Карина Вран - До самого пепла [СИ]

Потом были долгие нудные поиски. Заглянули в каждую расщелину, в каждую трещинку на теле горы. Деятельная гнома даже проверила в ряде мест породу на прочность киркой.

Безрезультатно. Венец Алых Рек как под землю провалился.

– Все, ребят, достаточно, – махнула рукой Хэйт, поняв, что так они до утра могут провозиться впустую.

– Ушастенькая, еще вот под тем камушком посмотрю, – заныла Мася. – И в той россыпи покопаюсь. И…

– И жить тут останешься, – тяжело вздохнула художница. – Нет уж, мелочь, потопали. Нам еще завтра лететь, помнишь?

О завтрашнем полете в Велегард и сдаче письма и квеста сговорились в процессе поисков, граничивших с раскопками. Кроме, собственно, разговора со смотрителем кладбища (дядей Аллии), им предстояло сделать еще пару-тройку дел.

Венца ненайденного Ненависти было жаль. Не только из-за характеристик, еще и из опасения, что какой-нибудь случайный человечек подберет блестяшку, а потом его каким-то ветром занесет к вулкану… И в вулкан. Маловероятно? Конечно, но игра столько раз подкидывала ситуации, которых вовсе не должно было случиться, что никто бы уже не удивился очередному событию из ряда вон.

Сорхо быстренько переключил народ на позитивный лад, мол: квест закрыт почти что, идеи кое-какие новенькие в плане борьбы с работорговцами появились, а игровых плюшек всех не выловить. Нечего париться по этому поводу.

Барби с ним согласилась. «Бабка с возу, всей пати легче», – сказала зеленая, и все с ней согласились. На этой светлой, хоть и не очень-то новой мысли и разошлись.

Следующее утро отведено было живописи. К десяти Вероника была в студии, как штык, в готовности дописать лицо модели. И на пятничный сеанс оставить детали, требующие доработки.

У «видения руки» было свое мнение на сей счет.

– А мне-то думалось, победили мы твою проблему, изжили, – в «реальный мир» художницу выбили потряхивание плеча и голос Стаса.

Разочарованный, насквозь унылый голос.

– Ох… – Вероника глянула, что натворила.

– Вот именно, что «ох», иначе и не скажешь, – согласился куратор. – Модели не следует это видеть. До переделки. Ланочка, мы на сегодня закончим чуть раньше, спасибо за ваш труд!

Со студенткой он говорил вполголоса, а при обращении к натурщице и громкость повысил, и теплоты добавил.

– Я что-то не так сделала? – заерзала блондиночка. – Не ровно сижу? Спина затекла, извините…

– Нет-нет, дело совершенно не в вас, – поспешил успокоить натурщицу Стас. – Вы очаровательны. Я упустил из виду одно важное дело, и вынужден немного пораньше завершить сегодняшнее занятие. Разумеется, это не отразится на оплате вашего времени.

«Важное дело» сморщила нос. Стас был кругом прав: работу в нынешнем виде нельзя показывать модели (и не только ей), да и проблема с переносом лиц на холсты казалась решенной. Относительно решенной: подсознание продолжало шалить, направляя руку то адское пламя в глаза занести, то крылышки за спиной приделать.

Здесь же… Лану можно было обвинить в недалекости, зато с внешностью был порядок. С холста, в принципе, смотрела в мир тоже Лана. Лет эдак через… много. Острые скулы, много морщин, «стекший» вниз овал лица. И волосы уже не золотились, выбеленные сединой.

Определенно, общение с одной виртуальной старушкой оставило конкретный такой отпечаток…

Теперь, чтобы вернуть молодость искусственно состаренной Лане, придется изрядно потрудиться. А то и вовсе – переписать все заново, с нуля.

Вероника готова была выдергивать волосы на голове: сама же расслабилась, отпустила контроль. Итог – налицо. На лице. Так изуродовать симпатичную девушку осознанно – это ж еще постараться надо!

– Лана, пока! – виновато ответила на прощание собравшейся уходить модели Вероника.

Глубоко вздохнула. Выдохнула. Взялась за кисть.

– Не стану утешать: сейчас это жуть, – Стас выпроводил натурщицу и вернулся к станку Вероники. – Жуть, которая никак не пройдет комиссию. В настоящий момент – это худшая твоя работа, Белозерова. Постарайся что-то сделать с этим кошмаром. Советую начать вот с этих линий…

Он подтянул поближе свой станок, чтобы дать студентке наглядный пример.

За час «самая жуть» с портрета исчезла. Лепить форму пришлось заново, править нужно было абсолютно все.

– Вижу некоторое сходство, – озвучил преподаватель, но на похвалу это не тянуло. – Очень слабо и плоско, как и раньше – безжизненно. Надеюсь, в пятницу ты сумеешь собраться и вывести работу на новый уровень. Не хочу пугать, но поговаривают, в комиссию в этом году может войти Панченко, если ему позволит академическая нагрузка.

«За это уродство он тебя закопает», – додумала мысль куратора Вероника. – «И, что обидно, будет прав».

«Старый хрыч», как называл его Стас – профессор академии художеств Панченко. Встреч именно с ним девушка избегала при помощи больничного. Панченко способен завалить ее не только на просмотре. Он член приемной комиссии в академии, куда Веронике предстоит поступать. Его слово имеет немалый вес.

Провал поступления в Репинку означал для художницы крах всех планов по эту сторону реальности. Менее масштабная катастрофа, чем локация, залитая лавой, но очень болезненная для Вероники.

И надо же ей было так облажаться!..

Покуда Стас не выставил ее из студии (у него взаправду были дела), она кропотливо меняла лицо на холсте. Не все задания просты в выполнении, бывает, и побочные квесты «выползают», откуда не ждали.

В тот момент, когда Вероника увидела дело рук своих на портрете, на долю секунды к ней вернулось ощущение, испытанное однажды в виртуальности. Оно пришло к ней после провальной атаки на группу гоблинов, закончившейся тем, что им (персонажам Вероники и напарницы) накостыляли от души.

«Я неудачница», – сказала она тогда приятельнице-гномке и предложила бросить ее за ненадобностью.

Вместо того, чтобы послушаться «адептку-недоучку», гномка вправила напарнице мозги, вернула боевой настрой и веру в себя.

Возможно, благодаря тому падению от гоблинов, в минуту слабости в реальном мире Вероника тут же справилась с собой. Есть цель, есть препятствие, есть способы преодоления. Кисть в зубы, то бишь, в пальцы, и вперед.

«Ненависть не сдается!»

– Все, все, Белозерова, в пятницу остальные доделки! – из студии ее только что не взашей вытолкали, а то Вероника бы до упора исправляла свои ошибки.

До дома и до капсулы она добралась в настроении собранном и злом. К счастью, предполагалось, что немного погодя злость будет, на ком выместить.

Чтобы злость вымещать было сподручнее и веселее, Сорхо предложил немножко напрячь Шерри. Слетать на крыльях ночи в Велегард, закупить по списку кое-каких полезностей и захватить на обратном пути двух бойцов из группы кулинара. Никса и Фликса: два брата пропустили отъезд в Гиблые Отроги по причине нездоровья одного из них. Теперь же они снова были в строю и жаждали присоединиться к общему веселью.