Сара Файн - Хаос

— Так что о вечеринке у бассейна не может быть и речи, — пробормотала я.

Малачи усмехнулся, и я снова обратила своё внимание на существ, дремлющих на дне колодца, завёрнутых в голубой желатин, пока они не пришли в себя. Я пыталась разглядеть черты каждого Мазикина, гадая, который из них Джури. Интересно, чувствует ли он наши взгляды, понимает ли, как сильно я хочу его уничтожить? Мне хотелось, чтобы Такеши был здесь с гранатами, потому что я хотела сделать это прямо сейчас. Но как раз в тот момент, когда я представила себе, каково это, поверхность портала начала гудеть, вибрируя так, что пол задрожал под нашими ногами.

Зип взвизгнула и оттолкнула мою мать от портала, жестом приглашая нас следовать за ней. Я услышала рычание Мазикинов, доносившееся из главного коридора. Пробегая мимо, я заглянула в портал и ужаснулась. Поверхность изменилась, явив колеблющееся, искажённое изображение: лежащий на столе человек. Мы смотрели на него сверху вниз. Он уставился вверх, выглядя абсолютно испуганным. Его запястья и лодыжки были связаны. Рядом с ним стояли несколько человек, поглаживая его руки, но я не могла разглядеть, кто это был... пока один из них не наклонился к мужчине, чтобы заговорить с ним. Я узнала его чёрные волосы, форму головы, мускулы плеч.

Это был Джури в теле Малачи. И он собирался отправить ещё одного человека в ад.

Мои пальцы сомкнулись на камнях. Я была поймана, отчаянно желая вытащить нож и метнуть, хотя и знала, что это никогда не сработает. Джури запрокинул голову и поднял глаза, с лукавой улыбкой, которую я узнала и полюбила, и я полностью замерла.

Он прищурил глаза, а улыбка дрогнула, как будто он мог видеть меня.

Подождите. А что, если он смог увидеть меня?

Стальная рука обхватила меня за талию и оттащила назад.

— Мы ничего не можем сделать прямо сейчас, — сказал Малачи, потянув меня в коридор, где другие тащили тела стражей-Мазикинов. Малачи провёл меня через первую дверь слева в тёмную комнату. Моё сердце колотилось так сильно, что мне было трудно дышать. Видел ли меня Джури? Это же невозможно, правда?

Зип ждала в маленькой комнате, где на полу была размазана кровь. Именно сюда они притащили стражей, но их нигде не было видно. Зип закрыла за нами металлическую дверь, и Треса подняла свой фонарь. Вонь ударила мне в нос.

Мы были в уборной Мазикинов. В полу в дальнем конце комнаты виднелся ряд дыр, и от этого запаха меня затошнило. И я вдруг поняла, где они спрятали тела. Вероятно, в этот самый момент они плыли вниз по реке.

Зип пробралась в переднюю часть уборной, самую дальнюю от туалетных отверстий, и тихонько поковырялась в стене. Луч голубого света пронзил почти полную темноту. Анна и Треса наклонились поближе.

— Мы можем наблюдать отсюда, — ошеломлённо прошептала Треса. — Они никогда не почувствуют нас.

— А если кому-то из них захочется пописать? — спросила я.

— Это будет последнее, что они сделают, — сказал Малачи, поднимая нож.

Мы вшестером сгрудились вокруг отверстий в стене. Очевидно, мы были не первыми, кто подумал, что эта ванная комната была отличным местом для шпионажа. Из щелей в костяных панелях мне открывался узкий вид на тронный зал. Эта стена находилась примерно в пяти метрах от портала, который теперь громко гудел. Вокруг него собралось несколько Мазикинов, но затем грохот мотора заставил их отползти в сторону. Зип заскулила, когда шум стал громче. Мгновение спустя в поле зрения выкатилась огромная тяжёлая механизированная телега, управляемая шофёром с заострёнными ушами, торчащими из-под кожаной кепки. Сама Королева развалилась на широкой платформе в глубине зала, на мягком на вид матрасе. Её живот казался ещё более раздутым, чем в последний раз, когда я её видела.

Рядом со мной Малачи напрягся и упёрся руками в стену. В последний раз, когда он видел Королеву, она вырвала его сердце. По напряжению его мускулов я поняла, что он пытается сдержать свой ужас при виде её снова. Я снова сосредоточилась на ней, её чёрные глаза жадно следили за порталом. С помощью двух Мазикинов в мантиях Королева поднялась с телеги и неуклюже заковыляла на задних лапах к краю портала. Она заглянула внутрь и облизнула губы. Я задержала дыхание, и не из-за запаха. Если бы Джури увидел меня, он бы предупредил её? Есть ли способ дать ей знать?

Но она вела себя так, будто то, что она увидела в портале, было обыденным делом, всё как обычно. Она улыбнулась, обнажив острые, как бритва, клыки, и послала воздушный поцелуй тому, на кого смотрела внутри, вероятно, Джури. Затем она поманила к себе ещё одного Мазикина, ворча и рыча на него.

— Она поздравляет его с победой в лотерее и говорит, чтобы он выполнял приказы Джури, как если бы они были её собственными, — прошептала Анна.

Теперь мои руки были прижаты к каменной стене. Настроение в тронном зале было праздничным, но где-то в моём родном штате, в мире живых, лежал человек, отчаянно цепляющийся за свою жизнь. Его душа. Она вот-вот потеряется, оторвётся от самого себя. И я ничего не могла сделать, чтобы остановить это.

Счастливый Мазикин взобрался на каменную стену, окружавшую портал. На нём не было никакой одежды. Он погладил свой мех дрожащими когтистыми пальцами. Его уши дёрнулись. Мои глаза горели. Здесь так много всего неправильного. Как можно было позволить происходить этому, не говоря уже о миллионе раз? Как Судья могла позволить этим созданиям, которых она создала, причинять столько вреда?

Моё горло сжалось, когда свет из портала превратился в сплошную синюю колонну, которая отбрасывала танцующие сапфировые призмы на комнату. Они отражались в чёрных глазах существ. Королева провела рукой по животу, затем подняла руки. Когда она опустила их, голый Мазикин прыгнул в портал.

Я прижалась лбом к стене и прикусила язык, стараясь не закричать от ярости. Я почти чувствовала это — борьбу, отчаяние и проигранную битву. Я повернулась к Малачи и обняла его за талию. Его руки обвились вокруг моей спины и шеи, когда мы прижались друг к другу. Ликующие вопли Мазикинов змеями проскальзывали сквозь щели в нашем пространстве, наматываясь вокруг нас. От этого я лишь крепче прижалась к нему.

— Мы должны вывести их всех из города, — отчаянно прошептал он мне на ухо. — Никого нельзя оставлять здесь. Ни одного из них.

Я кивнула, уткнувшись ему в грудь.

— Я знаю.

Я понятия не имела, возможно ли это вообще, но мы должны были попытаться. Никто из тех, кто пережил агонию быть отправленным в ад, не останется здесь.

— Я знаю .

Он держал меня, пока торжествующие вопли затихали, а свет, просачивающийся сквозь щели, тускнел. Когда я, наконец, оторвалась от Малачи, во дворце снова стало почти тихо. Я слышала каждый вздох нашего маленького разведывательного отряда.