув из ножен кинжал, прикрыл глаза, слушая, как стучит его сердце.

— Пора, — сказал он вслух сам себе и полоснул лезвием по глазу ворона, тут же принявшись начитывать наговор. — Как ворон, мудрый и далеко смотрящий, я взываю к той, кто сейчас далеко. Услышь меня, Мара, дочь Мораны и княжна Нави!

У Олега потемнело в глазах, но он выдержал и продолжил ритуал, размазав в ладони глаз ворона и заменив его на сердце волка. Снова короткий удар кинжалом — и новые слова наговора.

— Сила волка, ночного охотника, защити меня от чужой злобы! Как серый хищник уходит от подлых ударов, я закрываюсь от чужого влияния! Мара! Слышишь меня, Мара?

Сила князя равна силе Нави, сила Нави равна силе князя, обе стороны Договора признают друг друга достойными этой сделки. И не важно, кто будет воплощением той или иной стороны, Договор или уравняет их, или будет разрушен.

Великий договор между Рюриком и Навью, 862 год , записки на полях, выполненные неким Фомой Аквитинским

Почтарь был готов к тому, что с его-то везением и слабым ведунским талантом без обращения к богине смерти ритуал легко может не получиться. Но он был готов повторять его столько, сколько потребуется, пока не услышит то, что ему нужно…

«Кто ты? — словно бы изнутри раздался низкий, но при этом однозначно женский голос. — Как ты меня нашел?»

«Получилось!» — мелькнула быстрая мысль, но почтарь быстро взял себя в руки. Несмотря на то, что впервые за долгие годы его цель оказалась так близко, все еще может пойти не так. И поэтому, если он хочет добиться своего, нужно действовать как обычно: холодно, отстранённо, контролируя каждый шаг.

«Мара, дочь Мораны, — начал почтарь. — Не отрицай, мы знаем, что это ты. И мы знаем, что тебя ищут, но за скромное вознаграждение в виде фиала с твоей божественной кровью готовы и дальше молчать. Хочешь изображать вольную птицу, пожалуйста…»

Олег специально старался выдержать вульгарный и немного панибратский тон человека, который думает, что держит свою удачу в кулаке. Наглость — это еще одна причина, что приведет Мару к нему.

«Я спросила, как ты меня нашел?» — к удивлению почтаря, убийца его семьи как будто ни капли не обиделась ни на просьбу о ее крови, ни на тон. И при этом продолжала давить одним-единственным вопросом. Неужели он что-то не учел?

«Заплати, и я все расскажу», — чувствуя неладное, Олег постарался завершить ритуал, но, как оказалось, Мара уже подхватила нити управления, и у него ничего не вышло.

«Печать… Да, я чувствую печать… Неужели я смогу вернуться?..» — слова дочери богини смерти казались самой настоящей бессмыслицей, по крайней мере на первый взгляд. А на второй у почтаря уже просто не было времени, потому что его грудь как будто разорвалась от боли.

Олега словно выкинуло из тела, и он увидел себя со стороны — полупрозрачный контур обычной человеческой фигуры и черное пятно у нее внутри. Пятно, раскинувшее свои щупальца по всему телу, от кончиков пальцев до самого мозга… И теперь оно стало расти еще больше, наливаться объемом, словно кто-то рвался изнутри, пытаясь прорваться через плоть метки.

— Аааааа! — Олег не выдержал и заорал от боли, и в тот же миг к нему в комнату ворвались Хотен с Настей.

Как раз чтобы увидеть, как над телом рухнувшего на спину почтаря наливается тьмой черный пузырь. А потом из него неожиданно вырвалась длинная тонкая рука, потом еще одна…Следом показалась голова, туловище — это казалось невозможным, но неизвестная девушка с длинными черными волосами и бледной кожей протаскивала себя через крошечную метку размером с ладонь на теле почтаря, чтобы в мгновение ока преодолеть разделяющее их расстояние.

«Словно кошка под дверь пролезает…» — Настя сначала растерялась, потом испугалась за своего напарника, а потом до нее дошло, что именно она сейчас видит. И девочка закричала уже вслух.

— Мара!

— Я вижу, — Хотен в отличие от Насти был готов к тому, что что-то пойдет не так, с самого начала. И, даже понимая, чем ему это может грозить в случае ложной тревоги, начал заранее собирать в своем теле всю доступную ему силу князя. — Умри!

Сотник прыгнул прямо на лезущую из тела его друга — да, наверно, сейчас их можно было так назвать — девушку. Он вложил в этот рывок весь свой опыт, все свои силы, его меч засветился, до краев наполненный заемной силой, которой было бы достаточно, чтобы изгнать из Яви даже истинное проявление того же зверя Велеса. Вот только эта девчонка, пусть еще до конца не поймавшая равновесие после перехода, смогла перехватить клинок Хотена голой рукой.

— Руби ты сам, у тебя было бы больше шансов. А так, как обычно, наши силы опять равны, — снова немного непонятно заявила она, глядя на замершего безмолвной статуей сотника.

Настя же все еще стояла в ступоре, переводя взгляд с замершего, словно лишившегося возможности шевелиться сотника на эту черноволосую девушку, почему-то неуловимо похожую на ее собственную взрослую копию, а потом на Олега… Тот все еще лежал без движения, и казалось, что даже его грудь не шевелится.

— Ты убила его… — Настя осознала, что сейчас даже не разговаривает, а фактически шипит, но это совершенно ее не смущало. — Ты убила моего… Ты убила Олега! А я убью тебя!

До этого молодой Маловой всегда говорили, что истинный ведун всегда спокоен, что его сила в равновесии. Это твердили все найденные ею книги… Чем чище твой разум, чем чище сила к тебе придет, тем мощнее будет ее проявление. Так вот оказалось, что все это сказки! Настя словно по-новому ощутила свой дар, ощутила само присутствие Даждьбога — тот хотел смерти стоящей перед ним дочери Мораны, и она хотела того же.

«Стихии, даже беспристрастное солнце, чья сила течет в моих жилах, они тоже умеют чувствовать, — поняла Настя. — И если наши чувства совпадают, если наш гнев словно поет в унисон, то пусть берегутся враги!»