Марина Ночина - Грань двух миров [СИ]

Да, возможно, у меня никогда не будет столько денег, но, мне они и не нужны. Уж лучше быть бедным страшилищем, чем богатым чудовищем. Деньги и власть развращают человека.

Я даже отказалась от предложения добросить меня до дома. Желания ехать с Чертановым в одной машине отбилось напрочь.

Удивительно, но блондин чётко понял, что именно вогнало меня в столь пессимистическое настроение. Одарил каким-то странным взглядом и отчалил в неизвестном направлении. А на следующий день, уж не знаю, в качестве ли извинений, но на "нашей" лавке обнаружилась коробка сливочной помадки. Понятия не имею, как он узнал, что против помадки я устоять не в силах. Могу лопать её, пока не слягу с больным животом и желанием немедленно помереть.

В принципе-то, не важно, сколько человек имеет за душой денег и власти. Я ведь не с "деньгами и властью" общаюсь. Чертанов нормальный парень. Может и тянет на роль местного Казановы, но он же не виноват, что его возвели в этот статус. А он взял и принял правила игры. Готова спорить на свою стипендию и зарплату от подработки, принял исключительно, чтобы его оставили в покое. Вот примерно это я и надумала, пока поедала помадку. И даже ни секунды не сомневалась, что лакомство было оставлено именно Чёртом и именно для меня.

Ладно, чужая жизнь и душа те ещё потёмки.

Во всяком случае, убедиться или опровергнуть надуманное, я так и не смогла. Чертанов снова исчез. Леська этому факту безмерно обрадовалась, ведь я прекратила таскаться обедать на лавку и составляла ей компанию в тёплой столовке. Да и попробуй поешь, когда промерзаешь до костей за считанные секунды. Я не враг сама себе и своему здоровью.

К пятнице, правда, неожиданно потеплело настолько, что сугробы противно захлюпали под ногами, а с карнизов закапала капель. Синоптики лишь разводили руками, утверждая, что до конца месяца должны держаться лютые морозы и только потом потеплеет на пару-тройку градусов, однако погода была с людьми не согласна.

И вот когда я, злая, промокшая, голодная и невыспавшаяся, ранним утром в понедельник пробиралась по месиву из снега, грязи и прочей дряни к институту, меня и перехватил объявившийся Чертанов.

Парень выглядел ужасно и это слабо сказано! Зомби в дешёвых американских ужастиках и то краше. А этого хоть сейчас в гроб. Но Чертанов не унывал, светился понятным только ему довольством и тоном самого страшного злодея мира, напомнил про должок.

На мой деликатный вопрос: "Кого надо убить?" — рассмеялся, и сказал, что заедет за мной в пятницу, часов так в шесть вечера. После чего снова исчез. А на следующий день вернулись обещанные морозы и всё, что успело растаять — замёрзло, превратив город в один большой каток. Детишки радовались, взрослые недовольно бурчали, а дорожные службы в экстренном порядке посыпали улицы толстым слоем реагентов. И всё равно аварий было столько, что до института я предпочитала добираться пешком через парк, чем страдать в переполненном автобусе, стоя в длиннющей пробке.

Родителям тоже приходилось несладко. Отец, как во вторник утром уехал на работу, так пока домой не возвращался. И правильно делал. Смысла в ежедневном простаивании в километровых заторах, чтобы только зайти домой, поздороваться, развернуться и отправиться обратно на службу, я не видела. Папа, видимо, тоже. В части было всё, чтобы спокойно, в автономном режиме, прожить месяцев шесть. Потом бы пришлось подзатянуть ремни, потормошить пару прапорщиков и спокойно жить дальше, правда, на одних консервах, но это уже мелочи.

Кстати, отец, несмотря на свою угрозу "дома поговорим!" сильно придираться не стал. Только уточнил, понимаю ли я ВСЕ последствия ТАКОГО знакомства. Я честно ответила, что, да, понимаю, и что ему — папе, так сильно переживать из-за ТАКОГО знакомства не стоит. Это действительно был просто мой одногруппник, который согласился помочь в обмен на небольшую ответную помощь в списывании у меня заветной итоговой контрольной у одного из самых зловредных преподавателей.

Отец, вроде как, поверил. По крайней мере, в покое меня оставил.

С мамой в этом плане было проще. Безмерной опекой она никогда не страдала, только аккуратно и ненавязчиво давала полезные советы или выслушивала, когда это было необходимо. Золото, а не мама! Вот и осторожненько "подслушав" над чем в этот раз ворчит любимый муж, мама не стала причитать и наставлять. Вопросительно заглянула в глаза, улыбнулась, взъерошила отросший ежик моих волос, и с насмешкой посоветовала всё-таки подумать над приобретением пары платьев. Вот тут ворчать начала уже я. Какие платья? Тут наоборот нужна военная форма и пара автоматов. А лучше танк! Кто знает, что задумал Чертанов на эту пятницу. Явно не романтическое свидание. Да и видок у него в последний раз был… С таким просят по милости добить и закапать.

Так как папа застрял на работе, обманывать пришлось только маму. Она, к слову, нашла работу совсем рядом с домом, добиралась до места труда и обороны пешком, и проблем с транспортом не испытывала совершенно.

В общем, родителям я соврала, что сегодня в "Плацдарме" — так назывался страйкбольный магазинчик, где я подрабатывала, учёт товара, ревизия и прочие тяжкие бытия предпринимательства и, скорее всего, мне придётся задержаться там допоздна. Неспешно позавтракала коронной маминой творожной запеканкой и, прихватив с собой набор "первой необходимости", бережно упакованный в герметичный пакет и запрятанный на дно рюкзака, отправилась в институт.

Пары прошли мирно, только Леська в обед горестно вздыхала над чем-то известным только ей.

И когда я уже начала засыпать в университетской библиотеке над толстой умной книжкой, зазвонил мой старенький, побитый жизнью мобильник. Номер был неизвестен, но, узрев который час, ошибиться было сложно. На часах над дверью библиотеки красовалось без десяти минут шесть.

— Через десять минут на парковке, — вместо приветствия холодно сообщил Чертанов, и добродушно добавил. — Будешь проходить мимо автомата, купи мне шоколадку.

После чего отключился, а мне оставалось только гадать, как он определил моё место положения?

С номером мобильника всё просто, он в понедельник его с меня и стребовал. Сказал, позвонит и спросит, куда за мной заезжать. Ладно, спущусь, узнаю.

Я подхватила рюкзак, куртку, сдала книгу похожей на насупившуюся ворону древней библиотекарше, и направилась на парковку.

— Как ты узнал, что я здесь? — забираясь в салон, спросила я.

— А где ты ещё можешь быть? — в привычной манере ответил Чертанов.

Добряком он никогда не был, и хоть внешность у него ангельская, характер чертячий.

Я на пару секунд замерла, соображая: откуда такая язва появилась на свет, потом фыркнула, и задала другой, более правильный вопрос: