Амели Вэнь Чжао - Алая тигрица [litres]

– Пусть будет известно, что происходит с предателями и угнетателями, которые отказываются поклониться мне, – сказала она и развернула свою лошадь. – Вперед.

Вид тел и крови запечатлелся в сознании Аны, оставаясь там даже после того, как затих звук копыт и шагов имперской инквизиции.

Рамсон отступил назад. Его руки осторожно легли ей на плечи, пока он искал на ее лице подсказки.

Ана встретилась с ним взглядом.

– Однажды я убью ее, – тихо сказала она.

Рамсон кивнул.

– Я знаю. – Он протянул руки. – Но сейчас нам нужно убираться отсюда.

Улицы Голдвотера пустовали, когда они вышли. Бесшумно они проскользнули в пустынные переулки, Рамсон шел быстрыми и уверенными шагами, ведя их вперед.

Небо над головой потемнело, мирное золотое сияние утра уступило место запаху грозы. Воздух сгустился от вони дыма. Постепенно до них донеслись крики и вопли, принесенные соленым ветром.

Порт развернулся перед ними, когда они завернули за угол. Надвигалась буря. Рамсон подвел их к кромке воды, где волны бились о каменные причалы, угрожая опрокинуть корабли и лодки всех форм и размеров. Рыболовные сети были разбросаны по пристани, деревянные ящики с утренним уловом валялись на земле. Люди бегали по пристани, плача и окликая друг друга. Рыбаки загоняли свои семьи в баржи, в то время как те, у кого не было лодок, стояли на причалах, прося прохода.

– Подожди меня здесь, – сказал Рамсон, повернулся и побежал вдоль причала к большой черной лодке, стоявшей на якоре в конце.

Звук трубящего рога прокатился по воздуху. Кровь Аны похолодела, когда люди хлынули с улиц, обращенных к порту, крича и спотыкаясь в панике. Сзади, подгоняя их, как стадо овец, появились имперские патрули.

Они образовали грозную линию: серо-стальные шлемы и белые плащи, продвигающиеся с машинной размеренностью. И посреди них императрица, восседающая верхом на своем валькрифе, с каменным лицом, наблюдающая за зверствами, разворачивающимися перед ней.

Отец, плачущий в мольбе, его жена и дети, оттаскиваемые в сторону. Его заставили опуститься коленями на покрытые пылью булыжники и поднесли меч к шее.

Вопли жены оборвались, когда они вонзили клинки ей в грудь.

Огонь, с ревом пробуждающийся к жизни в руке Белого плаща, облизывающий обшитые деревянными панелями стены дома и поглощающий его с адским ревом.

– Ана! – чей-то голос окликнул ее через несколько причалов. Линн подбежала к ней, пробираясь сквозь толпу людей. За ней следовал Кис с обнаженными двойными мечами. – Ана, мы идем!

Но Ана не могла пошевелиться. Крики людей тянули ее назад, умоляя остаться, помочь. Ветер набирал скорость, и облака клубились по небу, воздух дрожал от бушующего насилия. Она не могла уехать, не сейчас, не тогда, когда горожан порта Голдвотер – ее людей – убивали как скот.

Это не могло быть правильным выбором.

– Ана, пожалуйста. – Линн замедлила шаг, когда приблизилась, потянувшись к Ане. Ее руки схватили Ану за запястья, удерживая ее на месте. – Ты не можешь победить сегодня. Живи сегодня, чтобы сражаться завтра.

Ана посмотрела в лицо подруге. Она подумала о Ново-Минске, о пожаре, который бушевал как снаружи, так и внутри нее, о своей уверенности, что борьба за жизни своих людей была правильным выбором, прямо здесь и прямо сейчас.

Уйти теперь означало бросить людей, которые нуждались в ее помощи.

Уйти теперь означало вернуться, чтобы сражаться в другой день, сражаться, когда она будет более уверена в победе. Это был стратегический выбор. Выбор лидера.

– Ана, – раздался еще один крик. Рамсон стоял в конце причала, отчаянно жестикулируя ей. – Сюда!

Ана стиснула зубы. Заставила свои ноги двигаться. Она бежала вместе с Линн и егерем, виднелся конец пристани, и Рамсон вел их по трапу на корабль.

– Во имя Амары, что ты делаешь? – крикнула морячка, когда они пронеслись мимо нее. – Ты купил один билет…

– Я заплачу тебе остальное позже! – завопил Рамсон. – Поднимай якорь и паруса, или мы все умрем!

Еще один взрыв окрасил облака в оранжевый цвет, словно они набухли кровью. Морячка выплюнула пару ругательств, когда корабль сильно накренился под ветром, вздув паруса. Воздух наполнился звоном бьющегося стекла, когда бутылки с ликером соскользнули с барного столика в центре.

– Все в порядке! – крикнула капитанша корабля, хлопнув рукой по штурвалу. – Поднимите якорь! И держитесь за свои шляпы!

Ана бросилась к колесу якорной лебедки. Вместе она, Рамсон и егерь повернули его, и постепенно, с громким скрежетом, якорная цепь поднялась.

– Якорь поднят! – крикнул Рамсон. Он подбежал к капитанше, туда, где она боролась с рулем. Крякнув, он ухватился за него, и корабль начал двигаться. – Линн, помоги немного, если сможешь!

Линн встала, легко балансируя на качающемся корабле. Поднялся сильный шторм, толкая их паруса в направлении открытого океана.

Корабль накренился вперед, как рыба, ныряющая в волнах. Океан бил по нему, и Ана крепко вцепилась в мачту, когда под ней накренилась палуба. Несколько раз корабль стонал так громко, что Ане показалось, он расколется у них под ногами.

А потом покачивание постепенно прошло. Ветер начал стихать, и вскоре порт Голдвотер остался позади, окутанный тенью надвигающегося шторма.

Капитанша корабля рухнула на палубу.

– Пламя Амары, – пробормотала она, вытирая лоб.

Рамсон прислонился к рулю, тяжело дыша. Линн сидела под парусами, как каменная, если бы не ветер, который трепал ее волосы и одежду. Егерь стоял рядом с ней.

Они все оглянулись на порт Голдвотер, город, который оставили умирать. Пристань становилась все меньше, и некогда красивые дома посерели от шторма и копоти. Огни бушевали в пределах города, отражаясь красным на небе, которое, казалось, плакало кровью.

Книги, которые Ана читала в детстве, о величайших правителях истории и легендах, все были рассказами о воительницах и героинях, которые боролись со злом и одержали победу.

Ни одна из историй, поняла она, не рассказывала об императрицах, которые бежали из своих рассыпающихся королевств. Которые решили оставить позади мир кровопролития, чтобы выжить.

Правление некоторых правителей было выковано из стали, некоторых – из золота, а некоторых – из могущества.

«А мое , – подумала Ана, закрывая глаза. – Мое выковано кровью».

В ее жизни было время, когда она не думала, что снова увидит открытый океан. Или, по крайней мере, подумала Линн, не такой красивый океан.

Вода успокоилась, грозовые тучи уступили место сумеркам, которые мигнули светом тысячи звезд. Луна висела низким кругом, высекая серебряную полосу на мягко плещущихся волнах. Воздух был прохладным и свежим, ветры – солеными.