Олег Мир - Колдун

— Кто-то должен и этим заниматься. Все хорошо, мазь в самом деле помогает как я и планировала, — она встала и пошла мыть руки, я поджал губы все же приятно было пока она массировала предплечье, — нужно Надзор расшевелить.

— Пытался, но пока все безрезультатно. А сейчас вообще тишина. А выхода на более серьезных ребят у меня нет. Контакты все оборвал. Но как только чуть разгребусь то поеду в столицу искать нужных людей. Может ты в курсе, что в наших краях может такой эффект давать?

— Так и не вспомню, нужно архивы перешерстить, и c краеведами побеседовать, — я так же думал только вот время на все это никак найти не мог.

— Займёшься?

— Да, разуметься, — без заминки сказала она, словно ждала подобного предложения.

Мы стали высказывать вслух все возможные идеи, что могли привести к таким вот последствия, попутно она готовила какой-то отвар, явно для дочки. Фантазия у нас богатая вот только она жестоко разбивалась об скалы трезвого прагматизма и критического мышления. Ни древний артефакт, ни сверхмощное проклятие, ни таинственные темные властелины тут не подходили. Признаки их проявления нам были известны, и они никак не вписывались в схему происходящего.

Лиза сходила к дочке напоить отваром, а когда вернулась, разговор сам собой затих.

— Как ощущения?

— Горячо, но уже не настолько.

— Ладно, пора спать. Кровать у меня одна…

— Я на полу посплю, — кресла раскладного я у нее не заметил, так что вариант был только один, пол. Чтобы лечь в одну постель и думать ничего не удержусь, приставать начну. А этого нам не надо.

— Как знаешь, — она выставила ладони перед собой, мол, я ни на что не претендую, делай, как хочешь.

Вытянула откуда-то из шкафа толстое зимнее одеяло, еще из советского прошлого, положила между столом и кроватью, сложила пополам, наверх кинула простыню. Всучила мне подушку, и одеяло летнее, может и не замерзну в квартире тепло. На полу, правда, не на кровати, но ничего всяко лучше, чем топать до дома. Улегся я головой к окну и ногами к выходу, так предусмотрительнее. Травница ускользнула в ванную, услышал, как шумит воду, она снова моется, спустя минут пять Лиза выскользнула в коридор. И как я ожидал, прежде чем выключила свет, дала наследить чарующим видом. Легкий пеньюар мало скрывал изящные изгибы тела. Кровать тихо скрипнула в наступившей тишине, жар усилился, как и желание, овладеть Лизой. Вот чего мне стоит, влез на кровать и как следует трахнуть ее? Она уже точно сопротивляться не станет. Нам же обоим этого хочется. Я свободен, она свободна, так в чем проблема? А в том, что это нас демон толкнет на соитие, а никак не наше желание, а быть марионеткой мерзкой твари не хотелось от слова совсем.

Чтобы не мучиться пошлыми мыслями попытался переключиться на что-то другое. Стал прокручивать в голове дерзкую вылазку. Шаг за шагом. И посему выходило, что я полный профан, растерявший все навыки, будь на месте этих интеллигентов более-менее разумные люди мне бы пришлось туго, если вообще бы не прикончили. И да огнестрел в конфликте с людьми это верное средство, и куда как надёжнее колдовства. Выстрел в тело — это гарантия вывода боевой единицы из битвы, а наложение заклятий куда как медленнее.

— А что это за амулет у тебя на шее. Никак понять не могу, — в сгустившейся тишине, неожиданно громко прошептала травница.

Блин она, нашивку на майке учуяла.

— От злых духов защищаюсь, — расплывчато ответил я.

— Расскажешь, что это за духи тебя так напугали? — ага выводы сделала, если колдун от духов за амулетом прячется, значит, история мутная и явно интересная.

— Нет. Давай спать, — отстранено сказал я и демонстративно перевернулся на другой бок.

А перед внутренним взором всплыла опостылевшая картина.

Полумрак сторожки, вонь от плохо выделанных шкур, пота, блики от двух свечей, крик роженицы. И я с занесённым камнем, в трясущихся руках.

Я стиснул зубы и до боли сжал веки, будто это могло как-то загасить воспоминания. Что я ее расскажу? Что убил человека.

Тогда в тайге мы охотились на древнего шамана проводника духа леса. Большого вреда от него не было, мешал вырубки леса и только. Там лесоруба заведет в глушь, тут пилы поломает, здесь технику из строя выведет. Но по естественным причинам бед было куда как больше чем от духа. А ведь мог многих в бараний рог скрутить и выбросить, но от чего-то так не делал.

Так вот Партия и приказала разобраться. С первой попытки не получилось, как и со второй и с десятой. Военные озверели и натравили нас. Потом уже мы озверели, гонясь за ним по тайге, теряя друзей и здоровье. Полгода в холоде, голоде, больные усталые и чудовищно злые. Мы ненавидели этого проклятого шамана больше чем всю капиталистическую свору. Случайно удалось узнать, что этот древний стариц нацелился переродиться в новое тело. В старом мы его изрядно потрепали. Надавив куда надо, узнали, где будет проходить ритуал. И добрались до места, когда все началось. Там главное было устранить шамана во время ритуала. Иначе может уйти. Пока напарники отбивались от слуг шамана, я ворвался в зимовку. А там старик в трансе, и женщина уже практически родившая. И я, будучи молодым дураком пробил голову старику, прервав ритуал, и тем самым прокляв себя. Я стал маяком для лесных тварей. Все потустороннее зло, так или иначе, связанное с деревьями, теперь наводилось на меня. И что самое противное это как вирус со временем мутирует, приспосабливаясь под мои защиты.

Ведь что мешало, дождаться окончания ритуала, и забрать ребенка и мать в столицу. Там бы с ними разобрались, ведь знал же, что дух разумен настолько, насколько и тело. Молодой импульсивный дурак, вот кем я был. Нельзя становиться колдунам в двадцать не как нельзя. Дурости в голове слишком много, которая только с возрастом проходит. Я тому яркое подтверждение. Руку искалечил, проклятие смертельное получил, личную жизнь разрушил. И все из-за дурости.

Ведь самое смешное, что Норд мог меня остановить предупредить, парой слов «бери живым мальца» или крикнуть «не убивать». Он не мог, не знать о последствиях убийства шамана. И чем больше я об этом думал, тем больше понимал, он меня подставил. Я ведь помню его речи возле костров, что таких тварей живыми брать нельзя. Он, наверняка проверяя какую-нибудь из своих теорий. Я его не обвиняю, сам дурак, но вот как о человеке это говорит красноречиво.

А уснул я ближе к утру, размышляя о судьбе того новорождённого ребенка. Ведь зачали его тогда только с одной целью продолжить жизнь духа. И я рад, что спас его от этой ужасной участи. Нет, это я правильно сделал, что проломил череп старику, не дав духу забрать невинную жизнь.

Разлепил веки и долго не мог понять, чего хочу больше: курить или кофе? Сигарет в кармане пальто не оказалось, а кофе не нашел в загашниках у травницы. Поэтому я в расстроенных чувствах стоял возле окна и, рассматривал спящий город, про вчерашние события думать не хотелось. К тому же вид за стеклом прямо скажет, не впечатляло, все серо, уныло и тоскливо. Надо бы собрать вещь и по-тихому уйти, как герой любовник из дешевой мелодрамы, но легкий приступ паранойи не отпускал. Мне требовалось удостовериться, что демонического воздействия на нас больше нет. Вот и приходится ждать пока, проснуться травница с дочкой.