Карина Вран - До самого пепла [СИ]

И с несвойственной ей деликатностью помчала проверять подземные пыточные… То есть, конечно же, тренировочные казематы… Помещения, просто помещения.

Этим двоим наверняка было, о чем пообщаться.

Первый подземный этаж представлял из себя нечто среднее между лабиринтом и полосой препятствий. Стенки с крохотными выступами, натянутые канаты, раскачивающиеся дубинки (тролльского размера) и прочие «вкусности». Все это было выстроено внутри узких стеночек, похоже, что переставных. Предположительно, порядок прохождения «турников» менялся перестановкой ширм.

«Интересно, как Хель отреагирует на попытку смухлевать?» – улыбнулась девушка. – «Наверняка найдутся хитропопые ленивцы… хотя бы на первых порах».

В чем изюминка второго подземного этажа, глава Ненависти поняла далеко не сразу. Короткий коридор привел ее в круглый зал с медным гонгом в центре и большими песочными часами возле входа. И, только обойдя по кругу зал, она заметила, что стены испещрены отверстиями разных размеров.

– Любопытненько, – проговорила она, но гонг трогать не стала.

Здравомыслие подсказывало: без предварительно инструктажа лучше в эту авантюру… тренировку не ввязываться.

О том, что третий этаж пока не готов и по замыслу пуст, Хель предупреждала. В целях экономии обустройством займется Маська. Демоница с гномой уже не раз были замечены шушукающимися в сторонке.

Хэйт все-таки спустилась, глянула краем глаза на пустой зал, и на том завершила экскурсию.

В надземной части дома ее перехватила улыбчивая гномка и повела показывать, что уже готово в резиденции клана. По первому этажу в полной готовности, кроме кузницы, было только представительство мануфактуры («Мехи Ненависти»). У представительства был отдельный вход с улицы, посетителей приветствовал еще один гном, только уже из местных, наемный работник. Внутри что-то с деловым видом обсуждала группа игроков, встревать не стали.

По соседству расположилась лавочка, названная гномкой «ИИ Ненависти», где ИИ расшифровывалось как изобразительное искусство. На вывеске, готовой, но еще не прикрепленной к фасаду, был изображен свиток со схематичным рисунком робота (или голема) и кистью. Внутри блестели хрусталем пустые (пока что) витрины.

– Тут мы разместим твои альбомы, – вдохновенно вещала Мася. – Наиболее популярные на самых видных местах, собирать статистику продаж будем еженедельно и менять расклад соответственно. И, как в моих Мехах, будет каталог того, что доступно к покупке и того, что можно сделать на заказ. Контракт на найм двух дополнительных неписей – чтобы работали посменно – я в ратуше выбила.

Больше на первом этаже показывать было особо нечего, помещения под мастерские пустовали, ожидая своей очереди на закупку оборудования. Дело это было недешевое и потому долгое.

Второй этаж тоже пока пустовал. Отделку произвели, и все на том. Обычные беленые потолки (без лепнины и каких-либо украшательств), полы из дубового паркета (имелись и подороже материалы в Восхождении, остановились обычном дубе), стены, окрашенные в светлые тона.

Центральный зал, в который вела от входа широкая лестница, сиял белизной. Малая рассказывала и показывала, где и какой они установят чуть позднее овальный стол, как заменят дешевые, но скучные, люм-шары на люстры со свечами. Как прислонят к камину шпаги и топоры.

Мася говорила, а Хэйт представляла, как струится из высоких окон свет, как поднимают бокалы и кружки ребята и девчата, с которыми они сдружились. «За победу! За Ненависть!» – звучали в ее ушах тосты и смех. Как Сорхо на правах главного кулинара разделывает зажаристую тушу, а Барби выхватывает у него из-под рук цельную ножку и вгрызается в сочное мясо (без всяких столовых приборов, конечно).

Как гнома сидит у камина, а за спиной ее стоит Родий, новый член клана, и что-то тихо говорит сестре. Над камином висит то самое бережно хранимое со времен их приключений в орочьих степях полотно, где небо роняет звезды над степью, где костерок и шесть силуэтов…

Как парни швыряют метательные ножи, иногда путая их со столовыми. В дальней части зала, где мишень неуместна по стилю, зато вполне впишется для досуга. Рядышком жонглирует кинжалами Клауф. А Спиритус с Кеном в стороне ото всех разыгрывают партию за шахматным столиком.

Как кружатся в танце Хель с Валом.

А сама Хэйт с пером или кистью в руке что-то чиркает по белизне листа…

– Личных комнат получилось сделать всего полторы дюжины, мы их урезали, как могли, – выбила из видения главу Ненависти Мася. – По опросу, не всем они нужны, и кое-кто хочет одну комнату для двоих. Ничего пока что не мебилировали, так как лучше учесть предпочтения.

– Зато мне – целый этаж, где я буду слоняться и выть, как одинокое привидение, – пожурила малую Хэйт. – Да-да, я помню про статус для «дворянина».

– На самом деле, мы обошли это ограничение, – улыбнулась в неизвестно какой раз подряд малая. – Двумя отдельными входами. Пойдем, покажу. Смотри: эта лестница общая, тут мы делаем четыре больших помещения, предположительно лабораторию и что-то еще из мастерских. Они полностью твои, но доступ можно выставить на весь клан. А дальше, за сплошной стеной, как раз личные помещения, в них можно попасть через галерею, и вход строго только для тебя. Можно с гостевыми допусками пошаманить, но это ты позже сама будешь настраивать. Пойдем? Там пока тоже пусто, но…

– Смысл? – махнула рукой Хэйт. – Если пусто? Потом успеется. Там уже ребята должны вот-вот подойти, не хочу, чтобы Шерри приняла их за еду, если они к ней сунутся.

– А! Для Шерри у меня как раз есть полезняшка, – просияла Массакре. – Сейчас побежим к ней. Постой еще секундочку, как стоишь.

К Хэйт метнулся ураганчик, вжался в бок, обнял за талию. Куда-то в подмышку художницы прогундосил: «Спасибо за Родьку», – и подозрительно шмыгнул носом. Глава Ненависти понятия не имела, что делают в таких ситуациях, поэтому приподняла одну руку, вытянула вторую, чтобы осторожно тронуть черняво-малиновую макушку. И постояла неподвижно и молча, пока пошмыгивания не прекратились.

– Ты ж говорила, брату не до игр, – когда кольцо из рук разжалось, озвучила Хэйт.

– Мир переменчив, ушастенькая, – подмигнула малявка. – Важно успевать за этими переменами. А еще важнее их направлять.

Хэйт фыркнула.

– Слышишь, что-то шуршит? – она сузила глаза и поводила головой вроде как в поисках источника звука. – Знаешь, что это, мелочь?

– Э? – озадачилась гнома. – Ничего не шуршит. А если и шуршит, только локаторам длинноухим и слышно.

– Э, нет! – назидательно подняла указательный палец художница. – Это шуршат страницы книги истории. Той самой книги, которую пишут и местами переписывают те, кто направляют перемены.