Виктория Авеярд - Разрушенный трон [litres]

Кодовое имя: ЯГНЕНОК.

Отправлено: Корвиум, НРТ.

Получатель: ОВЕН, ОТРЕДАКТИРОВАНО.

– Данные разведки КОРВИУМА представляют огромную важность для дела АГ.

– Твердо уверена в кандидатурах полк. И. и пом. Б.

ВОССТАНЬТЕ, АЛЫЕ, КАК РАССВЕТ.

ДАННОЕ СООБЩЕНИЕ БЫЛО РАССЕКРЕЧЕНО КОНФИДЕНЦИАЛЬНО, ТОЛЬКО ДЛЯ ВЫСШЕГО КОМАНДНОГО СОСТАВА

Оперативник: Генерал ОТРЕДАКТИРОВАНО.

Кодовое имя: БАРАБАНЩИК.

Получатель: ЯГНЕНОК, Корвиум; ОВЕН, ОТРЕДАКТИРОВАНО.

– Запрос отклонен. Приказано продолжить

Этап 1 и оценку для Этапа 2 / изъятия ресурсов.

ВОССТАНЬТЕ, АЛЫЕ, КАК РАССВЕТ.

ДАННОЕ СООБЩЕНИЕ БЫЛО РАССЕКРЕЧЕНО КОНФИДЕНЦИАЛЬНО, ТОЛЬКО ДЛЯ ВЫСШЕГО КОМАНДНОГО СОСТАВА

Оперативник: Капитан ОТРЕДАКТИРОВАНО.

Кодовое имя: ЯГНЕНОК.

Отправлено: Корвиум, НРТ.

Получатель: БАРАБАНЩИК, ОТРЕДАКТИРОВАНО.

– Категорически возражаю. В КОРВИУМЕ много военных ресурсов, подлежащих оценке для предстоящего изъятия на Этапе 2.

– Запрашиваю больше времени на локации.

ВОССТАНЬТЕ, АЛЫЕ, КАК РАССВЕТ.

ДАННОЕ СООБЩЕНИЕ БЫЛО РАССЕКРЕЧЕНО КОНФИДЕНЦИАЛЬНО, ТОЛЬКО ДЛЯ ВЫСШЕГО КОМАНДНОГО СОСТАВА

Оперативник: Генерал ОТРЕДАКТИРОВАНО.

Кодовое имя: БАРАБАНЩИК.

Получатель: ЯГНЕНОК, Корвиум.

– Запрос отклонен. Выдвигайтесь.

ВОССТАНЬТЕ, АЛЫЕ, КАК РАССВЕТ.

Соблюдая инструкции, я поджигаю тонкую полоску бумаги. Точки и тире, детализирующие приказы командования, превращаются в ничто, поглощенные пламенем. Мне знакомо это чувство. У меня внутри все дрожит от гнева. Но рядом со мной Кара, и я сохраняю невозмутимое выражение лица.

Она не сводит с меня взгляда скрытых за толстыми очками глаз. Ее пальцы дрожат, она готова набрать мой ответ на приказы, которые не может прочесть.

– Не нужно, – говорю я, отмахиваясь от нее. На мгновение мне кажется, что я не смогу заставить себя ее обмануть. – Командование прогнулось. Мы остаемся.

Держу пари, проклятый красный глаз полковника сейчас вращается у него в черепе. Но его приказы глупы, ограниченны, и теперь Командование думает так же, как он. Их нужно ослушаться ради дела, ради Алой гвардии. Полковник Истри и Бэрроу были бы для нас бесценны, не говоря уже о том, что оба они рискуют своими жизнями, чтобы добыть для меня необходимую информацию. Гвардия обязана как минимум принять их клятву, если не эвакуировать их во время этапа 2.

«Их здесь нет, они не в гуще событий», – говорю я себе.

Это помогает облегчить боль неподчинения. Полковник и Командование не понимают значение Корвиума для вооруженных сил Норты или какую важность может представлять эта информация. Одна только система туннелей стоит нашего времени – она соединяет каждую часть города-крепости, позволяя не только осуществлять тайные передвижения войск, но и с легкостью проникнуть в сам Корвиум. А благодаря тому, что Бэрроу занимал должность помощника высокопоставленного Серебряного офицера, у нас есть и менее интересные разведданные.

Мы знаем, какие офицеры предпочитают нежелательную компанию Красных солдат.

Знаем, что лорд-генерал Озанос, губернатор-нимфа региона Западных озер и командующий городом, продолжает семейную вражду с лордом-генералом Ларисом, командующим всем воздушным флотом Норты.

Знаем, кто представляет для армии огромную ценность, а у кого звание есть только для галочки. Список можно продолжать. Мелкое соперничество и слабости, которые нужно использовать. Есть места, где можно порыться в грязи.

Если Командование этого не видит, то они, должно быть, слепы.

«Но я – нет».

И сегодня день, когда я сама ступила за стены и увидела худшее из того, что Норта может предложить грядущей революции.

Кара складывает коммуникатор и снова прикрепляет его к шнуру на шее. Он всегда при ней, у ее сердца.

– Даже полковнику? – спрашивает она. – Чтобы позлорадствовать?

– Не сегодня. – Я изо всех сил стараюсь ухмыльнуться. Это успокаивает ее.

И убеждает меня. За последние две недели мы получили просто тонны информации. И в следующие две, безусловно, будет точно так же.

Я с трудом выбираюсь из душного, закрытого ставнями чулана, из которого мы передаем сообщения. Это единственная часть заброшенного дома, где были целы все стены и крыша. Остальная часть дома стала надежным укрытием для сделок, которые мы проводили в Корвиуме. Главная комната была очень просторной, там были кирпичные стены, хоть одна из них и обвалилась вместе с ржавой жестяной крышей. А в комнате поменьше, вероятно, спальне, крыши вообще не было. Не то чтобы мы возражали. Мы видали и похуже. Ночи были не по сезону теплые, хотя и влажные. В Норте скоро наступит лето. Наши пластиковые палатки защищают от дождя, но не от влажного воздуха.

«Ничего страшного, – говорю я себе. – Это незначительные неудобства. – Но пот все равно стекает по моей шее. – А еще ведь даже не полдень».

Стараясь не обращать внимания на то, какой липкой становится кожа при повышении влажности, я укладываю косу на макушке как корону. Если такая погода будет держаться дольше, я могу просто ее обрезать.

– Он опаздывает, – говорит Тристан, глядя в окно без стекол. Его глаза никогда не останавливаются, всегда бегают, ищут.

– Я бы забеспокоилась, если бы он не опаздывал.

Бэрроу ни разу за последние две недели не явился вовремя ни на одну из наших встреч.

Кара присоединяется к Тай в углу, падая рядом с ней с забавным шлепком. Она принимается протирать очки так же усердно, как Тай чистит пистолеты. Они похожи, обе – светловолосые жительницы Озёрного края. Как и я, они не привыкли к майской жаре и стараются больше находиться в тени.

Тристан на жару практически не реагирует. Он родом из Пьемонта, сын мягкой зимы и болотистого лета, так что его погода не смущает. На самом деле, на смену времени года указывают только его веснушки – которых, похоже, становится все больше. Его руки и лицо просто усыпаны ими. Его темно-рыжие волосы тоже стали длиннее. Они вьются от влажности.

– Я сказала ему то же самое, – говорит Раша из противоположного угла комнаты. Она заплетает волосы, убирая их с лица, и старается разделить свои вьющиеся черные локоны на ровные части. Свою винтовку она поставила у стены. Ее оружие было не таким длинным, как у Тристана, но она пользуется им с точно таким же мастерством. – Начинаю думать, что в Пьемонте люди вообще не спят.

– Раша, если ты хочешь больше узнать о том, как я сплю, можешь просто спросить, – отвечает Тристан. На этот раз он оборачивается через плечо, всего на секунду, чтобы глянуть в ее черные глаза. Они обмениваются понимающими взглядами.

Я борюсь с желанием фыркнуть.

– Идите лесом, по дороге наболтаетесь, – бормочу я.

«Тяжело спать на земле и не слышать шорох палаток».