Карина Вран - До самого пепла [СИ]

– Слышал, читал, – подтвердил Сорхо. – Там, кто не знает, «Вьетнам» – джунгли, в которых кипит враждебная жизнь. За каждым деревом отряд «партизан».

– Вот тебе и Гордиев узел… Как бы не поддельную цацку кокнула малявка, – пожала плечами Барби. – Рубины так-то прочные.

– Дары копятся, копятся, – продолжала речь фея, полностью игнорируя высказывания игроков. – Там можно много всякого найти. Бесполезного как для Древа, так и для крылатых. Бескрылая сказала, что видит меня с косой, и та тоже нашлась в кучах даров. Я по-прежнему не могу нанести вред живому, зато всякое такое – вжик и готово.

«Всякое такое» в виде разрушенной драгоценной реликвии теперь было не ценнее грязи под ногами. Впрочем, золото еще можно было пустить в переплавку.

– Сколько золота, сколько усилий, – местному боссу надоело изображать предмет интерьера. – Не спущу! Изничтожу мерзавцев!

Фея тут же испарилась в очередной черничной кляксе.

Фаза диалогов завершилась. Настала очередь фазы боя.

Гултак только что стоял безоружным, вел «деловой» разговор, добавляя жесты к некоторым фразам. Теперь же он выпростал руки вверх, перехватив двумя ладонями рукоять двуручного меча. По лезвию меч украшал узор из алых волнообразных линий.

«Много алого в этой локации», – отстраненно подумала Хэйт, проверяя, все ли нужные ауры включены. – «Слишком много».

– Уязвимость к свету, невосприимчивость к огню и ментальным воздействиям, а также повышенная физическая защита, – сказала глава Ненависти вслух. – Шкура, видимо, толстая.

Кожаный доспех с металлическими вставками явно уступал по защищенности латам стражей. А что до невосприимчивости, тут она скорее склонялась к версии работы экипировки. Вроде ее Талисмана Забвения. Раз уж реликвию этот урод раздобыть исхитрился, там (в экипировке урода) наверняка немало дорогого и «вкусного».

«Экспроприировать бы»…

Никс обновлял часть баффов на своей группе. Если работа «дискотеки» влияла на всех союзников, то ауры ограничивались группой адепта тьмы.

Сорхо выдвинулся вперед: провоцировать босса и принимать его основные удары. Барби, даже без привычных «возбуханий», достала копье и приготовилась «колоть лысика, аки свинью».

– Р-ха! – то ли рыкнул, то ли засмеялся Гултак.

И понесся крутящимся ураганом. Сорхо ударил по щиту, выпалил неожиданное: «Хрутспунгур».

По чистой случайности Хэйт знала значение слова, оно попадалось ей в кулинарной книге по ту сторону реальности. Это было название блюда: бараньи яйца, выдержанные под прессом. Воспоминание было не к месту и не ко времени, но девушка не удержалась от ухмылки: действительно, оскорбление так оскорбление, в стиле мастера-кулинара.

Лезвие двуручника прошло мимо выставленного щита, Гултак во вращении мчал к основной части рейда, куда менее защищенной, чем стражи.

Сунулась всем телом под «вертушку» Барби, которая в последнюю секунду сменила копье обратно на щит с мечом. Щит треснул, урон в зеленокожую влетел на две трети столба здоровья, но и вращение босса остановилось.

– Прочка у щита в ноль! – возмущенно вскрикнула орчанка.

Ее здоровьем спешно озаботились все лекари разом.

Взревел не хуже Гултака Сорхо, с небольшого разгона врезался в тушу вражины, с криком: «Ваниллеростбратен!»

Это «ругательство» ничего не говорило Хэйт, но, по аналогии, повар снова что-то специфическое из блюд пристроил в качестве активатора умения.

Босс на «ваниллу» среагировал, как надо, полностью переключившись на стража.

– Только сегодня, только у нас: схватка двух колобков, – потеря щита, похоже, Барби только раззадорила. – Кто на свете всех круглее, всех пухлее и смелее?

– Инвизеры, дорезать бандитов, – Кен указал троице «невидимок» на стоящих с оружием наготове, но не вступающих в бой членов банды Гултака. – Мне совершенно не нравится их бездействие.

– Согласен, лучше бы атаковали, была бы ясность, – кивнул Монк.

– Больше урона богу урона, – вскинул лук Гринвич, переглядывась с Кеном.

Там явно было некое соревнование, вон, как Кен прищурился…

– Пф-ф, – фыркнул Спиритус.

Точно что-то интересное происходило на смотровой, а Хэйт это пропустила, погрузившись в свое – безумное – веселье.

Гултак обрушил на Сорхо серию ударов. Массивный, длинный клинок скользил по щиту: кулинар помнил пример прямого удара в щит орчанки, и старался не допустить повторения на своей экипировке.

Вал играл «заунывную», Хель изгибалась в плавном танце уязвимости.

Массакре упросили не идти в лобовую на босса, пострелять из арбалета возле «дальников». Чтобы, случись боссу сорваться с Сорхо в очередную «вертушку», гнома могла подстраховать их «тощие тушки» своим щитом.

Хэйт обвешивала уродливого толстяка всеми дебаффами, что у нее были. Под эффектом танца Хель скиллы неплохо проходили по боссу, несмотря на разницу в уровнях.

Они снесли процентов пять здоровья Гултаку без особенных трудностей. Рэй, Клауф и Лэндер добрались до десятка бандитов и сообща зарезали одного из них, и укрылись в тенях прежде, чем приятели убитого успели среагировать.

Затем все изменилось.

Гултак перестал атаковать: не только Сорхо, вообще кого-либо. Вместо этого он сорвал с пояса флягу и влил в глотку ее содержимое. Расстояние мешало разглядеть нюансы, но Хэйт готова была поклясться, что цвет содержимого фляги был схож с осколками рубина.

Шкала крови, пустая до этого, наполовину заполнилась. Босс перекинул меч в левую руку, потом выставил вперед открытую ладонь правой. Взревел.

Пятнадцатисекундное ошеломление прошло по всем присутствующим. Из инвиза выбило троицу лазутчиков.

От Сорхо к ладони Гултака потянулись бордовые ниточки, сам трактирщик в комплект к ошеломлению получил кровотечение.

Тянулись секунды, тянулась по нитям кровь. Шкала наполнялась. Налилась красным до края.

Гултак снова взревел: торжество слышилось в том реве. Красная шкала «потекла» в обратную сторону, тогда как Гултак Кровавый увеличивался в размере.

Когда рост прекратился, босс возвысился на голову над Сорхо. В ширину он тоже раздался. Шаги – босс бросил стража и потопал к «теневикам» – потяжелели.

Меч обрушился на Клауфа… на то место, где только что Клауф стоял. Повезло, что спало ошеломление, беловолосый дроу успел отскочить.

На одном выпаде Гултак не остановился, он принялся сыпать беспорядочными ударами вокруг себя. Каким-то чудом удалось вырваться из непредсказуемой мясорубки всем трем невидимкам.

«Чудом или тренировками Хель», – с облегчением выдохнула Хэйт, когда Рэй – последним – ускользнул из опасной зоны.

– Хо-хо-хо-хо! – зашелся зловещим хохотом Гултак.

И снова выбросил перед собой открытую ладонь, на сей раз – к одному из своих бойцов.